– Не поможет, – сердито зыркнул на меня самый высокий чертик, переступая через порог без всякого приглашения. Остальные, шаркнув пару раз для приличия по коврику массивными копытцами, последовали его примеру и, прогромыхав по коридору, скрылись в зале.

Машинально закрыв дверь, я некоторое время постояла, судорожно пытаясь вспомнить, что принято на Руси делать в подобных ситуациях. Обычно просто завязывали пить, но я вроде как и не начинала. До моих ушей донесся смачный хруст и довольное чавканье, похоже, там и без хозяйки не скучали, самостоятельно угощаясь крекерами. Набравшись смелости, я заглянула внутрь. Четверо рядком сидели на диване, передавая друг другу пачку соленых печеньиц, а пятый с начинавшей седеть мордашкой, строго блюдя осанку, расположился в кресле, очевидно, приняв его за некий трон. Ежу понятно, что он был главным.

– Заходи, присаживайся, – начальственным тоном предложил он.

– Постою, – отрезала я неожиданно для самой себя.

Во-первых, когда ситуация выходит из-под контроля, я невольно начинаю хамить, такая естественная реакция организма, вроде как у скунса.

Во-вторых, в вертикальном положении я была значительно выше этого ада с доставкой на дом, и это придавало мне некое чувство защищенности.

В целях эксперимента я размашисто перекрестила диван.

– Не напрягайся, не поможет. Хоть руку вывихни. Мы с дипломатической миссией и в данный момент обладаем статусом неприкосновенности. Мы должны вернуть тебе кое-что.

Хлопнув шестипалыми ладошками так, что от них пошел голубоватый завиток дыма, рогатый предводитель ткнул когтем в пустое пространство дальнего угла. И там материализовался аккуратный штабель разнообразнейших предметов, упакованных в прозрачные пакеты с бирками. Чего там только не было! От яблочных огрызков до трехногой табуретки, показавшейся до боли знакомой.

– Распишись в получении, – затрепетал возле меня в воздухе листок бумаги со слегка тлеющими искрами по краям и роскошное черное перо, с острия которого сочилось нечто подозрительно красное.

– Ага, щаз! – Я демонстративно засунула руки в карманы, не собираясь нигде ставить подпись, хотя (по секрету) часами тренировалась в искусстве автографа, сладко веря в грядущую славу. Не было у меня доверия к этим копытным. Черкну по незнанию не в той графе – и меня мигом оформят в пекло, обвинив в спекуляции душой.

– Поначитаются всякой дряни, потом от рядовых сотрудников шарахаются, – проворчал карликовый монстр, теребя посеребренную бородку. – Ты вглядись, это же ТВОЕ! Узнаешь табуретку?

Я с интересом воззрилась на колченогую мебель, понимая, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО та самая вещь, которую я недавно выкинула на помойку. Почему она снова здесь?

– А что ты сказала, когда швыряла ее в мусорный бак? – сверля мерцающими очами, подсказал предводитель, проколовшись в умении читать мысли.

– Валите отсюда!

– Ай-ай-ай, а еще девушка! Грубая, как копыто моего прадеда.

– Да кто вы вообще такие?! Убирайтесь, откуда пришли!

– Барышня, не надо истерики! – строго сказал главный. – Не бойся, не пропишемся. Неужели не признала до сих пор? Мы же те самые черти, к которым ты в последнее время активно взываешь.

– А чего такие маленькие?

– Собачьи потому что, – гордо выпрямил хвост декоративный чертик. – Расписывайся, вербовкой не занимаемся. По хозяйственной части мы.

И возле меня снова заплясало черное перо.

– Не шарахайся так, это не кровь, а чернила. Другого цвета на складе нет.

– А зачем мне это? – кивнула я в сторону горы, занявшей почти половину комнаты.

– А нам?! – парировал командир. – Короче, на первый раз ограничиваемся устным замечанием за захламление потусторонней территории. Забудь заклинание «к чертям собачьим»! Запомни, это срабатывает как конкретный адрес. Вы, люди, как маленькие, честное слово. Мы же к вам ничего не посылаем, хотя ужасно тянет периодически.

