— Ну, как тебе нравится? — немного застенчиво спросила она его.

— Нравится. Ты вообще красивая женщина — не стал лукавить Сергей и протянул ей руку, с некоторой задержкой она протянула ему свою и они пошли к калитке.

Детишки, наблюдавшие за этим с крыльца, крикнули им вслед, что-то озорное. Лицо Лимы немного порозовело, она обернулась и пригрозила детям, которые от этого принялись ещё большё хохотать и кривляться.

Она обернулась к Сергею, что бы взглянуть на его реакцию, на детей, но его лицо осталось спокойным. Он галантно распахнул скрипучую калитку перед ней, и они вышли на грязную улицу. Держаться за руки друг друга здесь оказалось не лишним, раза три Никитин вовремя удерживал её от падения в грязь, и один раз она удержала его от путешествия вниз с мокрого бревна.

Городок был небольшой тысячи на двадцать жителей, где все более или менее, знали друг друга, а Лима была женщиной видной, поэтому на них поглядывали с кривыми усмешками. Отхватила, мол, молоденького парня, ещё усов даже нет. Сергей всё это замечал, но все эти ухмылки и глупые улыбки не задевали его.

Лима, наоборот ощущала это всей кожей, и нервно косилась на него, но Никитин только весело подмигивал ей и она, на время успокаивалась. Они уже миновали резиденцию местного кера, как вдруг два мужика посмеиваясь, стали подходить к ним, пьяно смеясь.

— Ха-ха глянь кто там с ней…

— Где она эту мелюзгу откапала…

Мужики подходили всё ближе к ним и остановились перед ними в паре шагов, до Сергея докатилось облако перегара и запах немытого тела.

Один из них немного выступил вперед, и начал было говорить:

— Эй ты…

Никитин отдёрнул полу куртки и, положив руку на кинжал, спокойно взглянул мужику прямо в глаза. Тот поперхнулся, его глаза тревожно забегали с кинжала, на котором лежала рука Сергея и на его спокойное лицо.

— Что надо? — придав своему голосу, командирские нотки спросил он, одновременно усиливая поток энергии из Аджны-чакры…

— Да мы ничего, мы это так просто… — растеряно пробормотал мужик, и они торопливо шарахнулись в сторону, освобождая им дорогу.

Молодой парень чуть постарше Никитина, стоящий в стороне, глупо заржал, наблюдая эту сцену.

Землянин, напустив на себя высокомерный вид, презрительно взглянул на него, парень резко заткнулся и, открыв рот, провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду.

Когда показался дом тысячника, женщина нарушила молчание.

— Похоже, ты не врал, ты действительно не мальчик.

Землянин только усмехнулся. Лима осталось ждать его за частоколом, а Никитин, быстро поднявшись в отведённую ему комнату, собрал свои вещи. Хозяина дома не было, поэтому Сергей попрощался с управляющим, который был искренне опечален, что молодой господин так быстро съезжает от них. Он даже доверительно прошептал:

— Меня весь день сегодня выпытывала о тебе младшая госпоже, ты ей парень видать приглянулся! — он заговорщески ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

Никитин хлопнул его в ответ, пошутил, что на всех баб не хватит времени, и мужчины расстались вполне довольные друг другом.

Лима ждала его у калитки, болтая с женщинами. Быстро распрощавшись с ними, она взяла его за руку, и они пошли дальше, провожаемые любопытными взглядами. Поскольку торопиться было некуда, Сергей попросил Лиму провести его на местный рынок, ему нужно было купить кое-что из продуктов.

На рынке было немноголюдно, везде, куда не глянь, возвышались груды всевозможной строевой древесины — основного экспорта Шестиградья. То тут то там доносились деловитый стук топоров работников, которые обтёсывали очередной ствол дерева. Сейчас из-за вторжения, несмотря на то, что многие купеческие места были свободны, заготовка леса всё равно по инерции продолжалась.

Здесь все были заняты делом, никому не было дело до того, кто с кем гуляет, у купцов даже в это в это лихое время было много дел. Дальше потянулись ряды, торговавшие смолой, немного погодя запах нагретой смолы сменился вонючим запахом кожи. Запах кожи в свою очередь сменился гарью кузниц, где звонко стучали, молоты, и равномерный скрежет металла — это мастер доводил своё изделие на точильном бруске.

