Отмахиваюсь от Патрика, когда он подъезжает к парку, и говорю ему, что позвоню, когда буду готова ехать домой. Ухожу, все еще поглощенная своими проблемами.

Я оставила в прошлом уродливую историю Селесты и Ванессы. Возможно, я никогда не смогу простить их за ту боль, которую они мне причинили, но я перестала пытаться понять, почему я им не нужна, почему никто не хочет оставаться со мной. Мне нужно это вспомнить. Очистить все от того, что нарушает мою жизнь. Больше ничего. Больше никакого Джуда, никакого Тейта, никого, кроме меня, Мо, Стеллы и Марка. Это все, что мне нужно. Я вызову охрану, если они не послушают и не отстанут. Здесь и во мне нет ничего для них, и они должны оставить меня в покое. Я не могу продолжать кружить вокруг этого. Мне слишком больно видеть их и вспоминать, каково это быть растроганной и любимой. Надеяться, что у меня будет своя семья. Ухожу от солнца под тень высоких деревьев, направляясь туда, где, по словам Сары, они должны быть, и продолжаю работать над укреплением своей решимости.

Я делаю шаг вправо, когда слышу случайное: «Слева!», когда мимо меня проезжают бегуны и велосипедисты, но я их не вижу. Все, что я вижу, это Джуд, который говорит мне, что собирается и дальше карабкаться по моей стене. Тейта в моем кабинете, который говорит, что любит меня, а потом появляется по утрам только для того, чтобы увидеть мое лицо. Бек и самые милые пухлые щечки и то, как я отчаянно хочу, чтобы его сын стал моим, нашим ребенком. Все эти мысли мне нужно стереть. Мне нужно не допускать их, иначе я никогда не смогу вернуться к спокойной, стабильной жизни, которую я построила для себя. Для моего сердца слишком много боли, когда…

Настоящая физическая боль охватывает меня, когда мой хвост злобно дергают вправо, заставляя меня споткнуться на каблуках и вывихнуть лодыжку. Я даже не могу сосредоточиться на мучительной боли, когда рука обхватывает горло, перекрывая дыхательные пути, и меня утаскивают с тропинки в деревья. Чувствую запах застоявшегося никотина, исходящий от его руки, пока я бьюсь руками и ногами, отталкиваясь, а затем пытаясь ухватиться, чтобы не дать тому, кто меня схватил, увести дальше от тропинки. Темные пятна начинают расцветать в моем зрении, легкие изголодались по воздуху, и я знаю, что потеряю сознание в любую минуту, если не сделаю хоть что-нибудь! Превращаю свои пальцы в когти, тянусь к лицу мужчины сзади и впиваюсь в него изо всех сил, вдавливая ногти.

Слышу хрюканье, проклятие, а затем меня бросают на лесную подстилку, где я с хрипом втягиваю как можно больше воздуха в свои опустошенные легкие, а затем перекатываюсь, пытаясь увеличить расстояние между мной и им, отчаянно стараясь набрать достаточно воздуха, чтобы закричать о помощи.

— Чертова пизда! Ты заплатишь за это. — Он плюет в меня, привлекая мои расширенные глаза к себе. Он высокий, отсюда, снизу, он кажется огромным, на нем бейсболка и черная маска на лице, такая, как мы носили во время ковида, которая сползла ему на нос от моих когтей. Под его темными черными глазами зияют провалы, струйка крови стекает вниз и исчезает в черной ткани маски. За долю секунды я успеваю все это воспринять, а затем набираю полные легкие воздуха и успеваю частично вскрикнуть, прежде чем он снова оказывается на мне.

Его рука широко размахивается и резко опускается, но я подгибаю подбородок, и вместо того, чтобы получить удар по лицу, он попадает в боковую часть моего лба. Я все еще вижу звезды, но продолжаю выгибать бедра и толкать его, пока он обхватывает за талию и наносит еще один удар по другой стороне головы. Мои крики становятся больше похожи на хриплые возгласы, паника замораживает легкие, но они полностью обрываются, когда его руки обхватывают мое горло и сжимают.

