Собравшиеся вокруг него бойцы довольно загудели. Тем временем кажущийся бесконечным поток всадников из лагеря, начал потихоньку замедляться и вскоре иссяк. Вражеское войско начало немного перестраиваться — теперь много кочевников начали массово передвигаться на фланги.

Тут сразу стало ясно, что противостоящее им войско плохо обучено. Всё это сборное войско сильно лихорадило, то там, то тут возникали водовороты, когда сразу несколько десятков кочевников вместе с их малорослыми конями вдруг падали под копыта своих сородичей.

Стали слышны пронзительные крики командиров, пытающихся навести там порядок.

Первые ряды пеших степняков, пока не нападали, но под воздействием выдавливающей их массы они медленно шаг за шагом, начали сближаться с ними. Сперва расстояние между ними было метров триста, но постепенно оно быстро сокращалось.

Поле полное ярких цветов стало медленно исчезать под ногами и копытами серой массы кочевников. Красота медленно погибала под набирающим скорость катком войны.

Никитин, наконец, решился.

— Тассо! Быстро бери всех своих лучников и кликни всех краснокожих, вставайте все вместе перед первой шеренгой, и давай стреляй сколько можешь. Как только они пойдут в атаку — дай пару залпов и вновь становись за арбалетчиками. Всё понял?

— Понял сэр!

После чего сотник рявкнул на щитоносцев:

— Проход! Проход освободить!

Повинуясь этой команде первые шеренги стали перестраиваться, пропуская лучников вперёд. Минут через пять, те быстро выбежав впереди строя, следом за ними подтянулась вся сотня краснокожих нуров и осу.

Краснокожие немного помедлили, прикидывая расстояние и ветер, потом разом натянули длинные луки и сразу сотни стрел полетели в неприятеля. Кочевники даже не предполагали, что луки могут бить так далеко, пока они осмысливали ситуацию, лучники успели выпустить в быстром темпе по три стрелы. А потом начался ад!

Длинные мощные стрелы начали просто пробивать кочевников насквозь, и от громких воплей раненых задрожал воздух. Лучники, стреляли, даже не целясь, быстро опустошали свои колчаны. Пятый залп, шестой…

Со стороны кочевников, наконец, раздался громкий топот и вся эта масса, набирая скорость, с гулом и криками потекла на них. Вскоре начали стрелять и теро — понеслось, двести убойных стрел улетали каждые десять-пятнадцать секунд в сторону противника. Почти каждая из них поражала цель в такой густой толпе.

Лучники стреляли, почти не целясь. Первые ряды противника, сбитые длинными белооперенными стрелами, густо ложились прямо на землю, под ноги идущим за ними. Кочевники шли, вперёд выставляя впереди себя лёгкие щиты, но стрелы легко пробивали эти ненадёжные укрытия вместе с их владельцами.

Впереди накатывавшегося на них вала в панике метались десятки лошадей без всадников, временами сшибая пехотинцев и редких всадников. Никитин с высоты фургона увидел что конная тысяча элитных бойцов вся полегла, теперь на них накатывалась, прикрываясь щитами пехота а за ней набирала разгон.

Сто метров до первых рядов!

— Уходи! — надсаживаясь, крикнул землянин командиру лучников, одновременно спрыгивая на землю.

Выпустив ещё по паре стрел, лучники резвой цепочкой поспешили в проходы, а позади них, воины спешно смыкали ряды и готовили копья!

Никитин, прикинув расстояние, махнул рукой.

— Арбалетчики! Огонь! — вновь закричал он.

В набегавшую волну кочевников разрывая её на части начали раз за разом вонзаться арбалетные стрелы, но, несмотря на огромные потери, вся эта масса неудержимо накатывалась на них.

— Сомкнуть ряды! — заорал землянин. Копья вперед! Первый ряд на колено, второй и третий — копья вперёд!

Десятники, надсаживаясь, повторяли его команды. Сергей быстро надвинул прозрачное забрало и вскинул повыше щит. По щитам как град камней загрохотали ответные смертельные гостинцы от их противников. Щиты, покрытые прозрачной плёнкой, достойно держали удар стрелы, они просто отскакивали от щита не в состоянии его пробить. Только копья временами неглубоко приникали в щиты, пробивая плёнку, но большинство дротиков просто отскакивало от этого прочного материала.

