Это была просьба, которую Аид слышал часто, и которую он никогда не мог выполнить.

Она сидела напротив Аида, выглядя отчаявшейся и усталой, и когда он заглянул в ее душу, то увидел, что она так тесно связана с мужчиной, которого она любила, что больше не похожа на себя настоящую. Она была сплетением виноградных лоз, испещренных шипами, которые заострились за годы отвержения.

— Измени свои условия, — посоветовал он.

Ее глаза сузились, и она стиснула зубы, осмеливаясь повысить голос.

— Но он тот, кто мне нужен!

Это был второй раз, когда он слышал эту мольбу сегодня вечером, и оба раза это была ложь.

— Я не могу заставить другого смертного полюбить тебя, — сказал Аид. — Ты либо просишь любви, либо ничего.

Она некоторое время пристально смотрела на него, пытаясь сдержать слезы, прежде чем согласиться. Он предположил, что она решила, что в конце концов лучше быть любимой кем-то. За исключением того, что она не выиграла их игру, и после ее проигрыша Аид встретил ее испуганные, заплаканные глаза.

— Прекрати это бессмысленное желание к своему коллеге, — сказал Аид.

Она сверкнула глазами.

— Я не могу просто… перестать любить его

— Ты должна найти способ, — сказал он. — Возможно, когда ты это сделаешь, твои глаза откроются для новой любви.

Аид начал подниматься на ноги.

— Разве ты никогда не был влюблен? — спросила она, и когда он сделал паузу, ее глаза расширились от осознания. — Ты не был.

Аид сжал губы.

— Осторожнее, смертная. Эта жизнь мимолетна. Твое существование в Подземном мире буде длиться вечность.

Он снова начал подниматься, и женщина схватила его за руку.

— Пожалуйста! Ты не понимаешь! Я не могу перестать любить его!

Аид отдернул руку.

— Ты тратишь впустую свои слова и чувства, смертная.

Он мог бы сказать больше. Он мог бы объяснить, что ее любовь к этому равнодушному мужчине сделала ее неприятной, что в тот момент, когда она решит освободить его от своих привязанностей, тем лучше станет ее жизнь, но он знал, что она его не услышит, поэтому промолчал. Вместо этого он исчез, удалившись в Подземный мир.

Но не для того, чтобы отдохнуть.

Он телепортировался в Библиотеку Душ, расположенную в зеркальном дворце Судеб. Аид подарил трем богиням часть своего царства — остров, который витал в эфире Подземного мира. Он был недоступен для всех, кроме него, и Судьбы не могли покинуть его.

Позолоченная клетка, как назвала ее Лахесис.

Прославленная тюрьма, изрекла Клото.

Зеркальная камера, сказала Атропос.

Возможно, Судьбы решили описать остров как клетку, камеру, тюрьму, но они знали так же хорошо, как и Аид, что он был построен для их защиты.

— Вы бы предпочли жить среди душ и божеств Подземного мира? — спрашивал он их каждый раз, когда они жаловались. — Они забьют вас камнями, и я не остановлю их.

Никому из них не понравился его ответ, и они в ответ потребовали, чтобы он изменил сады за пределами дворца — просьба, с которой они часто обращались, и которую он выполнил.

В библиотеке не было окон, за исключением стеклянного купола на потолке, который пропускал сероватый свет. Стены от пола до потолка были заставлены книжными шкафами, полными томов в черных бархатных переплетах. В каждом томе подробно описывалась жизнь каждого человека, создания и бога.

Аид протянул руку и призвал Деметру, Богиню Плодородия. Книга подошла к нему и с глухим стуком приземлилась в его руках. Когда он открыл ее, проекция нитей иллюстрировала временную шкалу от рождения богини до настоящего времени, которую можно было читать или смотреть, как фильм.

Аид предпочел наблюдать, следуя за ее нитью от ее рождения в битве до ее мстительного существования после Титаномахии, до создания ее культа последователей, пока ее нить не разветвилась, что означало создание другой нити жизни.

— Покажи мне, кому принадлежит эта нить, — сказал он, и золото распалось на части, пока не сформировало изображение девушки из Невернайт.

Когда Аид посмотрел на нее, его грудь сжалась.

Неудивительно, что от нее пахло Деметрой — она была ее дочерью.

