Канделябр она поднесла к холсту и подняла повыше, но слабого света не хватало, чтобы увидеть всю картину, и пришлось перемещать его, чтобы разглядеть отдельные фрагменты. Обнаженная великанша шагала по горному ландшафту, приминая голыми ступнями лесные чащобы, как траву; шарф из облаков вился у нее вокруг шеи, а из кожаного мешка на плече падали целые скалы.

До лица исполинской женщины свет не доставал, и Келли, положив револьвер на пол, поднесла к картине стул, забралась на него и приблизила канделябр к холсту. Масляная краска на лице женщины заблестела в сиянии свечей, будто еще не успела просохнуть.

– О господи… – прошептала Келли при виде лица, которое было ей знакомо, и попыталась осмыслить, что все это могло значить.

Тут она вдруг услышала какое-то движение за спиной, но у нее не было времени спрыгнуть со стула и схватить с пола револьвер.

– Неужели это правда? – проговорил Ринтул, крепко держась за поручень в карете, которую лошади галопом несли в ночной тьме; позади грохотали колесами два фургона с констеблями Эдинбургской полиции и полиции бурга Лейта. – Поверить не могу…

Иэн Поллок сидел рядом с главным констеблем, пристроив на коленях стопку бумаг, найденных в тайнике на чердаке заброшенного доходного дома в Лейте.

– Мне тоже до сих пор с трудом в это верится, сэр. Но все убедительно изложено здесь, в записях доктора Портеуса. Один пациент, две личности: первая благородна и добра, вторая – чудовище, каких свет не видывал. Поэтому вторую Портеус называл Зверем. Согласно его предположению, основой вымышленного мира, где замыкается Зверь, когда телом управляет доминирующая личность, стали кельтские легенды, которые пациент слышал в детстве. Зверь построил для себя собственное иномирье в расщепленном сознании и уверовал в то, что он пребывает там со времен появления народа скоттов. Это порождение кельтской мифологии порой прорывается в наш мир и ходит среди живых людей.

– Cù dubh ifrinn… – пробормотал Ринтул.

– Что, сэр?

– Ничего. Что еще вы нашли в лейтских трущобах?

– Пропавшие блокноты Фаркарсона. Насколько я успел разобраться, Фаркарсона убили, потому что во время слежки за Элспет Локвуд и расследования ее отношений с Фредериком Баллором он раскрыл махинации Баллора, связанные с шантажом. Баллор устраивал свои оккультные сеансы, которые на самом деле были оргиями, где творились всякие непотребства, а Генри Данлоп, фотограф, снимал их участников обнаженными в компрометирующих позах, пока те ничего не соображали, одурманенные наркотическим зельем, которым их опаивал Баллор. Фаркарсон собрал достаточно доказательств, чтобы раскрыть эту преступную деятельность, обратившись в полицию, и разоблачить Баллора как организатора.

– Только Баллор таковым не был. – В тусклом свете от фонаря на козлах Ринтул казался бесконечно усталым.

– Разумеется, нет, – кивнул Поллок. – Как только Фаркарсон догадался, кто на самом деле является Деканом и какое безумие породило Темную гильдию, его участь была предрешена.

Ринтул перевел взгляд во тьму за окном кареты, но увидел там лишь отражение своего измученного лица.

– Нам еще долго ехать? – спросил он.

Поллок взглянул на карманные часы:

– Не меньше часа, сэр…

Хайд неподвижно стоял в холле «Круннаха», затаив дыхание и прислушиваясь – не раздастся ли снова тот женский крик. Неужели ему почудилось? Быть может, это был очередной призрак, созданный подступающим припадком?

Капитан, прихватив по пути керосиновую лампу, направился к гостиной, где они с Поллоком недавно беседовали с Баллором. Перед тем как войти, он вспомнил, что высокие окна гостиной смотрят на холм с Древом Скорбей и на Темного Человека. Если враги скрываются снаружи, во впадине, то свет керосиновой лампы в гостиной выдаст его. Хайд оставил лампу на полу в холле, у самой двери. В любом случае, решил он, здоровая рука ему понадобится, чтобы держать револьвер.