Я, сгорая от стыда, вывела свою фамилию. Дожилась! Волосатые лилипутские чудовища упрекнули в неряшливости.

Седенький встал и обратился к хрустящей крекерами четверке:

– Так, стажеры, айда в другой дом. Там, кстати, нервная пенсионерка живет, так что никаких резких движений и громких звуков! Угробим раньше времени, потом будем отчитываться перед Вездесущим. Девушка, не возражаешь, если мы своим путем уйдем? А то вы люди такие мнительные, если уйти не через дверь, так вы потом годами полы святой водой моете.

– Как вам будет удобно, – вспомнила я о том, что периодически бываю весьма интеллигентной особой, особенно когда сытая.

– До свидания не говорю, чтоб по ночам спала спокойно. Творческих успехов, кстати.

– Спасибо, – сказала я уже стене, между плоских бумажных розочек которой растворились косматые силуэты.

Накапав в рюмку коньяка валерьянки, я попыталась прилечь, чтобы прийти в себя, но тут же вскочила. Плед на диване был густо покрыт шерстью и крошками. Хотелось энергично выругаться, но я зажала рот рукой. Кто знает, к чему может привести мой очередной эксперимент со словами.

С тех пор я, как говорится, фильтрую базар, но иногда отчаянно мерещится запах псины.

Книжечка кончается, поэтому аптор врубает батарею на всю мощность. Надеюсь, вы уже немножко вспотели. Но вам это красиво. Еротищески даже немножко, хе-хе-хе. Время печь пирог!

Простой рецепт от всех печалей и вселенской грусти.

От всех печалей, от вселенской грусти испачкай мукой руки, нос и щеки. Добавь яйцо, как символ жизни, как начало начал.

Пеки пирог.

С клубникой. С творогом. С мясом. Совсем не сладкий, очень ЗОЖный. Или со сгущенкой. Огромный. Крошечный.

По рецепту бабушки. По скрину из соцсетей. Совсем не важно, тут смысл в другом.

Сядь у духовки прямо на пол, смотри, как меняется тесто. Как вкусно пахнет. Как уютно в доме. Слушай, как кот мурчит. Как деревья гладят твои окна нежными ветками. Как звезды прижались носом и глотают слюнки.

Как замер мир и даже секунды не скачут, а спокойно сидят на стульях вокруг большого круглого стола и ждут, когда же подрумянится корочка.

Пеки пирог, и будь что будет. Съешь одна или отдай любимым.

Все перемелется, снова будет мука для нового пирога. Будет завтра.

Вчера мне на глаза попалась книга по садоводству. И там в разделе «Скорая помощь растениям» нашелся кусок, идеально подходящий для людей.

Например, вы были семечкой и вас занесло случайно на почву, которая совсем вам не подходит. И вы выросли хилым, кривым и страшненьким. На вас мало светило солнце, заливало дождями, вы по 9 месяцев были покрыты инеем, но решили не сдохнуть и не сдохли.

Но выглядите так себе, мягко говоря. Чувствуете себя аналогично.

Вспомните, как вы берете полусдохшее растение и начинаете за ним ухаживать.

Оно, конечно, все равно может наплевать на все ваши усилия и надеть белые тапочки, но попробовать всегда стоит.

Вот с собой можно сделать то же самое.

1. Осторожно пересадить себя в красивый горшок, подходящий вам по размеру.

Понимайте это как хотите.

Можете прямо сейчас пересадить себя в удобное кресло, например.

Переехать в другую квартиру, город, планету.

2. Подпереть стебель палочками.

Например, начать ходить к психологам или позвонить другу.

Или крепко-крепко обнять себя и громко сказать: «Я у себя самая лучшая!»

Или пропить наконец курс антидепрессантов.

Есть овощи и немножко чавкать.

Заняться йогой, бегом, танцами.

3. Обрезать мертвые ветки.

Не делать то, что высасывает все силы. Стараться жить настоящим.

Не ходить туда, где не ждут. Сосредоточиться на внутреннем росте.

Наклеить на прошлое пластырь и сказать: «Все! Двигаюсь дальше».

4. Попшикать мошек.

Допустим, вас критикуют. Куда мы засовываем советы и критику без запроса? Правильно.