— Когда ты перестанешь бегать, куколка?

Перевожу взгляд на Бека, но он выглядит смирившимся.

— Я… я не бегу. Мне просто нужно домой. Мне нужно отдохнуть от всего этого…

Джуд сходит с беговой дорожки, рассерженный моим ответом, как раз в тот момент, когда входит Эш. Он оглядывает всех нас, и когда его плечи опускаются, я вдавливаю ногти в ладони.

— У тебя было больше четырех долбаных лет свободы, Сави! Хватит игр! — прошипел Тейт.

Да пошел он! Да пошли они все.

— Игры? Я играю в игры? Да пошел ты! Это вы играете со мной в игры. Четыре долбаных года! Ты все время говоришь о сообщениях, которые ты посылал, о письмах? Ты хочешь, чтобы я прочитала их все, как будто это все исправит, но ничего из этого не исправит того, что произошло.

В моей груди застыл комок боли, который растет с каждым словом, мой голос становится все громче и отчаяннее, когда настоящая причина, по которой я не могу сделать это снова, вырывается наружу.

— Ты не поверил мне! Ты, блядь, не выбрал меня! Ты… ты оставил меня одну!

Боль в груди сводит меня с ума, и я обхватываю руками живот и держусь изо всех сил, пытаясь сохранить свои части вместе.

Как раз в тот момент, когда у меня отказали колени, сильные руки обхватывают меня и переносят на силовую скамью. Тейт держит меня на коленях, а руки гладят мою спину и волосы. Я сижу, чувствуя такую пустоту, что даже не могу заплакать. Мой голос ровный и безэмоциональный, я смотрю на стену в другом конце комнаты.

— Вы оставили меня одну. Четыре года, и ни один из вас не пришел. Ни после того, как это случилось, ни за все прошедшее время. Почему я должна верить, что я вам нужна? Все ваши слова ничего не значат, потому что вы не пришли, когда я нуждалась в вас. Вы оставили меня одну.

Джуд опускается передо мной на колени, но я отвожу от него взгляд. Не хочу сейчас смотреть ни на его, ни на лица других.

— Куколка, блядь… Черт! Мы думали, что поступаем правильно.

Эш пытается повернуть мой подбородок, чтобы я посмотрела на них, но я отвожу лицо. Его голос пропитан чувством вины.

— Это моя вина… опять. Они хотели пойти к тебе, все исправить. Я спросил их, не собираются ли они заставить тебя выбирать между ними. Джуд собирался играть на западном побережье, а Тейт во Флориде. Они собирались вернуть тебя, но потом тебе пришлось бы выбирать, с кем быть. Я вел себя… эгоистично. Мне была неприятна мысль о том, что ты можешь быть с одним из нас, но не со всеми. Я убедил их подождать. Мне чертовски жаль.

Джуд и Тейт кивают друг другу.

— Это не только твоя вина.

— Мы все согласились.

Бек со вздохом поглаживает меня по спине.

— А потом к нам попал Таннер, и мы забеспокоились, что его мать будет преследовать тебя.

Тейт прижимается лицом к моим волосам.

— Мы должны были просто приехать за тобой, малышка. Мы могли бы разобраться со всем остальным после того, как все уладили с тобой. Ты никогда не узнаешь, насколько нам жаль, что мы так долго оставляли тебя одну.

Они ждут, что я отвечу, но боль все еще сжимает меня так сильно, что я не могу этого сделать. Джуд берет одну из моих рук и заставляет разжать пальцы, хмурится, глядя на то, что находит, а затем целует красные лунки, сделанные ногтями на моей коже. Он прижимает мою ладонь к своей груди над сердцем.

— Куколка, мне нужно, чтобы ты посмотрела на меня одну минуту, а потом мы… отпустим тебя.

Хочу отказать ему, продолжать смотреть на стену, но что-то в его тоне заставляет меня наконец-то встретиться с его золотыми глазами.

— Ты не должна нас прощать. Мы не заслужили этого, учитывая сколько раз мы облажались, сколько раз мы причинили тебе боль. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем все мы. Но ты должна знать следующее. На этой планете семь миллиардов человек, и из всех этих людей каждый из нас выбирает тебя. Мы всегда будем выбирать тебя, куколка. Поэтому ты не должна нас прощать, но я все равно прошу тебя об этом. Я прошу тебя выбрать нас. Выбрать нас навсегда. Разрушь эту стену, куколка. Сделай это для себя. Выбери любовь, и мы будем дарить ее тебе до самой смерти. Мы никогда больше не оставим тебя одну.