Резкие слитые щелчки арбалетов следовали один за другим, раз, другой, третий. Арбалетчики укрылись каждый за своим щитом и стали взводить свои арбалеты. Позади них лучники, рассыпавшись в редкий строй, вновь начали одна за другой посылать стрелы в кочевников.

Досталось и ему. Гулко ударив по прозрачной пластине шлема, копьё ушло вбок и вонзилось в землю. По пластику шлема протянулась лёгкая, почти невидимая царапин. Никитин слегка покачнулся от удара, но ничего особенного не произошло, его доспехи могли выдержать и не такое…

Во втором ряду один из бойцов вдруг начал медленно оседать на землю, прилетевший метательный топорик попал ему прямо в голову. Его место тут же занял боец из третьей шеренги.

Кочевники уже доскакали до первого ряда щитоносцев, но сплошная стена копий не давала им пройти. Отчаявшиеся степняки пытались силой послать коней на стену копий, но лошади становились на дыбы отказываясь прыгать.

Щелкнул слитный залп арбалетов, и с громкими криками почти вся первая линия конников полетела на землю. На таком близком расстоянии арбалетные стрелы часто поражали сразу двух противников.

Щелчок и следующий залп, сбросил на землю очередную сотню степняков, десять секунд спустя смерть собрала очередную жатву у народа степей.

Землянин осторожно выглянул из под щита. Перед ними бесновалось ещё довольно много всадников, некоторые из них бросали в строй копья и топорики, но чувствовалось, что их боевой пыл иссяк, степняки явно были в растерянности и не знали что делать.

— Давай крути знамя! — громко крикнул он в ухо знаменосцу, сжавшемуся под своим щитом.

Мальчишка часто закивал головой и, поднатужившись, начал крутить его личный стяг.

По этому знаку ждущие своего часа наёмники вместе с другими отрядами с нетерпением ждавшие своего часа, бросились на врага. Никитин скривился, глядя на них.

— Толпа! Ну что за армия у этих «шестиградцев»?!

Воины с разинутыми ртами с криком, вперемешку и всадники и пешие, толпой покатились на врага, охватывая его кольцом. Крики ярости вспыхнули с новой силой, началась столь любимая здешним людом «собачья свалка», без строя, где каждый демонстрировал своим землякам свою крутизну. Лучники и арбалетчики дали ещё несколько залпов и прекратили стрельбу, боясь попасть по своим.

Лучше бы было бы ещё больше уменьшить численность кочевников, заставляя их вот так класть своих бойцов яростно штурмуя их ряды, но этого бы не поняли наёмные отряды. Как это так возможно — не поучаствовать в сражении и просидеть весь бой за их спинами?!

Его бы не поняли, не то сейчас время, если не дать этой братии пустить свою и чужую кровь, то его бы просто возненавидели бы за такое и нынешние союзники оказались бы его врагами. Поэтому сократив более чем наполовину, численность вражеского войска он дал отмашку своим союзникам.

В лицо ударил порыв ветра, принеся с собой кислый запах пота, крови и дыма. Землянин пригляделся — из лагеря кочевников высоко в небо вновь поднимался большой столб дыма. Только теперь он поднимался с интервалами.

— Кому они подают этот знак? Неужели тому «засадному полку». Вот только где они? — подумал он.

Никитин оглядел поле боя. Но ничего особенного не заметил — наемники, вперемежку с бойцами городских дружин, с увлечением резались с кочевниками и уверенно теснили их. Из строя время от времени резко хлопали тетивы арбалетов, стрелки старались, как могли, выбивая врага.

Минут через пять, когда степняки начали обращаться в бегство, с верха одного из фургонов, вдруг тревожно закричал наблюдатель — показывая рукой, куда-то в степь. Сергей быстро вскочил на передок фургона и вгляделся вдаль.

Увиденное его особо не порадовало, сквозь травостой с тыла на помощь к их врагам спешил большой отряд кочевников. Впрочем, не такой уж и большой, Никитин прикинул — на глаз там было чуть больше, тысячи всадников.