Он пересек гостиную, разрисованную луной пятнами тени и света, замедлил шаг, когда ему послышался слабый шум где-то наверху, но шум не повторился, и он продолжил поиски Келли, гадая, где ее могли спрятать и почему в доме нет ни души.

Хайд перешел в следующую гостиную, из которой, как он помнил по своему первому визиту в «Круннах», вторая дверь вела в коридор для слуг. Но и эта комната тоже оказалась пустой, неосвещенной, безмолвной. И опять капитану почудился слабый шум – на сей раз в коридоре. Он проворно пересек комнату, занял позицию у второй двери, прижавшись спиной к стене и подняв руку с револьвером стволом вверх. Дверь приоткрылась, в гостиную проскользнул темный силуэт. Хайд уже замахнулся, чтобы ударить вошедшего рукояткой револьвера по голове, но тот резко повернулся к нему лицом.

– Уильям?.. – Хайд опустил оружие.

– Вы меня напугали, сэр, – выдохнул Демпстер.

– Ты видел по пути людей Баллора? – спросил капитан.

– Один дозорный стоит у разрушенных ворот, Питер разобрался со вторым – тот сейчас валяется связанный в конюшне.

– А где сам Питер?

– Где-то за домом. Мы разделились, чтобы найти вас.

– Где Баллор?

– Вот этого я не знаю. Видел только его странного кучера, который теперь где-то прячется.

– А доктор Бёрр? Нашли хоть какие-то следы?

– Мне жаль, сэр, но нет. Боюсь, ее похищение было просто-напросто отвлекающим маневром.

Хайд вздохнул.

– Питер предположил, – снова заговорил Демпстер, – что люди Баллора могут скрываться снаружи, во впадине за Темным Человеком. Это единственное место поблизости от «Круннаха», где можно затаиться. Если их нет в доме, значит…

– Но я пришел с той стороны, – сказал Хайд, – и сам некоторое время прятался за менгиром. Там никого не было.

– Может, теперь есть. Я других вариантов не вижу. Думаю, нам надо… Что с вами, сэр?

Хайд снова прислонился к стене – у него слегка дрожали колени. Он знал, что приступ вот-вот начнется. Сверхъестественная реальность уже начала проникать в окружающий мир, вскоре истинное перемешается с ложным до неузнаваемости, и приступ заберет его память.

– Со мной все нормально, – солгал он детектив-сержанту. – Голова только болит… из-за сотрясения мозга. Послушайте, если со мной что-то случится, если я… перестану отзываться, найдите доктора Бёрр и отведите ее в безопасное место. Вам ясна задача?

– Да, сэр. Можете на меня положиться, – кивнул Демпстер.

– Здесь есть погреб, – продолжил Хайд, заставляя себя сосредоточиться, – вход через потайную дверь в армуаре, который стоит в холле. Может, они все там, внизу. Идите за мной.

В холле капитан поднял с пола керосиновую лампу и поднес ее к армуару. Дверцы шкафа были закрыты.

– Что-то не так, капитан Хайд? – спросил Демпстер.

– Это вы закрыли дверцы?

– Нет, сэр. Я пришел с другой стороны. – Детектив-сержант подошел к шкафу и распахнул дверцы. – Вы сказали, тут есть вход в погреб?

– Да, – кивнул Хайд. – Там ложная стенка.

Демпстер вошел внутрь армуара и толкнул руками заднюю деревянную панель, затем ощупал ее в поисках ручки или рычага, даже постучал.

– Здесь нет двери, капитан Хайд. Вы уверены, что видели вход? Может, ошиблись?

Хайд хотел возразить, но вдруг забыл, против чего и по какой причине. Он обвел взглядом холл и остановился на картине, которую должен был узнать – история этой картины ему определенно была когда-то известна, ее написал художник… имя которого выпало из памяти. Обнаженный мужчина завис в воздухе, а вокруг вьются зловещие женские фигуры в высоких конических колпаках. Хайд смотрел на картину, и женщины на ней вдруг пришли в движение, гримасы стали сменяться на сведенных злобой лицах, а плывущий в воздухе мужчина начал извиваться и дергаться.

– Капитан Хайд! – пробился голос издалека.

Хайд должен был узнать этот голос, но не мог, и никак не удавалось связать голос с именем, которое он тоже вроде бы знал.