Тогда я вижу это в его холодных, жестких глазах. Он не хочет меня ограбить или изнасиловать, он хочет меня убить. Мои руки разлетаются в стороны и мечутся по земле в поисках чего угодно, ветки, камня — всего, что можно использовать в качестве оружия. Моя левая рука натыкается на что-то, и мои пальцы рвут его, чтобы схватить, нащупывая каблук. Это одна из моих туфель, которая, должно быть, слетела, когда он тащил меня. Я поднимаю ее и бью его по голове снова и снова, но это не приносит достаточного вреда, чтобы он остановился.

Черные крылья начинают вытеснять свет из глаз, так как недостаток кислорода начинает забирать меня под землю, а в голове мелькает все то, чего у меня никогда не будет, все то, к чему я слишком боялась стремиться. Когда мои руки опускаются на землю, слишком слабые, чтобы продолжать борьбу, я вижу их лица, закрываю глаза и отпускаю их.

Человек надо мной рычит, как дикий зверь, как животное с острыми зубами, которые будут кусать и рвать мою плоть, а затем тяжесть, прижимающая меня к земле, исчезает, и маленькая струйка воздуха проникает в мое больное горло, как огонь. Я слышу только рваные, резкие вдохи, когда мои легкие вдыхают воздух крошечными глотками. Вес возвращается, и тогда он лижет широкую дорожку по моей щеке, заставляя хныкать от ужаса, вырываясь из губ. В ответ раздается ответный вой, заставляющий глаза распахнуться и встретиться с большими, теплыми карими глазами. Крики, которые я пыталась выдавить из себя, наконец, прорываются наружу и раздаются, когда мои тяжелые руки поднимаются и обхватывают толстую мохнатую шею моего героя.

— О, Боже мой! Мисс Севан? О Боже, О Боже! Саванна? Мо! Отвали, отвали! Кто-нибудь, позвоните 911!

— Преследуйте этого парня! Он убегает!

— …нужна скорая помощь возле оврага в Центральном парке.

— Саванна, ты можешь открыть глаза?

— Это Саванна Севан? Ни хрена себе! Сфотографируй это!

— Все назад! Назад, черт возьми! Вы что, не видите, она ранена!

Я слышу все это, но я просто держусь за Мо и продолжаю дышать.

— Вам повезло, что это был не сложный перелом. Мы направим вас в спортивную клинику, и там вам подберут программу, которая поможет вам вернуться на корт, как только снимут гипс.

Отхожу, пока ортопед изучает инструкции по уходу за подростком, который пытался бросить баскетбольный мяч, промахнулся и угодил в столб. Я несколько дней работаю тенью в ортопедическом отделении по программе, которой команда сотрудничает с этой больницей, и я уже многому научился. Мне бы хотелось получить степень доктора медицины, чтобы в итоге стать врачом команды, но десять лет учебы, интернатуры, а затем ординатуры — прежде чем я смогу вернуться в спортивную медицину было слишком. Мне очень повезло, что Тейт потянул за ниточки и взял меня в тренерский штаб своей команды, когда я окончил университет. Когда он и Джуд совершили обмен в "Кингз", они сделали мою работу частью сделки, чтобы мы могли наконец-то быть вместе.

Было здорово, что мы все вернулись под одну крышу, а еще лучше, что у меня появилась возможность восстановить дружбу с Джудом. Личная встреча с Сави на прошлой неделе сняла огромный груз с моих плеч, хотя я еще не набрался смелости подойти к ней снова. Я стараюсь пока держаться в стороне, чтобы дать Джуду и Тейту время завоевать ее обратно. По их словам, она сопротивляется всем нам, но Джуд настаивает на том, что добиться успеха. Когда наконец придет моя очередь, я собираюсь отдать все, что у меня есть, чтобы она поняла, как мне жаль и что мы тоже заслуживаем шанса быть вместе.

— Мистер Джеймс, мы закончили. Сделайте одолжение, отнесите эту карту медсестрам на центральном посту, а потом возвращайтесь на наш этаж. У меня есть несколько исследовательских работ по реабилитации ACL, которые, я думаю, будут вам интересны. Как вы знаете, это довольно распространенная спортивная травма, с которой сталкиваются ваши игроки.

Забираю у него карту и киваю, когда мы выходим из кабинета неотложной помощи и расходимся в разные стороны. Три медсестры в отделении ведут беседу, поэтому я жду по другую сторону стойки, чтобы передать карту.

— Теперь она не такая равнодушная, да?