Две из трёх девушек одновременно прошептали в ответ те же слова, и иностранка поспешила выполнить все необходимые вечерние процедуры, наскоро переодеться в длинную ночную футболку тёмно-серого цвета и короткие чёрные шорты. Плюхнувшись на расстеленную прохладную кровать, она краем сознания успела заметить, что постельное бельё было не из дешёвого десятка, после чего мгновенно погрузилась в сон.

***

Утро, что Доминика так мечтала начать в спокойствии, в итоге встретило её гортанным тайским пением неизвестного, но, по всей видимости, донельзя бессмертного объекта, который не боялся охватить от чужестранки за своё вопиющее поведение. Девушка, даже не попытавшись разобраться в ситуации и продолжая при этом мирно лежать в постели с закрытыми глазами, наскоро раскатала в руке и лёгким движением кисти направила в наглеца небольшой в размере, но очень действенный мутно-серый сгусток трупного яда, метко поразив им жертву точно в середину грудной клетки.

— Пхе а-лаи кхрап?! — Мучительно возопил незнакомец нечеловечески высоким тонким голоском, падая на колени от возникшей в рёбрах мощной волны давящей боли, расползающейся по всему телу.

Лишь после характерного глухого звука Ника соизволила разлепить припухлые после сна веки и неспешно приподняться на локтях, дабы посмотреть на свою жертву. Она незаинтересованно оглядела страдающего мага, его светло-зелёные футболку и джинсы, лохматые салатовые волосы с небольшими чёрными прядками и бледное от действующей на него, распирающей всё нутро тёмной Магии лицо. Парень, валяясь на полу в дверях, судорожно крутился, громко постанывая от болезненных ощущений во всём теле. Дома, закончив осмотр своего первого тайского врага и обведя взглядом присутствующих в квартире существ, что испуганно таращились на неё без единого движения, с сухим безразличием спросила:

— Что он только что проорал?

— С-спросил: «За что?!», — имитируя голос раненого, заикаясь, спародировал друга Пхат, что, к счастью, тоже находился в комнате.

— А нечего мне с самого утра мозг выносить этими частушками тайской закваски! Время вообще-то!.. — Магичка наскоро заглянула в телефон, после чего продолжила возмущаться: — Пять утра! Понимаю, пора уже вставать, сама собиралась уже, но можно и тише будить, ей Богу. Знаете, как голова спросонья гудит после такого ора, особенно вкупе с акклиматизацией?!

— Никто тебе мозг не выносит, Нонг’, это традиция школы — старшие ходят по комнатам своих младших и будят их весёлыми песнями, чтобы день начался приятно и бодро, — потеряв всякий оптимизм, тихо, очевидно, в расстроенных чувствах пробубнил полуангел, опустив грустный взгляд в пол.

— Это, конечно, очень замечательно, но мы не в детском лагере и если такое произойдёт в нашей квартире вновь, то ты и остальные твои друзья пострадаете вместе с ним, — строго пригрозила россиянка, взглядом указав на страдальца, что продолжал стонать, начав лбом биться о пол и ногтями скрести по напольному покрытию. — И всё-таки, у меня сейчас перестройка организма! Будьте существами, не травмируйте мою голову.

— Про акклиматизацию я забыл, прости. Ты как вообще, очень тяжело сейчас? Могу сводить тебя к медичкам и попросить освобождение на этот день у директора. Я знаю, насколько тяжело бывает привыкнуть к другому часовому поясу.

— В целом-то нормально, ничего не нужно, спасибо. Но вот голова, правда, болит очень, — договорив, темничка раздражённо закатила глаза и с силой сжала правую руку в кулак, после резко распахнув пальцы.

Полусветляк сочувственно кивнул знакомой, а поражённый чужой Магией таец вмиг замолк, несколько раз хрипло откашлявшись от остатков боли. После очищения организма от трупного яда, от незнакомца стало доноситься лишь еле слышное тяжёлое дыхание, а вставать он, как было понятно, сам не собирался и ждал помощи от товарищей, которые, — все, кроме Пхата, — всё это время скрывались за дверью.

— И, Хат, передай этому мученику, чтобы на носу себе зарубил, что не стоит больше вламываться к нам в комнату и орать так, будто он тут демона призывает, а не утренние песенки своим младшим поёт. Откуда вообще у вас ключи от нашей квартиры?!

