Этот пассаж можно, конечно, проигнорировать, как брюзжание безнадежно отставшего от жизни старика, и при этом заявить, что человечество идет путем прогресса, и Россия теперь также встала на этот светлый путь. Под прогрессом, правда, подразумевается все больше прогресс.научно-технический, который, дескать, «тянет» за собой и все остальное.

Стоп. Здесь поразмыслим. Только сначала еще раз подчеркну, что ни в малейшей степени не претендую на истину в последней инстанции, и мои сентенции — всего лишь итог, размышлений о жизни обычного, но все же немало повидавшего на своем веку и немало лет прожившего человека.

К чему придет человечество, если будет довольствоваться только ролью пристяжного у стимулируемого им же самим научно-технического прогресса? Я готов в качестве ответа пропеть гимн американским футуристическим боевикам, рисующим самыми мрачными красками людей будущего, оказавшихся рабами такого прогресса.

Предлагаю также подумать о том, что представляют собой генераторы этого прогресса, исследователи-генетики или программисты-компьютерщики. Среди них много талантов, есть даже гении, и живут они в своем сияющем, творческом, но зачастую зашоренном мире. Стоит ли доверять им «с закрытыми глазами» свою судьбу? Я встречал ярких молодых людей, которые дни напролет «сидят» в Интернете, а остальное им — «до лампочки», даже близкие, родные люди. Побаиваюсь прогресса из их рук.

Это не разочарование в прогрессе. Это, скорее, настороженность, которую высказывают все чаще и чаще люди разного образа жизни, в том числе и сами ученые. Прогресс не лечит души, у него другие задачи.

Мое самое горькое разочарование при расставании с XX веком нетрудно угадать, оно у всех на устах.

Все, кто приходил во власть в России на протяжении нашего мучительного века, не любил ее народ и лишь помыкал им. Будь то последний российский царь, замкнувшийся в семье и личных тревогах, будь то амбициозные вожди-революционеры, видевшие в народе строительный материал для невиданного эксперимента, будь то лидеры позднего «коммунистического» или «антикоммунистического» разлива.

Жизнь россиян в последнее десятилетие XX века проходила под лозунгами демократии,-свободы слова, свободы личности. Вместо диктатора-вождя или Политбюро «у руля» ныне выстроились сразу «четыре власти» во главе с «сильным президентом». Но,стали новые власти добрее, ближе к простым россиянам? Это вопрос.

Не посягая на авторитет историков и политологов, выскажу свое мнение: бурный XX век российский человек покидает в таком состоянии разочарования, нигилизма, отвращения к властям, какого не было у его соотечественников в начале века. Однако утверждаю, что национальное самосознание россиян, столь долго искажавшееся лживыми лозунгами и посулами, в конце концов выкристаллизуется в общую волю привести страну в порядок. А пока эту нашу власть со всеми ее загогулинами я, будь трезв или пьян, не уважаю, ну, «никак»!

Все же как парадоксален был XX век! За несколько месяцев до его окончания в моих руках оказалась первая страница канадской газеты «Глоуб» за 16 марта 1917 года.

Заголовок: «Царь Николай отрекается. Россия изгоняет прогерманцев». Со ссылкой на Лондон говорится далее: «В Петрограде официально объявлено, что Российский Император отрекся от престола и его младший брат, Великий князь Михаил Александрович провозглашен регентом. Российское правительство, обвиняемое в коррупции и некомпетентности, отстранено от власти. Сообщается, что один из министров, Александр Протопопов, возглавлявший департамент внутренних дел, и бывший премьер Штюрмер убиты, а другие министры и с ними же президент Имперского совета арестованы... Кронштадт и все крупные города России поддержали революцию...»

Далее идет сообщение иностранного редактора газеты «Нью-Йорк Трибюн» Исаака Левина под броским заголовком: «Лучшие русские возглавили восстание. Цитадель мировой реакции сметена». Привожу несколько строк из сообщения: «Затяжная схватка между российской демократией и автократией драматически закончилась полным триумфом первой. Цитадель мировой реакции более не существует. Ее место заняла великая свободная демократия. Со времен Французской революции история не знала такого великого триумфа дела цивилизации и свободы... И лидеры революции — лучшие, талантливейшие сыны России...»

