Маккендлесс метнулся на противоположную сторону и залег в канаву, сжимая полицейскую дубинку, готовый напасть на того, кто к ним приближался. И услышал грохот кареты, мчавшейся на полной скорости. Распластавшись в густой, высокой, клочковатой траве, он приподнял голову и увидел упряжку, которую ночь превратила в геометрический рисунок из теней. Карета пронеслась мимо. Правил лошадьми маленький человечек в плаще с поднятым воротником и в низко надвинутой шляпе – Маккендлесс не рассмотрел его лица в темноте, но подумал, что это, вероятно, был тот самый диковинный слуга, которого описывали Хайд и Поллок. Карета, сделав крутой поворот, скрылась из виду за конюшнями.

Маккендлесс еще некоторое время прислушивался – не зазвучат ли шаги, но все было тихо.

– Уилли! – приглушенно позвал он, вглядываясь в кусты на другой стороне конной тропы, но не увидел и не услышал Демпстера. – Уилли!

Он подождал несколько секунд, затем позвал еще раз – чуть громче. Ответа опять не последовало, и Маккендлесс, которому сделалось не по себе, постарался себя успокоить мыслью о том, что Демпстер, должно быть, нашел другую дорогу к цели. Время шло, надо было спешить к дому на подмогу Хайду. И поскольку Маккендлессу ничего больше не оставалось, он, пригнувшись, выбрался из канавы и побежал по склону вверх к конюшням в одиночестве.

Все так же, пригнувшись и втянув голову в плечи, он незамеченным добрался до фронтона низкой постройки, прижался спиной к шероховатой каменной кладке и первым делом посмотрел назад, в ту сторону, откуда пришел, но Демпстера по-прежнему нигде не было видно. Живот скрутило от страха, что с напарником что-то случилось. Что, если дозорный вернулся от ворот к дому и наткнулся на детектива? Но если так, подумал Маккендлесс, он наверняка что-нибудь да услышал бы.

Главной задачей, впрочем, сейчас оставалась помощь капитану Хайду, который уже должен был занять свою позицию, а от Маккендлесса требовалось приблизиться к дому одновременно с ним, не привлекая внимания. Поэтому он осторожно высунулся из-за угла конюшни и проводил взглядом низкорослого кучера, который, бросив карету с лошадьми на попечение кого-то другого, спешил к особняку. Маккендлесс опять спрятался за угол. Человек у кареты стоял как раз между ним и «Круннахом». Надо было решить эту проблему, и тихо, как велел Хайд.

Маккендлесс снова оглядел укутанные ночной тьмой окрестности в поисках Демпстера, гадая, куда тот запропастился, и опять выглянул из-за угла. Человек уже переместился и стоял теперь с другой стороны, между каретой и конюшнями, оказавшись вне зоны видимости из окон особняка. Этот шанс нельзя было упустить, и Маккендлесс решил действовать без напарника.

Он просунул кисть в петлю короткой тяжелой дубинки из бакаута – «железного дерева» – и крепко взялся за рукоятку. Стараясь двигаться быстро и бесшумно, пересек конюшенный двор, приблизился к карете сзади, обошел ее сбоку и неслышно подступил к ничего не подозревавшему незнакомцу со спины.

На последнем шаге что-то – то ли гравий, то ли ветка – хрустнуло у Маккендлесса под ногой, и человек начал оборачиваться. Маккендлесс уже размахнулся, чтобы ударить его дубинкой по голове, но удар пришелся по касательной – дубинка скользнула по уху и врезалась в плечо. Незнакомец полностью развернулся к нему и, несмотря на неожиданное нападение, успел сориентироваться – бросился на детектива. Тот уже разглядел, с кем имеет дело, – с ним сражался тот самый армейский сержант с сабельным шрамом, о котором говорил Хайд. Маккендлесс понимал, что, если этот закаленный боец придет в себя от удара дубинкой, ему самому против бывшего солдата не выстоять.

Детектив взмахнул дубинкой еще раз, но человек со шрамом блокировал удар и собирался закричать, поднять тревогу, однако Маккендлесс ухитрился ткнуть его дубинкой в шею, прямо в выемку над грудиной. Пока противник пытался вдохнуть, детектив-сержант, воспользовавшись преимуществом, ударил его дважды изо всех сил – по уху и в висок. Человек со шрамом издал странный сдавленный полустон-полувсхлип и рухнул на колени. Маккендлесс ударил его дубинкой еще раз – по макушке. Раздался омерзительный хруст, и человек, потеряв сознание, повалился на землю.

