— Пи’Маус, Боже тебя храни! — Нервно вскрикнул Сет, еле удержавшись от того, чтобы подскочить на койке. — Лучше уж пусть сау продолжит что-то рассказывать!

— Так твоя очередь, индюк, — напомнила россиянка, хихикая на парой тайцев.

— Точно.

Пролежали они до глубокого вечера, окончив приятное времяпрепровождение витаминной капельницей, после которой, наконец, смогли подняться. Спины затекли, конечности отказывали, но такая терапия точно пошла обоим на пользу — и жизнь смехом себе продлили, и мышечное упражнение на пресс сделали с помощью него же, и в целом время провели неописуемо весело, что уходить не хотелось. Да так, что они в палате ещё с полчаса просидели после конца обследования, продолжая разговор уже со зрительным контактом.

— А ты знала, что в первый день нашего знакомства, когда мы только увиделись, я не по собственному желанию так по-скотски себя вёл? То есть, не просто из какой-то глупой дерзости и желания показать себя крутым.

— Н-да? А из-за кого же тогда?

— Прости, дорогая подруга, — взмолился Пхантхэ в потолок, сложив руки в «уае». — Это Бун захотела показать тебе «кто здесь главный» и попросила меня подойти вместе с ней к тебе, ведя себя холодно. К тому же отец был в школе, а я уже рассказывал, что при нём должен вести себя так, как веду обычно в его присутствии.

— Ага, ещё скажи, что это Бун тебя заставила ко мне в мозг проникнуть!

— Вот тут, да, мой грешок. Но я будущий директор! Притом, очень любопытный. Хотел сразу узнать о тебе всё, что может помочь мне сохранить школу без пожаров, поломок чужих костей и мебели. Я же, как и все здесь, наслышан о том, какая ты безжалостная девочка, из-за чего очень переживал за ТМШ и её обитателей, но говорить всё в лоб не мог — Бунси моя подруга, а рядом, к тому же, был Пхат. Недавно ты могла слышать, что я его недолюбливаю и опасаюсь.

— Откуда ты?! — В удивлении захлебнулась воздухом Ника.

— А ты думаешь, почему я тогда с Бун именно по-русски решил заговорить? Я сразу знал, что ты слушаешь и хотел так ненавязчиво вбить тебе в голову, что нужно быть аккуратной с этим полуангелом. Ну, и с Бун мне нужно было срочно поговорить, не мог отложить диалог, ибо надо было и ей всё истолковать, и тебя проводить.

— Почему «и тебя проводить»?..

— Ну как? Я тогда обещал за тобой следить — обещание не сдержал. Поэтому обязал себя быть ответственным за твоё невредимое возвращение домой, наказал себе проводить тебя до квартиры, расспросив обо всём, чтобы впредь ошибок не допускать.

«Посмотрите на него, какой важный, чёрт отважный! Начинает подбешивать меня своей чертовски ангельской натурой, так бы и укусила, чтоб неповадно было!»

— И почему ж ты, весь такой милосердный, да масть темника унаследовал?..

— Так вышло, — пожал плечами маг и с весельем в пылающих эмоциями глазах, спросил: — А какое у тебя обо мне первое мнение было, расскажешь?

— Точно не помню, — задумалась магичка Тьмы. — Наверное, что ты возмутительно высокий и похож на того самого странного книжного главного героя из любовных романов с тропом «от ненависти до любви». Знаешь, типа популярный богатый хмырь с банками на руках больше, чем бабушкины пятилитровки, весь такой недоступный шл… кхм, распутник с задатками психбольного… — договорив, поспешила оправдаться: — Н-но ты таким лишь казался!

Наследник от такого сравнения поперхнулся воздухом, глаза раскрыв так, что те лишь благодаря усилию воли не выпали из своих законных мест.

— Кто-кто я, прости? — Осипшим голосом переспросил темник, не на шутку побледнев.

— Ты таким только казался, Сет! — Повторила Дома и поспешила перевести тему. — А ты какое первое мнение обо мне составил?

— Ч-что ты не зря зовёшься «подающей надежды» — сильная, с характером, за себя и постоишь, и перестоишь. А то, что ты не пала перед мощью моей Магии, когда я пытался проникнуть в твои мысли, меня поразило до глубины души, вот честно! Я потом долго сомневался насчёт того, точно ли я так силён, как всегда думал…

Галицкая улыбнулась, посмотрев на знакомого исподлобья, словно засмущалась. Хоть так и не было на деле, ей всё же стало приятно на душе от таких слов, от самой атмосферы, что только сейчас проникла под кожу, вызвав мурашки, что электрическим током прошлась по всем нервам, проникла под кости и осталась где-то в глубине тела.