Писано о событиях 17 лет с начала, а не с конца века, а звучит так актуально! 100 лет мы кувыркались в революциях, в «борьбах» с автократией, некомпетентностью, коррупцией... и все — «лучшие сыны», и все «триумфы демократии»...

Качество — это то, чего особенно недостает России, причем на протяжении веков. Возможно пройдет добрая половина нового столетия, прежде чем россияне стряхнут с себя неряшливость, неаккуратность, невнимание к деталям, «мелочам», которые часто губят даже самое хорошее начинание.

Еще Петр Великий пытался приучить своих подданных к голландскому и немецкому порядку. Екатерина Великая предпринимала новые попытки. И все же в конце XIX века Василий Осипович Ключевский, великий исследователь российской истории, в своих лекциях студентам с горечью говорил, что благородные порывы приобщиться к передовым достижениям цивилизации, даже при энергичных действиях самого государя, быстро уходили в песок, затягивались рутиной.

Ну а что говорить о XX веке, который Россия прожила под лозунгами революций, классовой борьбы, «разрушений до основания, а затем...»? А затем — разрушив и разорив, полвека строили впопыхах, «на коленке» и все больше «своим умом». Строили пролетарский рай в отдельно взятой стране. Да еще торопились догнать и перегнать Америку.

Помню расхожую шутку времен Хрущева: лучше не обгонять американцев, а то неудобно мелькать впереди них голым задом. Так, на заднем борту грузовиков одно время дружно писали: «Не уверен — не обгоняй»; власти злились, но ничего поделать не могли против этого очевидного «правила дорожной безопасности».

О каком качестве могла идти речь при руководящей и вдохновляющей роли ВКП(б) или КПСС? Самым популярным выражением было — «любой ценой». Любой ценой — «сдать пятилетку за четыре года», сдать недостроенный дом не иначе как к Первому Мая, запустить ракету в космос непременно к Великому Празднику Октября.

Разумеется, были и успехи. Отдельные. Иногда. С чисто российской самоиронией мы распевали: «Зато мы делаем ракеты... и в области балета мы впереди планеты всей!»

Совсем недавно в центре Москвы усилиями компании «Тема» с соучередителями возведен крупный деловой центр «Смоленский пассаж», и в нем центральную нишу занял блистательный по российским стандартам универмаг-супермаркет «Калинка Штокман». Что-то особенно приятное в слове «калинка», так и хочется запеть. Мы с женой, разумеется, ходили осматривать новое заведение, зная об этой фирме ранее, и не понаслышке: посещали много лет тому назад магазин «Штокман» в центре Хельсинки.

Смотрим: одежда, обувь, посуда, домашняя утварь, другие предметы обихода, продукты питания — все добротные товары по хорошим европейским стандартам, хотя цены — ой-ой. Быть может выше, чем в Лондоне или Париже. Но добротные, изящные, явно из мира иных стандартов. Мы, россияне, растерянно ходим среди всего этого, и у меня в голове одна мысль: почему не мы делаем такой товар?

В канун 1999 года Государственная Дума обновляющейся демократической Российской Федерации рассматривала в первом чтении проект бюджета страны на последний год уходящего века. Жесткий и тощий бюджет! Катастрофически не хватало денег на выплату зарплаты врачам, учителям; на многие месяцы задерживалась выплата пенсий, пособий детям, инвалидам. Внешний долг страны превысил 17 миллиардов долларов США. Сам бюджет был спроектирован в зависимости от успехов со сбором налогов, если взять в долларовом исчислении, где-то на уровне 20 миллиардов. Кто-то из депутатов Думы горько отмечал: годовой бюджет великой России с ее 150 миллионами жителей сейчас меньше годового бюджета Финляндии, где 5 миллионов человек проживает на территории 338 тысяч километров (в 50 раз меньше российской земли). А если говорить об Америке, то наш бюджет дотягивал лишь до половины годового бюджета американского штата Нью-Йорк.