Огромным усилием воли он заставил себя собраться с мыслями. Быстро дошел до двери в чулан и подергал ручку – было заперто. Но створка оказалась хлипкая и уступила под ударом левого плеча.

Капитан, достав из кармана револьвер, переступил порог и двинулся дальше, в глубь особняка.

По чулану Хайд пробирался быстро и бесшумно, насколько позволяли раны и сбивавшие разум с толку предвестья зарождавшегося приступа. Он знал, что медлить нельзя. Когда абсанс – припадок, сопровождающийся потерей памяти, – разыграется в полную силу, он окажется беззащитным перед Баллором и его людьми. Если это случится сейчас, верная смерть ждет не только его, но также Келли Бёрр и Элспет Локвуд.

Он отыскал дорогу в главный холл «Круннаха». Внутри дом, как и снаружи, казался необитаемым; лишь керосиновая лампа горела на столе, порождая своим тусклым светом длинные тени. Хайд заметил, что дверцы армуара широко распахнуты, и, прихватив керосиновую лампу, подошел ближе, чтобы его осмотреть. К удивлению капитана, задняя стенка шкафа оказалась фальшивой – она скрывала проход на лестницу, ведущую вниз, в темноту. Он выругался, вспомнив, что во время их с Поллоком недавнего визита Баллор на мгновение потерял свое надменное спокойствие, когда его попросили открыть армуар. Что, если все это время Элспет Локвуд была заперта там, внизу, и от спасения ее отделяли какие-то несколько футов? Хайд вошел в шкаф и шагнул на лестницу. Он спустился на несколько ступенек – керосиновая лампа неуверенно высветила внизу открытую настежь дверь.

Хайд понял, что, если в погребе кого-то и держали, сейчас там уже никого нет. Тем не менее он решил взглянуть, что там, за толстой дверью, но успел сделать всего один шаг, потому что откуда-то сверху, из дома, до него долетел приглушенный расстоянием женский крик.

Капитан развернулся и поспешил по лестнице обратно в холл.

Келли поднималась по лестнице осторожным, размеренным шагом, прижимаясь спиной к стене, глядя наверх и держа револьвер наизготовку перед собой. Освещение было тусклое – лишь кое-где горели свечи в настенных светильниках, и девушка всматривалась во все темные углы, ожидая скрытой опасности. Лестничная площадка на каждом этаже была пуста и темна, только на самом верху свет казался относительно ярким.

На мгновение Келли замерла – ей почудилось какое-то движение внизу, в холле. Она выглянула в лестничный колодец, но никого не было видно, а керосиновая лампа по-прежнему стояла на столе в ореоле анемичного света.

Келли продолжила путь наверх, к чердачному этажу. На ступеньках ей никто не встретился, никаких звуков больше не доносилось. Куда подевались ее похитители?

Что за игру они затеяли? В доме царила такая тишина, что девушка вздрогнула, когда вдруг раздался стук.

Она уже дошла до четвертого этажа дома. Шум явно доносился из какой-то комнаты у лестничной площадки. Как и на других площадках, а также на лестничных пролетах, кто-то и здесь зажег свечи в настенных канделябрах – их было недостаточно, чтобы осветить все пространство, но хватало для того, чтобы пространство не погрузилось в полную тьму. Кисть Келли дрожала под тяжестью револьвера, и она, усилив хватку второй рукой, теперь шла, держа оружие перед собой в двух вытянутых руках. Она определила верно – звук доносился из угловой комнаты. Девушка слегка подскочила на месте, услышав его снова, – это было что-то среднее между стуком и дребезжанием. Она подкралась к комнате и, увидев, что дверь приоткрыта, толкнула ее мыском туфли – не сильно, чтобы створка распахнулась пошире, но не врезалась бы при этом с грохотом в стену, выдав ее местонахождение.

