На пятом этаже парень в клетчатой футболке подошел покормить рыбку. Фонарь подумал, что люди тоже похожи на рыбок. Живут за стеклом. Получается, у него несколько огромных аквариумов, и за каждым окном по человеко-рыбке. Старушка с третьего этажа похожа на рыбку-телескоп в этих своих выпуклых очках.

А ведьма, конечно же, золотая рыбка.

Фонарь старался не делить своих подопечных на любимчиков и не очень, его дело старательно освещать улицу. Но, как ни крути, ведьма была особенной. Впервые он увидел ее три года назад. Возле него остановилось такси. Она появилась на тротуаре с огромным черным чемоданом. Тут же закурила и фамильярно похлопала фонарь по ноге: «Привет! Буду тут жить, брат».

Ведьма сразу начала разговаривать, что слегка смутило его. Вообще-то, это не принято. Можно даже сказать, неприлично! Виданное ли дело – беседовать с фонарями. Если бы он мог, он бы повернулся к ней спиной. Хотя спины-то у него как раз и не было…

Мало того, она завела привычку махать ему по утрам! А четыре дня назад, возвращаясь из магазина (все те же чертовы сигареты!), выудила из сумочки помаду и нарисовала на фонаре сердечко.

«Хорошо, что я вкопан, иначе бы упал!» – возмущенно подумал тот.

Ведьмы, они такие, кого хочешь из колеи выбьют.

Кошка из-за розового сердечка больше не появляется на подоконнике. Фонарь даже забеспокоился, вернется ли. Два с половиной года таращилась на него круглосуточно желтыми глазищами, а тут вдруг исчезла. Невеста как-никак, ха-ха. Забавные все-таки существа эти женщины и кошки. Чуть что, влюбляются. Хорошо, что он фонарь, был бы светофором, кошки бы, вероятно, табунами из форточек выкидывались.

Четырехлетние двойняшки из пятиэтажки перед сном прижимали носы к стеклу и начинали щуриться, вертеть головами и смеяться. Это была такая игра. Сквозь полуприкрытые ресницы им казалось, что фонарь тянет к ним свои лучи. После таких игр на стекле оставались пятна, мама их потом слегка шлепала. Протирая окно салфеткой, она и сама иногда принималась щуриться и медленно наклонять голову то к правому плечу, то к левому. Потом приходил муж, обнимал ее, и они долго-долго смотрели на фонарь. А он на них.

Часов в десять подошел пожилой мужчина и наклеил объявление: «Потерялся черно-белый пес. Кличка Друг». Фонарю не нравилось, когда на него что-нибудь налепляли, но тут решил потерпеть, дело важное. «Что-то я не видел у нас таких собак, видимо, из соседнего двора».

Темнело, многие рыбо-человеки задергивали шторы, становилось скучновато. Но что делать, им спать надо. Чем больше гасло окон, тем ярче он старался светить. Вдруг кому станет не по себе, он подойдет к окну, а там во дворе фонарь. И он светит. Это так важно, вовремя ощутить, что ты не один.

К утру снова пошел дождь. Щекочущие струйки воды медленно смывали помадный рисунок. Немножко жаль, конечно. Но зато теперь точно вернется белая кошка с этими ее драгоценными глазами. А ведьма, она что-нибудь еще придумает. Она такая.

Почти погаснув, он ощутил, как его кто-то обнюхивает. Это был монохромный пес с таким большим, почти мультипликационным носом, что, казалось, он должен все время перевешивать животное вперед.

«Иди домой, гулена, тебя ждут», – сквозь сон подумал фонарь.

И Друг, шлепая лапами по лужам, послушно побежал в соседний двор, где пахло родным.

Нашла ножницы. Подстригла всех кукол налысо. И трех мишек. Зайцу отрезала хвост и уши. И глаза выдрала зайцу, и кишки выдрала. Вырезала в шторах снежинки. Устала. Эх, где мои два годика, могла 24 часа в сутки квартиру крушить. Старею.

Сперла со стола воспитательницы в детсаду ножницы. Во время сончаса подстригла всем челки, кроме Людки. Терпеть не могу Людку, пусть страшная ходит.

Папа орал, мама орала, бабушка орала на них, дедушка ржал до икоты. Сами виноваты, воспитывать надо нормально.

