С этим связана еще одна «расейская» проблема, на которой мы выше уже останавливались. Косил людей и «зеленый змий». Сколько умнейших, талантливейших превращено им в ничтожества. Мне горько говорить об этом, но один очень способный и энергичный представитель рода Бакурских блестяще начинал свой путь в Институте ядерных исследований имени Курчатова, защитил докторскую диссертацию, но даже при героической поддержке жены-врача не мог удержаться от страшных, повторяющихся запоев. В последние годы своей жизни он оказался совсем не у дел. Это был мой двоюродный дядя Женя, которого я одновременно уважал, жалел и презирал, не видя никаких оправданий такому «самосожжению».

Мы вступили в новый век, как всегда, нам неведомый. Будет ли он лучше? Отвечая на этот вопрос, некий лукавый философ сказал: не обещаю, что лучше, но иным он будет несомненно.

Многое мы несем в этот новый век из прошлого вместе со старой мебелью, любимыми книгами и давно приобретенными болезнями. Наше мышление и наши привычки также не остались за порогом отслужившего нам века. Но что-то совсем новое будет обязательно входить в нашу жизнь, как и прежде, не по календарным датам, а вопреки им. Природа самого человека крайне консервативна, и это хорошо. Это наша естественная защита от неестественных дел и явлений и от бездумного реформаторства.

Тревожит, однако, одно явление, которое может стать трагедией для людей: мистификация. Это явление уже дало о себе знать. В конце ушедшего века мы почувствовали силу мистификаций, устроенных для широкой публики корыстными политиками. Вспомним военную акцию США против Ирака «Буря в пустыне», массированные авианалеты сил НАТО на Югославию, «Вторую чеченскую войну», организованную в Москве под выборы в Думу и выборы президента, ажиотаж вокруг вероятности сбоя компьютерных систем перед лицом нулевых показателей в момент перехода человечества в новое столетие.

Мистификации возникают не на пустом месте. Поводы также бывают вполне уважительными. Но то, что происходит в результате — дает простор для манипулирования поведением миллионов людей.

В эти же годы мы стали свидетелями рождения новых технологий — виртуальных изображений! Возникло средство «воссоздания», а точнее, построения событий, которых в действительности не было. И такое средство воздействия не укрыто за семью замками, как ядерное оружие. Это ли не подарок негодяю, который в своих сугубо корыстных интересах, ради достижения власти например, может создать «виртуальную ситуацию», способную породить массовый страх, массовую истерию или массовые беспорядки! А еще набирает рост новая наука — «социальная инженерия» (social engineering), несущая в себе потенциал управления поведением людей, целого общества через телевидение, другие «масс медиа», через «пиаровские технологии» (public relations)...

Новый век уже в первые свои годы может преподнести нам сюрпризы, дай только Бог, чтобы они не оказались катастрофичными.

Большая часть века прошла для России под знаком запретов. Достаточно того, что советская система исключала любое инакомыслие. «Вольные разговорчики» можно было вести только на кухне или на пустынной улице, и лучше вполголоса. Люди старались зачеркнуть свое прошлое, боясь преследования за «непролетарское происхождение», отрекались от родителей, сжигали фотографии, документы...

Я до сих пор знаю очень мало о своих родителях и прародителях. Только в последние годы своей жизни мама рассказала, как ее отец, потомственный кузнец, попал под волну раскулачивания. Сохранилось всего несколько фотографий моего деда Петра Ивановича, деда по материнской линии, и одна, особенно ценная для меня, групповая фотография с прадедом Иваном и прабабушкой. Но ни одной фотографии деда и бабки по отцовской линии у меня нет.

Регламентировалось все: туда нельзя ехать или идти, то нельзя читать, а то нельзя носить. Хорошо помню, как партия поручала комсомольцам бороться с «пережитками капитализма», «космополитизмом», «упадническим влиянием Запала», «вещизмом» и обязывала «прорабатывать» либо парня в брюках клеш, либо девушку в брючном костюме. Прорабатывали также за «аморалку», особо если жена написала жалобу на мужа в партком. Главным было правило: не высовываться.

При всех этих строгостях (хотя, скажем прямо, существовали они не для всех: в свое время мало кто знал и о ночных застольях на даче Сталина, и об охотах главного чекиста Берия на красивых женщин, однако постепенно тайное становилось явным) «обычный советский человек», как тогда говорилось, в буквальном смысле слова «балдел», когда получал надень, на час, на пять минут доступ к «запретному плоду». Можно припомнить много комичных и трагикомичных историй в этой связи. Над кем будем смеяться? Нац самими собой! И все же опишу несколько запомнившихся эпизодов.

Прибыла в 1956 году в Англию первая после войны делегация Верховного Совета СССР во главе с секретарем ЦК и членом Президиума ЦК КПСС Екатериной Алексеевной Фурцевой. Советское посольство, естественно, было мобилизовано на то, чтобы оказывать максимальное внимание делегации. Наряду с официальными мероприятиями, расписанными руководством британского парламента, в программе визита были пустоты, которые заполнялись по желанию делегации. Одну пустоту заполнили непременным посещением могилы Карла Маркса на Хайгейтском кладбище. Осталась еще одна. Делегация выразила желание посмотреть в кинозале посольства вечерком какой-нибудь «упаднический» западный фильм (этот распространенный тогда в советском жаргоне эпитет чаще всего подразумевал то, что еще называют «клубничкой»). Желание делегации, энергично поддержанное ее главой, — закон, а следовательно, такой фильм был найден и привезен в посольство.

Сидим вечером в кинозале вместе со всей делегацией. Рядом с Екатериной Алексеевной — молодой дипломат-переводчик, который старается переводить ей все диалоги, да так, чтобы и члены делегации слышали. Сюжет фильма (не слишком замысловатый) круто разворачивается в интимную сторону, переводчик должным образом и уже с пафосом произносит громким шепотом: «Вот он ее обнимает, а теперь...» Глава делегации, она же секретарь ЦК, обрывает его: «Сама вижу, что обнимает! Дальше — помолчи!» Дальнейшее мы смотрели без перевода.

Помню первый приезд в Лондон в 50-е годы молодого Ростроповича. Гастроли ему устроил также молодой тогда предприимчивый лондонский импресарио Виктор Хоххаузер, который участвовал в организации англо-советских культурных обменов на протяжении многих лет. Гастроли прошли с большим успехом, и с них стала нарастать мировая слава Ростроповича как выдающегося виолончелиста. Кроме того, камерное его выступление, на котором присутствовало много знатных британцев, было организовано в резиденции советского посла Я. А. Малика. Хорошо помню волнение Славы (тогда мы называли его так) и его бурную радость и милое смущение после бурных аплодисментов.

Но это, так сказать, предисловие.

Ближе к концу гастролей, за которые причитались приличные деньги, Ростропович стал интересоваться возможностью купить и вывезти в СССР автомобиль, что сразу насторожило штатного секретаря парткома посольства, который стал обсуждать эту тему с послом и некоторыми другими сотрудниками.

Здесь замечу, что штат посольства состоял, как было положено, только из членов партии, и в качестве надсмотрщика над ними в посольство командировали на должность советника или первого секретаря кадровика из аппарата ЦК КПСС на Старой площади. Ни о каких выборах секретаря парткома на месте не могло быть и речи.