– Вы попробуйте, я просила щи, а это не щи.

Каждый в слипшейся очереди посчитал своим долгом попробовать суп с лапшой, и он почему-то кончился. А шустрая бабушка успела полазить ложкой в соседних подносах, потом, шмыгая тапочками и сыто икая, ушла спать в другое место. Хорошо быть стареньким, зря люди выдумывают. А смерть – што там эта смерть, это как за соседнюю дверь выйти, всегда можно в щелочку подсматривать.

– Действительно, не щи, – подтвердила слипшаяся очередь и стала с укором смотреть на раздатчицу.

– Давайте тарелку, я заменю, – внезапно подло сказала раздатчица.

Руки белого сарафана сами собой протянули пустую тарелку, но он вовремя вспомнил, что пришел в сюда не за этим, и быстро втянул руки обратно.

– Ну уж нет! Вдруг вы мне сейчас вместо щей харчо в рожу плеснете!

– Женщина, у нас обед кончается, – очередь была не прочь полюбоваться на мордобой, но кушать хотелось сильнее.

Поэтому теперь слипшиеся с укором смотрели уже на белый сарафан.

– Но это не щи. – Сарафан в очередной раз продемонстрировал пустую тарелку, но слипшимся стало скучно. Они выплюнули из себя женщину с тарелкой, как море выплевывает на рассвете на берег прекрасных русалок и бутылки с запиской:

«Дима, нам надо расстаться. Ты храпишь».

– Это не щи, – сказал спинам людей белый сарафан.

– Это не щи, – сказал сарафан кассиру, но тот лишь безжалостно клацнул кассой.

– Я просила щи, а мне дали не щи, – через десять минут сарафан домогался до полицейских.

– Это совсем не похоже на щи, – заглянул сарафан в окошко шаурмичной.

– Я просила щи, а мне дали суп с лапшой, – раздавалось в ночи в разных частях квартала, города, страны, планеты, Вселенной.

– Как можно перепутать?! – в отчаянии крикнул белый сарафан в Черную дыру.

Оттуда кто-то понимающе хмыкнул, и сарафану сразу стало легче. Как будто кто-то хороший заткнул дырку в сарафановом сердце жвачкой «Love is».

Потому что сочувствие и поддержка – самое главное. Особенно когда совсем, абсолютно, категорически не щи.

– Бутеры с чаем будешь? – спросили из Черной дыры.

– Буду, – сказал голодный сарафан и полезь внутрь.

И сразу, как по команде, стало прохладно. Потные люди дружно перевернулись всем городом на другой бок и заснули.

Планета TheМля слегка накренилась и дальше пошла по орбите, чуть перекособочившись, бурча себе под нос: «Завтра же позвоню своему остеопату».

Весной такие мощные завихрения в воздухе, что возможно все. Кругом столько силы, столько энергии, что почки распускаются даже на стуле. Встаешь в солнечный луч – и так тебе хорошо от этого становится, кажется, еще минута – и ты улетишь куда-то вверх по этому теплому порталу. Прямо к создателю этого мира за пазуху. В тот свет, откуда мы все пришли.

Бывает, просто звонишь в пиццерию, а попадаешь на чудеса:

– Добрый вечер, вы позвонили в пиццерию «Пицца мечты»! Чем я могу вам помочь?

– Доб… я туда попал?

– Ну смелее, вас плохо слышно, Саша.

– Извините… я…

– Чуть быстрее, у нас сегодня очень много заказов.

– Я… Мне рассказывал о вас приятель, он утром брал у вас пиццу и остался в полном восторге. Вы что, реально на любой вкус пиццу делаете?

– Совершенно верно! Заказывайте.

– Я хочу трехслойную пиццу. Нет, четырехслойную. На первом этаже пусть будут маленькие осьминожки, на втором четыре сыра, на третьем ананасы, а на четвертом шоколадный пломбир. А на десерт я хочу встретить свою первую любовь.

– Светлану, с которой вы учились в четвертом классе. Такая рыженькая с брекетами?

– Боже, я не верю. Это правда! Да, именно ее.

– Заказ принят. Ожидайте в течение часа. И если пицца будет холодной, мы вернем вам деньги.

– Алло, мне дали ваш телефон, я пиццу не люблю, можно мне просто…

– Вас повысят уже на следующей неделе, но мы бы порекомендовали вам попробовать нашу пиццу четыре сыра. Такого с вами еще никогда не случалось.

