— Тёмного принца ради, не говори мне, что это точная цитата! — Взвыла Дома, решив всё же дослушать бред друга.

— Огорчу тебя, но да — это его слова, — выслушав все пренебрежительные ругательства от темнички, Корн на вздохе продолжил: — Вот он и не удержался. Подошёл пообщаться, пригласил на чай. Девушка, зная статус прилетевшего господина, покорно согласилась, не желая портить отношения меж стран, но на продолжение никак не намекала, ведь имела любящего и любимого парня. Но, если знать характер моего… отца, можно понять, что он без зазрения совести ослушался правил и вновь нарушил закон. Он насильно затащил эту девушку к себе в номер и… Так и…

— …Так и получилась я? — Закончила за него россиянка, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Полутемник ответил молчаливым кивком. С дрожью она прошептала: — Но как это возможно, Корн? Почему я здесь и… к чему всё это?

— Я не знаю точно, но, думаю, отец специально попросил тебя сюда прилететь. Не могу сказать наверняка ради чего, но что-то, очевидно, ему от тебя нужно.

«Он же может врать — это факт… Мама не говорила мне об этом! Но она пропала, когда мне и двенадцати полноценно не было, я была мала для таких рассказов… Но он всё ещё может врать! Я точно не могла произойти от этого старого изврата! Не могла же?.. Почему браслет не даёт реакцию, когда она так нужна?! Он же должен оповещать меня и об опасной для моей жизни лжи тоже! Или Корн говорит правду? Да не может такого быть! Я не могу иметь общие корни с тайцами, моя внешность не похожа на них!»

— А моя внешность?..

— Твой нос вздёрнут, а лицо узко, но подбородок тяжёлый, губы формой сердца, как у отца и глаза… его. Глубоко посаженные, с острым взглядом и двойным веком, — озадачил в ответ Корн. — И да, я сам сначала не верил, что это правда ты. Но фото твоей мамы есть у каждого уважающего себя мага, поэтому сравнить вас втроём не составило труда. Больше черт лица у тебя от мамы, но… с отцом схожести тоже есть.

— Боже, то есть?.. Но, постой… Тогда получается, что… Прасет тоже мой?..

— Знаешь, как его при мне отец называет? — Вновь огорошил парень. — «Бутбуйтхам», то есть «приёмный сын».

— Чт… что? — Прохрипела магичка, полностью ослеплённая ужасом. — Да что тут за ёб… — она рассыпалась в брани, пока злость не ослабла. — …дец происходил?!

«Корн-и, прошу, Господи, скажи мне, что это просто злая шутка!..» — Сердце девушки готово было выскочить из груди, руки в панике тряслись от мысли, что мама врала и она дочь не того мужчины, которого всё детство называла папой, которого оплакивала на похоронах, потеряв одно из самых важных для себя существ.

— Корн… как? — Губы тряслись, говорить удавалось лишь с большим усилием.

— Думаешь, почему у отца такое отношение к нему? Беременность названной мамы Сета протекала здраво, всё было хорошо. Она родила на Небесах, как полагается, но мальчик серьёзно заболел и умер через полмесяца после рождения. Выяснили поздно, ибо больше плановых осмотров не намеревалось из-за здорового вида малыша, да и заболел он внезапно. Ты должна знать наше «предначертание судьбы», гласящее, что: «Дитё, выношенное здоровой матерью, но погибшее вскоре после рождения естественным путём означает неуспехи в будущей жизни обоих родителей». От такой пары обычно отворачиваются все, вплоть до Богов, а если пара ещё и занимает какую-то высокую магическую должность, то работа в этой сфере терпит неудачу из-за страха условных «клиентов» перенять зло, а тайцы и без того суеверны. Из-за чего они взяли ребёнка из незаконного Магического приюта для брошенных детей, договорившись с его владельцем о неразглашении. Тем дитём и был полугодовалый малыш Сет, ранее звавшийся Сэдом, что обо всём этом по сей день возможно и не догадывается.

— Он об этом может и не знать… — шокировано прошептала Доминика, душа которой упала куда-то под пол от сочувствия и ошеломления. — А о вас с Фассом?