Озвученный Доминикой маг тяжело сглотнул и медленно, еле слышно пробормотал другу что-то на ухо, присев на корточки. Дослушав, тот громко взвизгнул свинкой и, лихорадочно крутя головой, начал истошно кричать что-то по-тайски, пятясь назад, к соседкам Ники, что тоже предусмотрительно стали отходить к стене, подальше от новенькой, а Хат, дослушав вопли товарища, более спокойно, — хотя так можно было подумать только по лицу, ибо руки его заметно подрагивали, — подняв взгляд с перепугавшегося существа на девушку, перевёл ей:

— Он не хочет ничего рубить себе на носу и просит тебя не заставлять его это делать. Он готов отдать тебе всё, что имеется у него в жизни, взамен на собственную неприкосновенность. Также он пригрозился нанять охрану, чтобы она защищала его от тебя, чего, конечно, не сделает, но слова уже брошены, пусть и на ветер. Моё дело перевести, ваше — удивиться, — выдержав некоторую паузу, Тхонгкхамат с монотонной хладнокровностью продолжил: — Нашла, кому такие поговорки посылать.

На это заявление магичка звонко посмеялась, уронив лицо в ладони, а успокоившись, объяснилась свою ошибку:

— Я это спросонья случайно ляпнула, а на эмоциях и не подумала. Ну и пусть боится меня, правильно делает! А вообще, ты мог бы и перефразировать, коли знаешь, кому эти слова посвящались! — Немного помолчав в попытке окончательно проснуться, темничка кромко скомандовала: — А ну, хватит тут топтаться, шагом марш из нашей квартиры, дайте нам переодеться и к урокам подготовиться!

— Так точно, антараи, — послушно откликнулся ангел-светляк и вытащил наружу полуживого друга, тогда как остальные двое, — очевидно, старшие соседок Домы — показали свои ошарашенные лица лишь за секунду до того, как дверь полностью закрылась.

— И что он сейчас выдал? — Недовольно вопросилась петербурженка, от удивления быстро проморгавшись. — Сам он этот… как его… антараи!

— Я желать перевести вам его слово, но думать, что Пи’Пхат не хотеть, чтобы вы знать это язык Рацсыя… — нерешительно пробормотала Лаван в ответ, неуверенной походкой отправившись к обеденному столу.

— А чего это ты так пугливо разговариваешь? — С подозрением протянула Дома, сощурившись на тайку, что от её слов вздрогнула и выпрямилась по струнке.

— Чан вас не понимать. — Отведя взгляд в сторону окна, глухо ответила Вансаусуй. — Одевайте и садите… идти завтрак. Форма одежда у нас нет, вы мочь надеть, что хотеть.

— Дожили, уже одногодок, которых даже в мыслях пугать не хотела, в итоге всё равно запугиваю! Кем ты стала, Доминика Галицкая? — С деланой тревогой в голосе воскликнула россиянка, обратившись к себе, и в притворном ужасе схватилась одной рукой за голову, а другую приложила к щеке.

Прошло около часа, когда Галицкая, полностью собравшись, села за широкий кухонный стол, где её уже ожидали соседки, и приготовилась приступить к завтраку. Закрепив чёрный галстук серебряным зажимом к белой рубашке, она заправила её в пышную угольную юбку длиной до середины бёдер и покрутила в пальцах браслет из серебра, свободно свисающий с запястья правой руки, отчего-то решив погрузиться в его историю. Утомлённая перелётом, плохим сном на новой кровати с ужасно твёрдым матрасом, и, к тому же, занятая тоскливыми мыслями о прошлом, петербурженка не заметила насколько ядрёный запах исходил от предложенного блюда и спокойно отправила ложку в рот, о чём вскоре пожалела. Острота еды, подумалось, насквозь прожгла непривыкшие к ней горло, язык и внутренние стороны щёк, а глаза же, по ощущениям, налились горячей кровью вместо жгучих слёз.

— Ои-и… — в предвещающем страхе протянула Мали, испугано прикрыв рот ладонью. Воспоминания о недавнем инциденте ещё были свежи и заставляли хрупких магичек сжиматься от предполагаемой участи, что, по идее, должна была случиться с минуты на минуту.