Он еще несколько мгновений пристально смотрит мне в глаза, а затем отходит и встает на ноги, кивая Тейту.

— Ты отвезешь ее домой?

Тейт на мгновение сжимает руки, но затем ослабляет их, поднимает меня со своих колен и выводит из комнаты.

Без Мо дом кажется пустым и одиноким, но, возможно, это лишь отражение того, что происходит внутри меня. Я не могу долго оставаться на одном месте. Метаюсь из комнаты в комнату, с этажа на этаж в поисках чего-то, чему я не могу дать названия. Так вот с чем мне теперь придется столкнуться? Навсегда остаться одной в этом большом пустом доме, не имея ничего, кроме работы, чтобы занять себя? Я думала, что это то, чего я хочу. Держать всех на расстоянии, чтобы меня больше не обижали. Прожить жизнь в одиночестве, чтобы никогда больше не испытывать такой боли. Так почему же сейчас все гораздо хуже? Все, что они мне говорили, снова и снова прокручивается в моей голове. Все извинения, все объяснения, вся… любовь.

Обещания, которые они давали о совместном семейном будущем, это все, чего я хотела с самого начала. Я качаю головой от собственной глупости. Это все, чего я когда-либо хотела, и точка. И сейчас я хочу только этого. Мне кажется, что я снова стала той грустной девочкой, которой была так давно. Жду, когда папа вернется домой, чтобы уделить мне час своего драгоценного времени. Умоляю его не бросать меня, когда он замерзает в машине. Мечтаю, чтобы Селеста и Ванесса полюбили меня, чтобы мы могли стать одной семьей. Влюбляюсь в четырех глупых мальчишек, которые, как я думала, могли бы полюбить меня в ответ. А теперь отталкиваю мужчин, в которых они выросли, чтобы они не подвели меня снова.

Слова Джуда крутятся у меня в голове.

— Чушь, Сави. Ты не дала мне все. Ты дала мне возможность заглянуть за стену, за которой ты прячешься. Маленький проблеск того, кто ты есть на самом деле, и это заставило меня влюбиться в тебя с головой.

Я не могу больше врать себе. Он прав. Я так много скрывала от них всех тогда. Так тщательно пряталась за масками, решетками и стенами, а они все равно как-то приходили ко мне, любили меня. Конечно, все это должно было взорваться у меня перед носом. Я была трусихой, слишком чертовски напуганной, чтобы рассказать им все, поделиться с ними всем, чем я была. Они совершали ошибки, но и я тоже. Все их слова задели меня.

— Я освобожу тебя от этого, ангел. Я помогу тебе летать.

— Я хочу, чтобы он тоже был твоим. Я не могу изменить того, кто его родил, и не хочу, потому что он не был бы тем, кто он есть, если бы я это сделал, но ты могла бы стать его матерью в будущем. Мы могли бы стать семьей, дорогая.

— Позволь мне быть твоим героем.

— Пожалуйста, Сави, дай мне шанс показать тебе этого человека. Будь храброй, и тебе больше никогда не придется быть одной.

— На этой планете семь миллиардов человек, и из всех этих людей каждый из нас выбирает тебя. Мы всегда будем выбирать тебя.

— Когда ты перестанешь бегать, куколка?

— Я прошу тебя выбрать нас. Выбрать нас навсегда. Разрушь эту стену, куколка. Сделай это для себя. Выбери любовь, и мы будем дарить ее тебе до самой смерти. Мы никогда больше не оставим тебя одну.

— Скажи это, Сави. Скажи то, что ты заперла за своей стеной. Скажи, блядь!

Я так устала бояться. Я так долго боялась впустить их или кого-либо обратно, но теперь я знаю, у меня страх другого рода. Я боюсь, что они действительно имеют в виду то, что говорят. Что они действительно выбрали меня, хотят меня, и это почти так же страшно. Мне придется перестать прятаться, сбросить маску, выровнять стены и показать им всю себя. Все разбитые части, из которых я состою, и боюсь, что настоящей меня будет недостаточно. Меня пугает, что я буду той, кто их подведет. Что они бросят меня, потому что меня им просто не хватит. Они все говорят, что не заслуживают меня, но, возможно, это я не заслуживаю их. Они обещали работать каждый день, чтобы стать теми мужчинами, которых, по их мнению, я заслуживаю, так что если я выберу их в ответ, разве я не должна быть достаточно смелой, чтобы сделать то же самое? Работать каждый день, чтобы быть достаточной, быть женщиной, которую они заслуживают?