— О нас узнал года четыре назад, когда и я сам только-только привык к рассказу отца, но откуда — мне неизвестно. Сразу ко мне прибежал рассказать и обвинить в молчании, а я успокоил его и попросил не называть меня братом при всех, как он и поступил, тоже зная о наших законах. Но на самом деле братом он нам и не является, только отец просил не говорить ему.

— Так жаль его… Как такого козла до сих пор мир людской и магический носит?!

— У него власть большая: может угрожать, командовать и в редких случаях даже убивать, если слишком непослушные существа попадаются.

Ника промолчала, сжав онемевшими пальцами полы футболки. Она боковым зрением видела своего неполнородного брата, как дрогнул его кадык, а в теле появилась напряжённость. Посмотрела ему в глаза и заметила несколько слезинок в уголках глаз.

«Он точно не врёт, не может. Не могут эти слова быть ложью с такой реакцией. Невооружённым глазом видно, что чувствует сейчас… мой брат?» — Пытаясь принять реальность, магичка повторила последнее слово несколько десятков раз, но так до конца его смысл и не поняла.

— Почему ты плачешь, Корн-и? — Спросила одними губами, чувствуя, как горят от слёз собственные глаза.

— Я вижу тебя спустя четыре года мучений, моя Нонг’Сау, — счастливо произнёс Тинн и с напором прижался губами к её лбу. — Я так долго хотел извиниться перед тобой из-за своего отца, да и рассказать обо всём этом, чтобы ты знала правду.

— Всё нормально, Корн-и, не тебе здесь просить прощения. А как… выглядит твоя мама?

— Ох, она… Её волосы пастельно-зелёного цвета, такие нежные и светлые и, как я сказал ранее, очень кудрявые. Глаза изумрудные, горящие необъяснимой радостью и весельем при любой ситуации, даже самой тяжёлой.

— Надо же, а ты весь в неё!

— Правда? Я и не замечал. Её, кстати, Пхисэ зовут, переводится как «особенная». Она с детства такая, мне бабушка с дедушкой рассказывали. Да и у них самих много особенностей, поэтому и фамилия Пхидпокоти — «Необычные».

— Очень красиво и… действительно необычно! Тайские имена и фамилии сами по себе необычайные.

Пара разговорилась на весь остаток дня, не замечая никого и ничего, что было за границами их личного островка вплоть до соседок и времени. Они расспрашивали друг друга обо всём, желая узнать как можно больше, а под самый вечер Дома спросила:

— Корн-и, всё-таки, почему ты лишь сейчас решил рассказать обо всём этом? И почему так резко, мы тогда, вроде, совсем о другом говорили?

— Ты была не готова, — пожал плечами Корн. — Представь: ты едва прилетела, не успела ни к чему толком привыкнуть, освоиться, а тут я — пришёл к тебе и, как только почувствовал, что ты именно та девочка, о которой говорил отец, шокировал такой новостью! А сейчас… просто, с духом, наконец, собрался.

— А когда ты это понял?

— При первой встрече. Мы с тобой тогда общались много, и в один момент мне в голову видение из прошлого стрельнуло, в нём я тебя маленькую увидел, лет девяти, рядом с рыжеволосой красоткой в симпатичном платье. Я раньше никогда людей старше шестнадцати в детском возрасте безвольно не видел, а тут оно, как снег в Таиланде! Также нереалистично и неожиданно. Вот и почуял неладное. А в ходе общения убедился до конца, что эта девочка, правда, ты. Я сразу заметил, что благодаря тебе ко мне силы начали возвращаться! Разговоры с тобой, твоё лицо, тепло поддержки и голоса… Моя вторая способность вновь действует исправно, пусть пока я и не управляю ею полноценно — мы друг от друга отвыкли. Видела бы ты меня, как я в тот день к себе заскочил, чтобы эмоции выплеснуть! Все соседи так удивлены были, ох!

Тиннакорн смеялся, точно выиграл главный приз жизни, хотя, может, так и было. Он улыбался так искренне и нежно, когда смотрел на сестру, будто действительно видел в ней маленькую родную девочку, хотя самой ей всё ещё было чуждо осознание родства с тайским магом и, более того, с тем мужчиной, которого она ненавидела и презирала всем сердцем с очень давних времён. Но думать об этом, почему-то, совсем не хотелось.