— Держите, — пошарив в кармане, я вытащила наружу искомый патрон, но вместо того, чтобы подойти и положить его на протянутую ладонь — небрежно бросила, не особо заботясь о том, поймает он, или нет.

Поймал. Извернувшись, почти молниеносно выбросил в сторону руку, и будто бы вытащил брошенное из воздуха.

«Реакция отменная», — безрадостно подумала я, слегка набычившись и морально готовая к тому, что Гилмур огрызнётся — но он лишь продемонстрировал мне патрон и ослепительно широко улыбнулся, явно довольный собой.

— Спасибо, детектив. Это может нам сильно упростить задачу, — искренне проговорил он, взяв одну из обойм, и извлёк из неё верхний патрон, закладывая вместо него мой.

— А знаете, что сделает её ещё проще? — спросила я, тщательно пытаясь подавить вызывающие нотки в голосе, и нахохлилась, спрятав руки подмышки — здесь было довольно прохладно, а моя одежда ещё была влажной после дождя.

— М-м… Пока нет. Но вы же просветите меня, правда?

— Вы можете сказать мне, в чём заключается «наша» задача, — я изобразила кавычки пальцами в воздухе, — и я составлю более действенный план по её решению.

Мужчина нахмурился, опустив взгляд на винтовку и с щелчком вгоняя в паз магазин, после чего хмыкнул:

— Без обид, детектив, но я не думаю, что вы сможете предложить более действенный план по убийству Сонга, кроме как пристрелить его из этой крошки, — с этими словами он любовно провёл ладонью по боку Т26.

— Стоп, что? — я быстро моргнула несколько раз, машинально сделав шаг в его сторону. — О чём вы говорите⁈

Гилмур поморщился, повесив винтовку себе на плечо:

— Поверьте, мисс Вудворт, так действительно будет лучше для всех… Кроме Эндрю, конечно, — он немного раздражённо закатил глаза, — но вот это меня, признаться, нисколько не беспокоит.

— Как вы можете говорить о таком мне⁈

Я кипела от возмущения и злости, поскольку ровно сейчас мне предлагалось стать соучастником в убийстве человека, которого мне нужно было вернуть в семью. И чёрт бы с самим Сонгом — я, конечно, не могла осуждать ничьи жизненные решения, но, видит Бог, Эбигейл, наверное, действительно было бы лучше без него… Как у этого бандита вообще язык повернулся⁈

— Детектив, я же сказал…

— Вы действительно думаете, что я буду спокойно стоять в стороне и смотреть, как вы убиваете невинного человека? — перебила я Фила, который вновь помрачнел от моих слов.

— Невинного? — переспросил он, а затем фыркнул. — Вот уж сомневаюсь…

— Это не вам судить, — резко бросила я, скользя взглядом по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы отоварить чёртового мафиози по затылку.

— Возможно. Можете решить сами, мисс Вудворт, — неожиданно сказал он, заставив меня изумлённо вытаращиться.

— Что? — недоверчиво переспросила я, зябко поведя плечами.

— Вы можете остаться здесь и дождаться, пока я не вернусь за вами, чтобы забрать вас наверх, а можете пойти со мной и своими глазами увидеть результат изысканий Сонга, — Филипп выжидающе посмотрел на меня.

— Результат… изысканий? — почему-то это прозвучало крайне зловеще, и в памяти вспыхнули слова «утопленника», сказанные ночью. — Границы, которые он успел переступить…

Внезапно я поняла, что Фил говорит почти то же самое, предлагая мне решить судьбу Эндрю Сонга, и это осознание вызвало во мне новую вспышку подозрения:

— Это вы устроили тот ночной балаган с мертвецом в «Утке»? — резко спросила я, уже не заботясь о том, чтобы придать словам хотя бы видимость дружелюбия.

Филипп, однако, выглядел искренне озадаченным — буквально миг, — а затем почему-то даже слегка расслабился и негромко рассмеялся:

— В мои задачи не входит запугивание очаровательных детективов. Нет, мисс Вудворт, произошедшее ночью не имеет ко мне никакого отношения, — он покачал головой и слегка нахмурился. — Однако, мы заболтались. Не то чтобы я был против — но сейчас нам нужно заняться более насущными делами, так что… решайте, детектив.

