— Пятьдесят золотом! — выкрикнула женщина с зонтом.

— Пятьдесят пять! — взвизгнула леди, стоявшая с ней рядом.

Томас молчал. Молчала и я.

— Шестьдесят! — раздалось совсем близко. Голос тоже женский и хриплый от возбуждения. Торги заставляли дам волноваться. А этот пыл, с каким они взялись перебивать цену друг у друга, говорил о многом. Я же думала о том, что за такие денжищи можно купить с пару дюжин крепких молодых мужчин, если не больше.

— Семьдесят! — снова ожила леди с зонтом.

— Семьдесят семь! — раздался очередной крик.

Рискнув поднять глаза, посмотрела на спокойное лицо мистера Грина. Хотелось схватить его за лацканы камзола и как следует встряхнуть, чтобы начал действовать. Я боялась, что Итана попросту перекупят.

— Подождите, мисс Дорнан, — угадав мои мысли, проговорил управляющий, а затем добавил, чуть насмешливо: — Ваш отец мне голову оторвет, когда узнает, какие деньги я потрачу на вашего, — он прокашлялся, — знакомого!

— Восемьдесят! — между тем торги и не думали утихать.

И в тот же миг, перекрывая взбудораженные женские голоса, прозвучал мужской, низкий. От звука которого внутри у меня все похолодело:

— Двести золотых за этого раба!

«Персиваль!» — вспыхнула в голове мысль.

— Я прошу прощения, дамы, но этот раб мне больше пригодится, чем вам! — между тем добавил наш враг.

Томас повернул голову и посмотрел на говорившего. А женщины, учувствовавшие в торгах, от подобного заявления просто опешили. Зато торговец пришел в полный восторг.

— Двести золотом, раз! — проорал он.

— И зачем мужчине такой дорогой раб? — съязвила леди с зонтом. Видимо, ее денег не хватало, чтобы перебить сумму, названную Персивалем.

— Не для того, для чего он был нужен вам, — просто ответил ей наш сосед и даже поклонился, а я толкнула локтем застывшего мистера Грина, напоминая ему о том, что мы должны купить Итана любой ценой.

— Двести золотом, два! — продолжил орать торговец.

— Томас! — зашипела я.

— Ваш отец меня убьет, мисс Дорнан, — ответил он и до того, как я успела сказать что-то возмущенное, достаточно громко, чтобы быть услышанным в толпе, обсуждающей невиданную цену за Беррингтона, сказал: — Триста монет золотом!

И вокруг нас опустилась тишина.

Сумма была просто ошеломительная. Сумасшедшие деньги, за которые можно приобрести целый полк рабов. А возможно, и всех, кто сейчас ждал своей участи там, за шатром и внутри него. Не сомневаюсь, что за такую сумму покупателю сделали бы скидку, отдав их всех без исключения.

«Вы дорого обойдетесь мне, лорд Беррингтон!» — подумала я, сглотнув. Отец меня ругать не станет. Не сомневаюсь, что Итан вернет мне все, до последней медной монеты, но…

— Триста, — произнес торговец, вернув назад отвисшую челюсть. Бедолага и предположить не мог, что получит подобную сумму за всего лишь одного раба.

Все вокруг как-то сникли, а я посмотрела на Томаса, которому точно не нравилось происходящее. И тем не менее, была ему благодарна за то, что не отступился и не уступил Итана Персивалю. Знать бы еще, зачем наш сосед решил приобрести Беррингтона? Ему-то он на что? Тем более за такую сумму, которую он намеревался выложить на торгах! Или заметил мой интерес к этому рабу? Возможно, он был невольным свидетелем неприятной сцены, когда мы сцепились с надсмотрщиками, и сделал какие-то свои выводы?

— Триста золотых монет, раз! — прозвучало в тишине. Леди с зонтиком вскинула руку и раскрыла его над головой. Затем, демонстративно бросила взгляд на Грина, после чего развернувшись, направилась прочь, давая понять всем, что не намерена перебивать подобную цену.

— Триста золотых, два! — прозвучало следом, а Томас вздохнул.

— Триста золотых три! Продано! — крикнул торгаш и негритенок ударил в гонг. Я успела увидеть, как сэр Персиваль поджал тонкие губы и направился к нам с Томасом. Но Грин уже шагнул к помосту, демонстративно не глядя на обнаженного Беррингтона.