Подравняла деду усы, пока он дремал перед теликом. Правда, с одной стороны почти напрочь состригла, а не надо было так храпеть, ребенок и так нервный уже.

Прямо на детской площадке подручными средствами выстригла висок младшему брату. И брови с ресницами.

Брат был счастлив.

Жалко, что у меня нет брата. Отобрали чужого мальчика, отобрали подручные средства. Мама орала, папа орал, бабушка орала на них, дедушка второй день ржет, глядя в зеркало.

С меня не спускают глаз ни на минуту. Дождалась, пока утром на меня наденут комбез, сказала, что хочу какать. Вышла из туалета бритая налысо.

Мама вместо такси заказала ящик вина, папа на ночь надел на купальную шапочку ушанку, обмотал голову скотчем, спрятал все ножницы, заколотил дверь спальни, но утром все равно проснулся лысым. Хе-хе-хе, спасибо деду-спецназовцу.

Дома все лысые и орут. Дед ржет не замолкая, переживаю за него. Взяли за руки за ноги, затащили в такси, повезли к детскому психологу. Успела немножко почикать дядю-таксиста.

Психолог зачем-то попросила нарисовать фломастерами мою семью, но я просто нарисовала ей новую прическу. Прямо на психологе.

Мне купили новых кукол и мишек. Купили парикмахерский набор и парики. Моя лысая прекрасная семья, люблю вас. Отстригла деду второй ус. Прости, дед, это рефлексы, как у спецназа.

Дело было в середине лета, где-то в Череповце. Если вас когда-нибудь спросит усталый космический путешественник в скафандре цвета неба: «А как бы мне добраться до Череповца?» – говорите так: «Подходишь к Млечному пути, бросаешь под ноги вологодское масло, и-и-и через пятьсот световых секунд ты на месте!»

Какая редиска приклеила на подъезд объявление: «Компьютерный мастер Егор. Чиню любые компы. Звони».

И фото внизу. А на фото том Джонни Депп юными скулами режет июльский зной. Волосы по плечи и взгляд прямо в сердце. Хочешь не хочешь, а позвонишь. Даже если нет у тебя никакого компа. И телефона нету. Все равно позвонишь и будешь с надеждой молчать в трубку.

Прошло 15 минут.

К доске объявлений подошла дворник Зоя Арнольдовна, отодрала все бумажки, а Джонни Деппа отодрать не смогла. Глянула, а он ей одними глазами говорит:

– Пропадаю я в Голливудах этих.

И резко вспомнила дворник Зоя Арнольдовна, что она никакая не: «Женщина, там опять памперсы в мусоропроводе подожгли!»

Что имя ее легкое и звенящее и что глаза у нее в серой дымке. Бросила метлу, очнулась в парикмахерской в бигудях.

Прошел час.

Копирайтер Марина, с утра сочинявшая сторителлинг про вологодские кружева, ощутила мощное желание сорвать с себя всю одежду, сорвать со стены ковер, прижаться к штукатурке всем телом и издавать протяжные животные звуки. Не знала Марина, что виновата была в том не летняя жара, и не звонок от заказчика: «Все отлично, давайте опять перепишем!» Виноват был Егор с фотографии, которого приклеили со стороны улицы аккурат на стенку кабинета (он же кухня) копирайтера Марины.

Прошло три часа.

Многодетная мать Ольга вернулась с дневной прогулки. Открыла дверь подъезда, закинула туда трех детей с велосипедами, закинула собачку по имени Ктосожралсапог, закинула авоську с черешней и отцом детей, случайно взглянула на объявление с Егором и в ту же секунду с криками: «Я буквально на минуточку!» – скрылась за линией горизонта. Больше ее никогда не видели. В районе Мексики с текилой лишь однажды.

К вечеру все женщины в подъезде почему-то разом накрасили красным губы, оперлись грудными клетками разных объемов о подоконники и стали вдыхать:

– Ах!

– Ох!

– Эх!

В 21:07 их дыхания синхронизировались, женщины сделали один большой вдох и притянули соседнюю девятиэтажку почти вплотную. Потом сделали выдох и отодвинули ее обратно. И так несколько раз вместе с луной, звездами и океанами.