Рассматривая товары, Никитин искоса приглядывал за своей спутницей, лицо которой оставалось бесстрастной до тех пор, пока они не прошли мимо купцов-горо, представителя этой расы Никитин уже видел вчера.

Их зеленоватый цвет кожи, сразу выделял их в любой толпе. Лима прошлась нейтральным взглядом по их товарам, потом её взгляд впился в красивое ожерелье сделанное, из каких то полудрагоценных камней.

Невысокий безбородый купец, безошибочно заметил, что это ожерелье ей приглянулось. Он быстро вскочил с груды толстых кож, широко улыбнулся и жестами начал приглашать их посмотреть товар.

Торговец, начал что-то гортанно выкрикивать, один из его товарищей начал переводить сказанное им на торговый. Неожиданно для себя Никитина, начал более или менее понимать смысл фраз, которые тот выкрикивал.

Один из языков внедрённых в его память Хранителем, сейчас оказался востребованным. Никитин немного постоял, припоминая слова. Потом фразы легко полились с его губ, правда, с акцентом, но торговец от изумления даже прекратил рассыпать бисер слов.

— Скажи торговец, сколько стоит твоё ожерелье.

— О молодой господин! Это такая неожиданность услышать здесь родную речь в это неспокойное время! Будь, прокляты эти ханаты которые пошли войной на Шестиградье, вместе с этими колдунами.

Купец ещё минуту изощрялся в ругательствах, поливая незадачливых завоевателей до седьмого колена, наконец, он назвал цену — тридцать золотых и впился глазами в его лицо, пытаясь определить, согласиться ли этот юнец на запрошенную цену. Лима ахнула, лицо Никитина осталось бесстрастным, он только нейтрально покачал головой, и бросив нейтральным тоном:

— Мы подумаем — сделал попытку увести Лиму от торговца.

Она вздохнула и покорно пошла вслед за ним, торговец, чувствуя, что покупатель уходит, проворно схватил женщину, за руку и выкрикнул другую цену.

— Двадцать пять!

— Видал я ожерелья и получше… — Никитин взял ожерелье, и начал со скучающим взглядом перебирать камешки, обмахиваясь снятой с головы шляпой…

Торговец недовольно скривился, похоже, этот юнец оказался крепким орешком.

— Десять монет! — сказал Сергей, встряхивая ожерелье — эти камни слишком тусклы, что бы они были достойны моей женщины.

Торговец даже подпрыгнул на месте.

— Десять монет! Да меня засмеют все мои товарищи. Эти камни добываются в Синих горах, где полно страшных великанов.

— Ага, — усмехнулся Никитин и добавил по-русски — а также там немерено гномиков и тролликов.

Торговец недоумённо посмотрел на него, соображая, что это он сказал, наконец, по смыслу интонации он понял, что покупатель не особенно верит ему.

— Двадцать.

Вокруг них потихоньку начал собираться народ, изумлённо глазея как эти, двое о чём-то спорят на непонятном им наречии. Зеленокожий торговец и юноша с невиданными здесь светлыми волосами. К купцу начали подтягиваться его соплеменники, с любопытством приглядываясь к чужеземцу который свободно говорит на их языке, правда со странным акцентом. Наконец они сторговались на восемнадцати монетах.

Расплатившись и вручив счастливой Лиме, ожерелье Никитин начал осматривать товар его соплеменников. На этом рынке не было прилавков, все товары лежали на кожах, которые клали прямо на землю. Покупатель был вынужден садиться на корточки и так смотреть и щупать понравившуюся ему вещь.

Забавно было наблюдать за торгами, когда и покупатель и торговец торгуясь периодически подпрыгивали вверх, со стороны это выглядело очень смешно, но здесь к этому привыкли и такая манера видения торговых переговоров ни у кого не вызывала смеха.

Рука Сергея прошлась по большим изящным раковинам, рядом торговали благовониями и незнакомыми ему травами, неожиданно его взор притянула большая кучка кристаллов. Что-то они ему напоминали, только вот что?