После мозг посетили другие моменты из прошлого, что не так давно открылись в свете последних событий, до этих пор искусно прячась где-то в глубине сознания по воле носительницы. Тогда девочке было одиннадцать, но она, даже потеряв родителя, даже наслушавшись про себя таких сплетен, что инопланетяне посочувствуют, и уже однажды попавшись в руки недоброжелателя, всё же продолжала открываться существам и верить в их безвинность, если те были давно ей знакомы и особых подозрений у девочки не вызывали — браслета для подсказки ещё не было.
И даже после этого случая она не поспешила полностью закрыться в себе от других на двадцать замков, строго настрого запретив самой себе что-либо рассказывать магам, с которыми не была в близких отношениях с первых классов. Хотя — это явно ощущалось во всём теле и разуме — поломанная система жизнеобеспечения в голове после того случая заставила намного меньше доверять окружающим.
Тогда Дома во вполне хорошем расположении духа проходилась по холлу общежития, куда её, ещё живущую с мамой в квартире, пригласил «пообщаться» знакомый маг Грозы. Она настоящая помнила, как разговаривала с ним, с искренним счастьем на душе считая, что вновь смогла с кем-то подружиться после тех нескольких лет скрытности и молчаливости, когда она не могла даже элементарно диалог с малознакомым существом поддержать.
Рома — так его звали, — предложил подруге зайти к нему в комнату, ибо просто бездельно ходить по коридорам было делом странным, а та легко согласилась, ни за что особо не переживая. Оказавшись в небольшой общажной комнате с привычными двумя кроватями и окном без штор напротив входа, магичка на правой постели увидела второго в своей жизни мужчину «бандитского» образа, щетинистого, гадкого на вид, а на левой явно любящую выпить женщину.
Девочка живо осознала то, по какой причине оказалась в этом месте и что с ней собираются делать и потому, наплевав на щемящую в груди боль от надломившегося доверия и убитого на год вперёд настроения из-за понимания, что ей снова солгали, что дружить не хотели, сразу встала в стойку, готовая обороняться. Но в следующее мгновение она вспомнила, как этому мальчику ещё несколько дней назад по глупости рассказала о своей сильнейшей аллергии на определённые лекарства.
Как она это вспомнила? Просто ощутила острую боль в ягодице, а посмотрев вниз, увидела, что через одежду ей этот, как по глупости подумалось, будущий приятель, воткнул шприц с полупрозрачной жидкостью, выдавив в неё содержимое рукояткой. Только попытавшись хоть как-то помешать своим врагам собственной Магией, она упала на колени и всхлипнула, ощутив, как игла, всё ещё находящаяся в руках мальчика, поменяла угол внутри тела. Неизвестный мужчина поднялся с кровати и, резким движением вытащив шприц из тела, связал руки Галицкой галстуком Ромы и усадил на своё место, прислонив спиной к стене.
Не дожидаясь, когда действие введённого препарата проявится в полной мере, существа принялись крутить перед глазами обездвиженной Доминики новым шприцом, издевательски рассказывая, как жидкость внутри питает мозг, насыщает его кислородом и повествуя о многих других свойствах лекарства, что негативно сказывались на её организме. Но похитители заверили темничку, что не станут мучить её, если та сразу расскажет все свои секреты, хотя, как и ожидалось, та не смогла удовлетворить их искренними словами о том, что никакими «допингами» она никогда не пользовалась, а просто тренировалась до отвала рук и подкашивания ног. Из-за привычного неверия лентяев в такие речи, спустя весьма небольшое, — как, видимо, и количество нервов у незнакомцев, — время игла вошла под кожу, уже на сгибе руки ребёнка двенадцати лет, повторно влив запретное для неё вещество.
Маленькая Никуша старалась не плакать от душащей тошноты и ломоты в теле, наученная, что показывать себя слабой перед такими тварями — только участь свою более поганой делать. Но вот уже и спутанность сознания, и сухость во рту, и слуховые галлюцинации проявили себя, отчего голова безвольно шаталась, падая вперёд, горло без желания его владелицы издавало какие-то приглушённые звуки, девочка бредила и смотрела на всё упавшим зрением. Её тогда попытались в чувства привести, испугавшись, как бы смерть ребёнка на свои плечи не возложить, маг Грозы бил разрядами молний, маги Воды окатывали водой из собственных ладоней, но лишь ухудшали самочувствие Домы, из-за чего скоро она потеряла сознание.
Через пару минут, огненными щупальцами взломав замок в комнату, внутрь с горящими ненавистью глазами ворвался Дима, что, увидев свою подругу, связанную умелыми руками, промокшую до нитки, со следами от тока на теле лежащую на кровати без чувств, оглядел бешеным взглядом участников сих издевательств и заведомо запаял дверной замок улучшившейся благодаря внеурочным занятиям с темничкой Магией, чтобы дверь открыть стало возможным лишь после выпиливания двери.
Маленькая магичка сквозь отступающий обморок видела, как жестоко расплачивался за неё её «огненный» друг с ещё одними «искателями хорошей жизни плохими путями» за то, что они с ней сделали. Оба понимали, что правильнее было бы помочь в первую очередь самой девочке, но так же оба знали, что от такого воздействия она не умрёт — всё на страданиях и закончится, не зря же она полуживой маг, — а если впустить в комнату старших, то отомстить парню уже не позволят. Пусть тот и был мал и сильно превосходить в Магии старших, но вторую статью те на себя брать не хотели, а потому лишь ждали, когда запас сил юноши закончится.
Когда в мыслях обездвиженная Галицкая уже острым лезвием высекала «Не сметь доверять кому-то свои тайны», свет воспоминаний в глазах её начал стремительно тускнеть, оставляя лишь крошечный огонёк в виде поблёскивающего на руке браслета, а через мгновение всё увиденное и ощущаемое вовсе исчезло. Россиянка смогла вдохнуть, с дрожью в конечностях выпрямила ноги, прижала одну руку к горящему болью виску, а другой пользуясь, как собакой-поводырём, машинально направилась к полюбившейся беседке, чтобы остаться в тишине, единении и риске попасться одному лишь Тиннакорну.
«Боже, что ж здесь происходит-то такое со мной?..» — В очередной раз удержав себя от падения, ошеломлённо выдохнула девушка про себя.
Судорожно вздохнув, Доминика постаралась скрасить пережитое вновь, вспомнив те времена, когда её тринадцатилетнюю опекун таскал по магазинам, задаривал красивой одеждой, веселил в моменты тоски по матери и отцу, а также внеурочно обучал тайным знаниям, какие не мог поведать никому более из-за отсутствия прямых наследников. Хоть Ника и на корню оборвала надежды директора на будущее его подопечной в роли новой Советчицы, он не желал просто так смотреть, как малышка, ставшая родной, самостоятельно познаёт Магию, прорываясь сквозь тернистые кусты, и потому всегда помогал, чем только мог, рассказывал секреты и особые приёмы.
Одним из таких приёмов было самосканирование, которое заключалось в особой медитации, — пусть та однажды и сыграла с ней злую шутку, — которая помогала самостоятельно исследовать собственный организм на предмет психических, нервных и некоторых физических заболеваний. Вторая часть этой «процедуры» залечивала какие-то особо повреждённые участки мозга или больного органа, что в некоторых случаях делать было крайне необходимо. Но использовался такой метод только при острой нужде и когда сил на что-либо совсем не оставалось — иначе был великий риск ухудшения ситуации и вдобавок возможность нарушения целостности экосистемы.
Дома удобно расположилась на скамейке беседки в позе лотоса, опёрлась спиной о балку и, опустив руки на колени, глубоко вдохнула, прислушиваясь к звукам природы. Много времени не понадобилось, достаточно скоро она попала внутрь собственного сознания, где, к удивлению, не заметила никаких серьёзных повреждений. Да, в мозгу было темновато, да, некоторые места в его стенках подпортились и кое-где произошли незначительные изменения, но до того ужасных увечий, какие могли бы привести к такому удушью и паническим атакам не было, как не было их и в лёгких, и в трахее, и во всём организме в целом.