В угловой комнате не горели ни лампы, ни свечи, зато в двух стенах были большие окна, и в лунном сиянии Келли увидела, что попала в большую ванную комнату, которой никто давно не пользовался. Пол, ванна, раковина и унитаз были покрыты слоем пыли. Она снова подскочила – теперь стук прозвучал громче, и промежуток между звуками был короче, – но тотчас с облегчением вздохнула, сказав себе, что это, наверное, воздух гудит в заброшенных трубах, пытаясь вырваться наружу и слегка их сотрясая.

Она подошла к окну. С этой высоты открывалась вся игра теней и света в низине. Напротив «Круннаха» проступало силуэтом могучее дерево на вершине холма; заросли папоротника и утесника черными струпьями топорщились по краю низины, а в ее центре, в чашеобразной впадине, все было залито мраком, словно сама ночь стекла туда, заполнив пространство густой чернотой.

Снова раздался шум – уже другой. Он доносился как будто бы с верхнего этажа, но звучал так слабо, почти неразличимо, что Келли подумала – это фантом, созданный ее воображением. Тем не менее она вышла из ванной комнаты на площадку и начала подниматься по последнему лестничному пролету.

Очевидно, чердачный этаж с коридором, обшитым нестругаными досками, предназначался для слуг. Здесь, как и на других лестничных площадках, горели свечи, но освещение было ярче благодаря зажженному масляному светильнику с плафоном на стене – его свет, догадалась Келли, она и видела из холла.

Означало ли это, что ее похитители затаились на чердаке? Келли покрепче сжала рукоятку револьвера и двинулась вперед по коридору, вздрагивая от каждого скрипа половицы у себя под ногой.

Первой у нее на пути была комната в угловой башне с конической крышей, и в ней явно кто-то жил – небольшая спальня оказалась чисто прибранной, скромное количество вещей и предметов было разложено в идеальном порядке. Однако владельца на месте не было.

В других комнатах Келли тоже никого не нашла, но те, в отличие от первой, пребывали в полнейшем запустении, и все там было покрыто пылью. Ей осталось осмотреть лишь одно помещение.

Последняя комната находилась в мансарде, венчавшей другую угловую башню, напротив единственной обитаемой спальни. Келли прикинула, что мансарда расположена как раз над запущенной ванной комнатой, которую она осматривала этажом ниже.

Подойдя ближе, девушка заметила, что дверь мансарды приоткрыта и в замке торчит ключ. Она бесшумно вытащила его левой рукой, оставив револьвер в правой, – Келли Бёрр не собиралась допустить, чтобы, когда она войдет в мансарду, дверь заперли у нее за спиной, снова превратив ее в пленницу «Круннаха».

Затем она переступила порог и оказалась в большом прямоугольном помещении на башне. Быстро огляделась – нет ли здесь кого, – обведя пространство перед собой стволом револьвера, который держала в вытянутых руках. Убедившись, что она здесь одна, Келли шагнула дальше.

Это действительно была мансарда с огромным окном, занимающим почти всю стену и часть крыши. Половина помещения была залита лунным светом, проникавшим через многочисленные стекла в решетчатом оконном переплете; другая половина тонула в темноте. Судя по вещам, которые Келли разглядела на хорошо освещенном длинном столе на козлах, это была мастерская художника. Дальнюю стену почти целиком скрывал прислоненный к ней огромный холст, но он не попадал в освещенную луной зону, и Келли не видела изображения на нем.

В мастерской никого не было, и задерживаться здесь не имело смысла. Келли уже почти уверилась, что дребезжащий стук, который заставил ее подняться под самую крышу особняка, действительно издавали трубы, пребывавшие в небрежении.

Хайда здесь не было, и ей необходимо было его найти до того, как он попадет в расставленную для него ловушку.

Она двинулась было к выходу из мансарды, но обернулась и бросила взгляд на огромный холст, занавешенный покровом тьмы. Почему-то ей захотелось рассмотреть, что там нарисовано. Как и во всем особняке, в мастерской не было калильных сеток, и она огляделась в поисках какого-нибудь источника света. На длинном столе нашелся канделябр с четырьмя свечами, и Келли зажгла их спичками Баллора.