— Интересуешься своей будущей королевой? Лахесис появилась, одетая в белое, ее лицо обрамляли длинные темные волосы, а голову венчала золотая корона. Она была средней сестрой, и в ее руке она держала золотой жезл, с помощью которого она измеряла жизнь смертных.

Будущая королева. Слова заставили его содрогнуться, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не отреагировать.

— Ее имя? — спросил Аид.

Он не отводил взгляда от ее мерцающего изображения.

— Ее зовут Персефона, — ответила Лахесис.

Персефона, он произнес ее имя одними губами, пробуя его на вкус, удивленный тем, насколько правильным оно казалось, как идеально звучало.

— Богиня весны.

Взгляд Аида метнулся к Судьбе. Ее темные глаза смотрели в ответ, бездонные, бесстрастные.

— Ты хочешь подразнить меня.

Богиня Весны, Богиня Возрождения, Богиня Жизни. Как могла дочь весны стать невестой смерти?

— Всегда подозрителен, Аид, — сказала Клото, появляясь из воздуха. Младшая из трех Судеб, она ничем не отличалась от Лахесис, одетая и увенчанная золотой короной. — Возможно, мы хотим вознаградить нашего любимого бога.

— Ты не любишь богов, — ответил Аид.

— Ты нам меньше всего не нравишься.

— Польщен, — отрезал он.

— Если ты недоволен, мы расплетем нить, — сказала Атропос, появляясь перед Аидом и выхватывая книгу из его рук. Она была самой старшей и все равно ничем не отличалась от своих сестер, одетая в кроваво-красное, с парой отвратительных золотых ножниц, свисающих с цепочки на шее.

Аид свирепо посмотрел на них троих.

— Я хорошо знаю вас, Мойры, — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Кого вы наказываете?

Они обменялись взглядами. Наконец Клото ответила:

— Деметра умоляла о дочери.

— Желание, которое было исполнено, — сказала Лахесис.

— Ты — цена, которую она заплатила, — добавил Атропос.

— Я — наказание, — заявил Аид.

Судьбам было известно о ненависти Деметры к Аиду. Он был прав, когда заподозрил подвох.

— Если ты предпочитаешь воспринимать это именно так, — сказала Клото.

— Но нам нравится думать об этом по-другому, — сказала Лахесис.

— Это цена, заплаченная за нашу благосклонность, — объяснила Атропос.

Так уж устроена Судьба, и боги не были неуязвимы.

— Деметра в курсе? — спросил Аид.

— Конечно. У нас нет привычки хранить секреты, лорд Аид.

Аид притих. Если Деметра была в курсе, неудивительно, что он никогда не слышал о Богине Весны.

— Вы хотите наказать Деметру, но на самом деле вы наказываете Персефону, — сказал Аид.

Ирония не ускользнула от него, потому что он сделал то же самое с ней. Она была связана их сделкой — величайшей сделкой, которую он когда-либо заключал, потому что, в конце концов, она не обязана была любить его. Нити тысяч смертных и Божественных были сотканы Судьбами. Это не гарантировало брака по любви, а брак между ним и дочерью Деметры был еще менее вероятен.

Лахесис прищурила глаза.

— Ты боишься, Аид?

Бог сверкнул глазами, и три Мойры рассмеялись.

— Мы можем плести Нити Судьбы, милорд, но только ты контролируешь то, как разворачивается твоё будущее.

Клото исчезла.

— Будешь ли ты управлять своими отношениями так же, как ты управляешь своим королевством?

Лахесис исчезла.

— Или будешь упиваться хаосом?

Атропос тоже исчезла.

И когда он оставался один, их смех эхом отдавался вокруг него.

Разве ты никогда не был влюблен?

Слова смертной вернулись к нему, забравшись под кожу, как паразит.

Нет, он никогда не был влюблен, и теперь он всегда будет задаваться вопросом… Выбрала бы Персефона его, если бы получила свободу?

***

Аид покинул особняк Судеб и оказался возле коттеджа Гекаты. Богиня Колдовства долгое время жила в Подземном мире. Аид позволил ей поселиться там, где она пожелает, и она выбрала темную долину, чтобы построить свой увитый виноградом коттедж. После этого она провела месяцы, выращивая огромное количество ядовитого паслена.