Маккендлесс огляделся, замерев на месте, – нужно было удостовериться, что никто не слышал придушенного вскрика и не бежит на помощь сержанту-знамёнщику. Грудь у него ходила ходуном от тяжелого дыхания, сердце гулко колотилось. Вокруг стояла тишина. Тогда он перевел взгляд вниз, на поверженного противника, лежавшего у его ног без чувств в неестественной позе, и похолодел от страха, что убил человека.

Подхватив бойца под мышки, Маккендлесс потащил его к конюшне и положил на землю в пустом стойле. С облегчением услышав слабое дыхание, достал из кармана наручники, сковал безвольные запястья раненого, затем выругался, обнаружив, что не из чего сделать кляп – вдруг солдат очнется и начнет звать на помощь? – но рассудил, что тот проваляется в беспамятстве еще долго. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоить нервы, он вышел из конюшни, постоял, проверяя, не идет ли кто от темнеющего в ночи особняка, и успел сделать всего пару шагов, когда кто-то, внезапно вынырнув из тени, сзади схватил его за плечо.

Маккендлесс резко развернулся, вскинув дубинку, но тотчас опустил руку, увидев, кто его остановил.

– Уилли! – сказал он Демпстеру. – Где ты, черт возьми, пропадал?

Келли казалось, что лицо Баллора, выбеленное смертью и подсвеченное тусклым, бледным светом керосиновой лампы, испускает сияние – на нее будто зловеще взирала полная луна, застрявшая во мраке погреба. Она пыталась осмыслить происходящее – и не могла. Мысли прыгали, кружились, отказываясь складываться в какой-либо логичной последовательности, как будто у нее в голове смешались кусочки мозаики для нескольких картин. Хайд считал Баллора Деканом, главой Темной гильдии. Но Баллор Деканом определенно не был.

Нужно сосредоточиться… Тот, кто нанес Баллору смертельную рану, непременно вернется в погреб – это лишь вопрос времени. Она знала, что нужна похитителю с определенной целью, она только сейчас догадалась, что ей отведена роль приманки для Хайда. Когда Хайд придет – а он придет непременно, – его задачей будет найти Декана, но Декан, по его мнению, – Баллор. Хайд будет искать не того врага, не зная, кто враг на самом деле, и это сделает его уязвимым. Она, Келли, должна его предупредить. Но сначала ей нужно сбежать из погреба.

Келли опустилась рядом с мертвым Баллором на колени и снова обыскала его карманы. Ничего полезного, кроме коробка спичек, при нем не было. Взяв керосиновую лампу, она внимательно осмотрела место своего заключения. Слева от нее была солидного вида дверь – единственный вход и выход. Поднеся свет к двери, Келли внимательно ее изучила. Створка была сколочена из дубовых досок, грубо оструганных, но прочных, и на ней не имелось ни ручки, ни замка, ни засова. Это Келли совсем не понравилось. Она оглядела дверные петли, затем присела на корточки и ощупала нижний край створки. Между дверью и полом была достаточно большая щель, чтобы можно было просунуть туда пальцы. Створка слишком толстая, такую плечом не высадишь. Она в отчаянии и гневе пнула дверь – и была вознаграждена металлическим лязгом, раздавшимся с другой стороны примерно на том уровне, где обычно бывает засов. Келли еще раз тряхнула створку. С другой стороны явно позвякивал дверной крючок. Стало быть, открыть дверь изнутри было невозможно, и она прокляла все на свете.

Внезапно ее осенило: шляпная булавка! Вытащив булавку из лацкана жакета и взявшись за декоративную головку с драгоценными камнями, просунула длинную иглу между деревянной створкой и каменным косяком ниже того места, откуда слышала звук, и повела рукой вверх. Игла уперлась в крючок, удерживавший дверь с той стороны. Келли толкнула крючок вверх, крепко взявшись за навершие иглы двумя руками. И еще раз – изо всех сил, вложив в это движение всю свою волю, так что пальцы заболели от напряжения. Но крючок остался на месте.