– Это верно. Давайте две.

– Как хорошо, что я до вас дозвонился. У меня в детстве была собака, вы можете вернуть мне ее? Я так хочу ее погладить.

– Открывайте скорее дверь. Ваш пес ждет на пороге.

– Спасибо! Сколько с меня?

– Пробьем по цене большой пиццы.

– Алло!

– Нет, Элвис не может на вас жениться. Может, возьмете пиццу с шоколадным пломбиром и солеными орешками?

– Ладно, давайте!

– Алло. А можно к вам на работу устроиться? Хоть курьером? Хоть полы мыть, я на все согласен.

– Семен Альбертович, а чем вам ваша работа не нравится?

– Я с детства хотел стать волшебником! Возьмите меня.

– Вы готовы бросить все? И семью, и работу, и друзей, и эту планету?

– Да, я готов.

– У вас в почтовом ящике визитка, приходите вечером по этому адресу.

– Алло, алло. Я хочу быть богатым и знаменитым!

– Алло, это пиццерия.

– БОГАТЫМ И ОЧЕНЬ ЗНАМЕНИТЫМ!

– К сожалению, акция с желаниями закончилась минуту назад. Ждите, когда в следующий раз на Альфа Центавре зацветут гигантские пурпурные кулькуляторы. Пип-пип-пип.

– Не бросайте трубку! Я третий раз перезваниваю.

– Прекратите хулиганить! Это пиццерия.

– Но я звонил сюда днем, и…

– Вы не могли звонить сюда днем, у нас был сломан телефон. Пиццу заказывать будете?

– Но… ладно, извините.

Попробуйте заказать сегодня пиццу, вдруг на Альфа Центавре снова зацвели эти самые гигантские пурпурные кулькуляторы. Те, которые пахнут светлыми мечтами и немного сыром.

Вельзевул сам был одержим, но его маркетинговая команда все отрицала.

– Да нормальный он! Ну, случается иногда.

То ли сахар в кипящей крови упал, то ли погода менялась и в эту среду снова случилось «иногда».

Вельзевул с выпученными глазами шарился по канализационному люку в районе улицы Октябрьской. Кто-то из жильцов кинул туда винтажные оленьи рога, и они позарез нужны были Вельзевулу, у главного по кипящим котлам был период винтажа и бохо.

Скажу вам по секрету, Вельзевул был одержим модой.

Адски любил наряжаться, боа там всякие, чалма из живого удава, круглые очки, кроксы. Красотища же.

Но главной его слабостью были рога. Он гонялся за ними по всей Вселенной, примеряя новые формы и цвета. Позавчера достал где-то детский ободок с рожками единорога и хотел так совещание вести, несмотря на то что вся команда встала на колени.

Пришлось позвонить его матери, и она так ругалась в телефонную трубку, что та задымилась и расплавилась.

А тут советские оленьи рога. Это же мечта.

Но рассказ не об этом. Рассказ о сантехнике с говорящей фамилией Криворучко, которого в это же время занесло в канализационный люк. Там внизу что-то опять булькало не по инструкции, начальство велело взять кувалду и: «Чтоб через час было как новое!»

На перилах скользкой лестницы сидели улитки и презрительно смотрели на сантехника. На самом деле они не сидели, а романтически бежали навстречу друг другу, чтобы слиться в романтическом порыве. Они хотели, как в кино, чтоб ветер в лицо, волосы назад и целоваться на фоне заката, но на Криворучковой скорости это было похоже на стоп-кадр.

Поэтому улитки просто презрительно посмотрели на сантехника. А одна из них, та, что покрупнее, дернула усиком, что на языке улиток означает: «Блин, спасибо тебе, мужик!»

И вот в тот самый момент, когда с криком «АГОНЬ!» Вельзевул водрузил на башку потрепанное украшение советских прихожих, приперся Криворучко.

– Привет, Криворучко, – нежным голосом сказал Вельзевул.

Ему казалось, что в этих раскидистых рогах он очень похож на Хью Гранта, поэтому совершенно пришел в расслабленное настроение и захотел пошалить.

Криворучко не блистал ни мозгами, ни фантазией, нервные рецепторы у него были укороченными, поэтому, вместо того чтобы орать и пулей вылетать из люка, он спросил: