— Но мне его сын рассказывал, что все только и ждут, когда директора погонят вон из ТМШ, а саму школу закроют, ибо «они деньги Небесные тратят, при этом лишь место лишнее занимая»! Почему они не хотят этот процесс ускорить?

— Хотят этого другие Советчики. Боги же за мир во всём мире, равные права у всех и возможность какого-либо народа учиться по месту жительства, не имея нужды переезжать в неизвестное доселе или просто другое место ради получения образования. Так что, пока им на блюдечке все аргументы не принести — никто заниматься им не станет, а кто анализы у него будет просить без официальных бумаг? А та, кто хоть как-то могла это сделать — твоя мама, она…

Мужчина замолк, опустил тяжёлый взгляд и поджал губы, очевидно, не решаясь сообщить какую-то неприятную новость.

— Не говори прямо, если сложно, просто скажи… ты видел её на втором или, дай Бог, третьем Небе?

Темник вновь помотал опущенной вниз головой.

— Нет, проблема не в этом. Лика жива, но… я не знаю, где она. Не говорит. Отнекивается, мол, за тебя переживает, да за меня беспокоится. Всё твердит, что до тебя добраться могут, если ты хотя бы малую часть правды узнаешь. Всё, что я могу сказать — мама в какой-то небольшой комнате днями напролёт сидит на старом шатком стуле с завязанными за спиной руками, а охраняют её двое мужчин, которые сменяются раз в день.

— Это ты выследил или через кого-то узнал?

— Нет, сама рассказала, когда виделись. Только приду к ней, так мы разговоримся на полночи. Говорит, одной скучно, но при этом никак не признаётся, кто её запер и где. Всё нами двумя прикрывается. Мне известно лишь, что она откуда-то узнала о твоём переводе сюда, отчего ещё хлеще завопила, что ни о чём мне не расскажет.

Дома глубоко задумалась. Мама жива — это прекрасно, но вот где она может быть заточена с таким раскладом дел? Если ей донесли о нахождении дочери, а сама она своё местоположение никак не соглашается раскрыть. По коже пробежали мурашки. Не может ли она быть в Таиланде?..

— Ну, давай не будем о грустном. Я поговорю с тобой какое-то время, ты мне расскажи, как у тебя дела, что нового случилось, а потом я полечу к себе.

— Комендантский час? — Усмехнулась магичка, пытаясь вернуть сердце к работе, ибо оно, думалось, стало пустым тканевым мешком, не подающим признаки жизни и словно даже кровью не наполняющее.

— Нет, дела есть, — посмеялся Игорь в ответ. — На Небе работой постоянно заваливают, вообще от неё отбоя нет.

«Вот ведь мы, маги, а, прямо как люди! — Хихикнула про себя девушка. — Даже после смерти работать, с делами какими-то разбираться заставляют!»

Остаток свободного времени Игорь провёл в выслушивании увлекательных рассказов падчерицы о её жизни, о том, какими же трудами его девочка достигала таких высот в магическом мире, откуда так много магов о ней знало и некоторых других вещах, пусть и неотрывно наблюдал за ней, видел каждую ступень её развития с Небес, как только появлялась возможность. Когда темник обнял Доминику и тепло распрощался с ней, наказав выспаться получше, она шумно повалилась на колени перед ним и запрокинула голову назад, а через секунду, открыв глаза, уже лежала в своей кровати с высохшими на висках слезами.

Уснуть после такой болезненной встречи не получилось бы при всём желании. Взгляд невольно был направлен вверх, а когда глаза вновь намокли и солёные струйки повторили маршрут своих предшественников, магичка и вовсе юркнула в ванную. Веки, грубо растираемые кулаками из-за щиплющих кожу слёз покраснели, какую участь постигли и белки глаз, а невольные всхлипывания стали раздражать своей громкостью. В сознании возник образ парня, что даже в самом конце разговора Ники с отчимом продолжал проводить время на лестнице у общежития. Она точно знала, что, по какой бы то ни было причине, но с ним ей легче справляться с душевной болью, в чём бы она ни проявлялась. Глубоко вдохнув, Дома, даже не позаботившись о смене одежды на более тёплую, быстро выскользнула за дверь квартиры, только тапочки мягкие прихватила заведомо ногами.

Молясь, чтобы существо это не успело отправиться к себе, россиянка резво выскочила на улицу и была неописуемо рада, увидев столь желанного мага на месте, что даже расслабленную улыбку не остановила, разрешив той украсить своё лицо. Не успел Прасет даже полностью обернуться и задать хоть один из возникших вопросов при виде заплаканной подруги, как она захватила его тело в кольцо объятий, утыкаясь в чужую грудь влажным лицом. Толстовка Сета намокла и кожа, находясь под власть холода, покрылась мурашками, но заметил он лишь то, как от сопереживания девочке затряслись собственные колени.

— Сау ной, что случилось? — Вопросился парень дрожащим взволнованным полушёпотом, ответно обвивая руками тихо всхлипывающую девочку, что нашла в нём реальную возможность ощутить чью-то поддержку. Немного помолчав и не добившись ответа, он вновь прошептал ей в волосы: — Что такое?

— Я… — Она знала, что нельзя было разглашать услышанную от Корна информацию, но высказать хоть что-то очень хотелось, поэтому пришлось недоговаривать, как бы сильно самой с себя не становилось противно: — Ко мне в свидании отец пришёл, Царствие ему, — вновь всхлипнула, вздрагивая всем телом. — Небесное. Мы с ним говорили и мне так тяжело на душе стало. Особенно, когда прощались уже.

— Ох, вот в чём дело, — выдохнул Пхантхэ с ощутимым облегчением, погладив Галицкую по голове и нежно поцеловав девушку в макушку. — На крыше виделись? Или научилась распознавать, когда я не сплю и могу прийти на выручку?

— Первый вариант, — буркнула Доминика приглушённо и лбом уткнулась другу в районе ключиц, чтобы наконец дать носу доступ к воздуху, а рту возможность беспрепятственно говорить. — Ты мне допросы будешь устраивать или поддерживать?

— Хо-хо, какие мы категорические! — Посмеялся Тхэ бархатисто. Приподняв лицо Ники за подбородок, он вполголоса спросил: — А тебе разве не понравилось вновь увидеть существо, ушедшее из жизни много лет назад? Почему ты плачешь? Спроси себя — что тебя так огорчает? Грусть никак не должна лидировать, если ты была рада поговорить с ним. Он пришёл с тобой увидеться и, я уверен, твой папа скучал, а ты так безжалостно топчешь эмоции от недавней встречи. Понимаю, это очень тяжело — терять близких, но, как все любят говорить: он не хотел бы, чтобы ты грустила. Твой отец, я уверен больше, чем на сто процентов, за тобой наблюдает столько, сколько может, и что он видит? Твои слёзы. Пусть господин уже на Небесах, ему всё равно очень больно оттого, что ты грустишь по нему. Да, иногда проплакаться необходимо — некоторые плохие эмоции невозможно выгнать из себя иначе, и в целом сдерживать чувства нежелательно, но не стоит плакать из-за любимых, что покинули этот мир, особенно — делать это так сильно, до опухлостей и такой сильной красноты на лице.

— Чёрт, из-за твоих слов мне только сильнее плакать хочется! — Прохрипела темничка с усмешкой, глядя наследнику точно в глаза.

— Обидно, я желал другого эффекта, — с наигранно-горьким вздохом заключил не сын директора и добавил: — А ведь я всегда считал, что хоть как-то могу поддержать существо, находящееся в печали… какая потеря.

Дома прыснула со смеху, сильнее прижимаясь к другу, и тихо шепнула: «Всё хорошо, дурак, спасибо за честность». В неразрывных тёплых объятьях она успокоилась, вместо безмерных рек из слёз ограничившись одиноко текущими по щекам крупицами. Темник, подумав с минуту, решил отвлечь подругу разговором:

— Кстати. Ты говорила, на выходных с тобой надо сходить в банк, чтобы деньги закинуть, верно? Может, тогда навестим котокафе? Тебе же там вроде понравилось в прошлый раз, к тому же, Цок-цок должен был уже вернуть себе силы и должен поделиться с тобой ими!

— Да, можно. Во сколько предлагаешь пойти?

— Думаю, можно выйти часов в девять, прогноз облачность обещает. Прогуляемся немного, пока солнце не пожелает запечь тебя, как курочку, потом в банк и в кафе, так будет удобнее. Оба в десять открываются, но банк ближе.