— Я просто поражен! — проговорил Персиваль, наклонившись ко мне. — Мисс Дорнан купила себе такую дорогую игрушку. Что скажет ваш отец о подобной расточительности? Рабов для постельных утех не стоит приобретать по подобной цене. Тем более, если этот раб — маг.

«Маг?» — поняла я. Ну конечно же. Беррингтон вполне мог оказаться магом. Вот только почему он тогда, имея силу, позволил обойтись с собой подобным образом?

— Юным леди стоит искать себе любовников среди свободных молодых людей! — посоветовал Персиваль насмешливо. — Хотя, конечно, быть хозяйкой подобного экземпляра, достаточно возбуждающе, не так ли? — и прежде чем я успела ответить ему на подобную наглость, направился прочь, постукивая тростью по бедру.

Итан понимал, что ему нечего стыдиться своего тела. И никогда не отличался особенной стеснительностью, но не в подобной ситуации.

Стоять на помосте в чем мать родила и чувствовать на себе похотливые взгляды оказалось весьма неприятно. И это еще мягко говоря. Внутри горело сумасшедшее желание убивать. И только девчонка, стыдливо опустившая взгляд, та самая мисс Дорнан, вкус губ которой он никак не мог забыть, заставляла Итана терпеть. Он не мог понять, почему ему было приятно ее нежелание смотреть на него в подобной ситуации. Словно она оказалась единственным порядочным человеком в этой клоаке, унижающей человеческое достоинство. А затем, когда его оценили так дорого, Беррингтон немного запаниковал, потому что мужчина, сопровождавший мисс Дорнан, казалось, не спешил учувствовать в торгах. То ли выжидая, то ли ведя какую-то свою собственную игру, смысл которой стал понятен лорду лишь когда за него дали поистине огромные деньги.

«Верну все до последнего медяка!» — поклялся он. Решив про себя, что добавит даже сверх того, что мисс Дорнан заплатит за него. Главное, что теперь он будет свободен, а это самое важное, что только может быть на свете.

Итог, триста золотых монет и разочарованные взгляд женщин, которым не повезло приобрести его, как игрушку для своих утех.

— Как будете расплачиваться, господин? — Итан проследил взглядом, как подошедший (кажется, мисс Дорнан называла его Грин?) принялся договариваться о деньгах.

— Я выпишу вам чек, — спокойно ответил спутник юной мисс.

Итан скользнул взглядом, посмотрев на Джой, и заметил подле девушки странного типа, неприятной наружности. Того самого, что давал за него двести монет. Кажется, этот незнакомец сказал девушке что-то весьма неприятное, потому что едва он ушел, ее лицо покрылось красными пятнами негодования.

— Прикройте раба, бога ради! — тем временем велел Грин и Беррингтону сунули в руки штаны и рубашку, велев одеваться.

Повернувшись спиной к покупателям, Итан быстро натянул одежду, слушая, о чем говорят Грин и торгаш.

— Вы можете получить деньги в банке Порт-Руана. Вот часть суммы, остальное получите, когда доставите раба в отель, — он назвал адрес и довольный продавец живого товара закивал.

— Конечно, сэр!

— И чтобы его и пальцем тронуть не посмели! — напоследок рявкнул Грин, а Итана подхватили под руки, стащив с помоста. Словно он сам не мог спуститься на собственных двоих.

В последний миг, не удержавшись, оглянулся, чтобы бросить взгляд на Джой. Но она уже даже не смотрела в его сторону, поглощенная беседой со своим спутником, спешившим увести девушку прочь от помоста. И что-то внутри Итана неприязненно сжалось, стоило ему заметить, как властно, почти собственническим жестом, придержал Джой этот чертов мистер Грин.

«Какая мне, к черту, разница?» — спросил себя лорд. Тычок в спину заставил прибавить шаг, и он стиснул зубы, заставляя себя не нервничать. Хотя все, чего ему хотелось в данным момент, это освободить руки — желательно от браслетов, закрывающих магию, — и раскидать наглецов в разные стороны.

«Ничего. Потерпи немного, — успокаивал он себя. — Скоро ты сядешь на корабль и вернешься домой. И забудешь все, что произошло, как страшный сон. Ведь там впереди тебя еще ждут разборки с Генри!» — мысль о брате заставила сердце мужчины сжаться от злости и обиды. Он никак не мог понять, как его чудесный, пусть и избалованный брат, превратился в такое чудовище, способное ради денег и власти пойти против своего старшего брата. Оберегавшего его все годы после смерти родителей.