— По правде, — продолжал добивать знакомую Маиботхад. — Я раньше часто слышал о тебе из разных передач в зеркале, даже будучи ребёнком. И всегда удивлялся твоей выдержке. На каждом интервью ты рассказывала, что добивалась такой силы ради мамы, потому что, даже являясь такой известной, в том моральном состоянии она не могла одна заработать на вас обеих и брала работу уже намного менее прибыльную, чем раньше. Ты помогала ей подработками с, мать его, самого малого детства! Это достойно не только похвалы — самых лучших благ жизни. Я, признаюсь, с детства твоим фанатом был. Мне жаль, что я не узнал о пропаже твоей мамы; не помню точно, по какой причине это произошло, но… прости, что это прошло мимо меня, тогда у меня были разногласия с отцом, времени на новости из зеркала не оставалось. Ещё одна причина, по которой я так стремлюсь тебе помочь — я не хочу того, чтобы ты мучилась сейчас… из-за моей школы, из-за прихоти моего отца. Не так должна жить девочка, что помогала маме, когда сама была совсем крохой и потеряла её в столь раннем возрасте, как и отца…

Мир Доминики после той правды, так искренне вылившейся из уст сына Советчика, рухнул, все старые заботы показались пустотой, полным ничем. Эти слова были сказаны так чистосердечно, таким тоном, что было слышно — ещё пара слов, и он заплачет. Что-то явно эмоционально сильное было связано у него с ней, что чем-то она ему точно помогла. Вот только чем?

Это было не так важно. Важнее было то, что причина такого его отношения к ней крылась в очень давних и, очевидно, нежных чувствах. Она тоже знала его до того, как увидела вживую, но её мысли по поводу этого существа были совсем не утешительными. Она не относилась к нему сколько-либо хорошо, считая, что отпрыск Тхира по сути своей не может быть кем-то хоть немного хорошим. Но он оказался лучшим существом из всех, кто в целом мог когда-либо существовать, — конечно, если забыть о её лучших друзьях. Этот парень оказалось самым душевным из всех когда-либо живших. Он явно не мог так искусно врать ей обо всём вышесказанном.

Не мог же, да?

— Я… чем-то помогла тебе тогда? — Осторожно спросила Ника полушёпотом, вглядываясь в заблестевшие крупинками слёз глаза.

— Да, сау, во многом помогла, — с чувством заверил её Прасет, сжав кулаки, упирающиеся в койку. — Благодаря тебе я тоже решился пойти на подработки — Магией итак владел неплохо из-за обязанностей, а ты помогла мне почувствовать себя полезным, пусть отец и не отказывал в деньгах.

— Блин, индюк, ты меня растрогал! Что за дела? — Шмыгнув носом, прошептала Дома с натянутым возмущением, поднимая покрасневшие глаза к потолку.

— Прости, не хотел, — тепло посмеялся парень, глядя на девушку светло и нежно, успокаивающе.

Не раздумывая над своим поступком, Пхантхэ встал с койки, подошёл к девушке, поднял её на ноги и крепко обнял. Этим внезапным приливом мягкости он выразил свою благодарность ей, хотел отдать всё, что изъял когда-то: уроки жизни, правильные мысли, поведение, заслуживающее высшего уважения. Та вжалась в него в ответ, впитывая те приятные ощущения, какие никогда ещё не ощущала ни с кем, кроме близких друзей и, может бывшего парня, а с ними она большую часть своей жизни была знакома.

Темники были знакомы ровно восемнадцать дней — это, ясное дело, по сути ничто в сравнении с десятью годами или больше, но чувств оттого в этих объятьях было ничуть не меньше. Их объятья были такими, словно они единственные могли быть спасателями друг для друга, будто только они залечивали душу партнёра, точно только рядом с этой парой им не были страшны тяготы жизни.

Магичку пугало то, насколько мало они всё-таки были знакомы. Чуть больше двух недель? Смех! Но, не плевать ли на эти границы, когда действительно чувствуешь в ком-то ту частичку себя, которая ещё давно сочлась для самой себя потерянной?