Сказав это, Гилмур отвернулся от меня и, поудобнее перехватив винтовку, открыл дверь и вышел в виднеющийся за ней плохо освещённый коридор.

«Чтоб тебя черти взяли…» — ругнулась я про себя, потоптавшись ещё какое-то время на месте, но затем, не выдержав, направилась за ним следом.

Узкие низкие коридоры напоминали не то бомбоубежище из тех, что рекламировали белозубые улыбки с экранов телевизора в преддверии «Красной Угрозы», не то подвалы какого-то хаотично построенного здания. Здесь стоял тяжёлый, слегка затхлый воздух, пропитанный запахами машинного масла и сырого бетона. Вдоль стен тянулись трубы, кабеля, а иногда коридор внезапно расходился в стороны, переходя в длинное и такое же низкое, подобие помещения. В таких «расширениях» размещались странные машины со множеством ламп и индикаторов, с широкими, усеянными тумблерами и кнопками, пультами управления. Ни одна из этих машин не подавала признаков жизни, и ни одну из них мне не удалось идентифицировать. К сожалению, кроме них нам не встретилось ни мебели, ни мелких тяжелых предметов — ничего, что можно было бы использовать как оружие.

Я уже прикидывала, как бы ловчее метнуть в затылок Гилмура портсигар, который тот явно не счёл достойной угрозой, но, увы, склонялась к мысли, что мужчина был прав. А если использовать зажигалку, как утяжелитель в кулак…

«То я разобью себе костяшки и, вероятно, сломаю пару фаланг», — безжалостно оборвала я собственные отчаянные фантазии.

Шаги Фила, шедшего впереди и не подозревающего о моих мрачных помыслах, слегка замедлились, и до меня донеслось сдавленное шипение с явным итальянским прононсом. Нахмурившись и в пару шагов догнав его, я заглянула в очередную — вторую по счёту, — комнату с машинерией, и от увиденного в моей душе шелохнулось совсем уже мерзкое предчувствие.

Вдоль стены были выложены кучки ношеной одежды и аккуратно составленные пары обуви самого разного фасона и размера — от сапог и туфель до домашних тапочек. Я углядела среди одежды даже детскую, хотя по большей части здесь были типичные облачения фермеров — рабочие и домашние штаны, рубашки и платья.

Перед глазами встал образ опустевшей, как мне казалось, из-за проливного дождя площади Першинга, и то самое жуткое ощущение безжизненности, которому я никак не могла найти объяснений. Но сейчас, глядя на разложенную одежду, я поняла, что зацепило меня там, наверху: ни в одном из окон не горел свет, несмотря на то что по случаю такой непогоды было довольно темно. А ведь люди, прячась от гнева природы в кругу семьи, в собственном убежище, почти всегда стремятся хотя бы зажечь свечи, если уж с электричеством могут быть перебои…

— Merda*… — буркнул Гилмур, но задерживаться и рассматривать находки не стал, зато повернулся ко мне и сделал знак поторапливаться. — Идёмте, детектив.

Его мрачность настолько контрастировала с предыдущей бесшабашностью, и настолько оказалась созвучной с моими собственными мыслями, что мне окончательно стало не по себе, а язык словно присох к нёбу, не позволив вымолвить ни звука.

Чуть дальше по коридору мы встретили первую в подземном комплексе дверь, выглядевшую крайне буднично — обычный фанерный лист, высотой под потолок, выкрашенный чуть более темной краской чем стены. Фил прошел мимо нее, даже не посмотрев, и я решила, что лишний раз любопытствовать и нарываться не стоит. Но когда он с такой же уверенностью миновал две таких же двери, расположенных одна за другой в левой стене коридора, я не выдержала:

— Что там? — негромко поинтересовалась я, заметив, как слегка напряглись плечи Гилмура от звука моего голоса.

— Жилые комнаты, — ответил он нехотя.

— Здесь ещё и кто-то жил? — изумилась я, пытаясь сопоставить в голове всё увиденное ранее и представить — каково тут остаться надолго.

— Исследователи, — прозвучал ещё один краткий ответ, после чего Гилмур скрылся за очередным поворотом.

Слегка передёрнувшись при мысли о том, что некие люди добровольно спускались под воду в этот бункер, и проводили здесь дни и, возможно, недели, занимаясь своими делами, я последовала за мужчиной.