– Стоять! Работает ОМОН! Руки! – гулким эхом по цеху отразились громкие звуки.

В широкий проём цеха забежали шесть мужчин в полной боевой амуниции и направили на нас автоматы. Я от неожиданности подняла руки вверх и чуть не поскользнулась на стекле. Мама отреагировала спокойнее и встала впереди меня.

– Бандитов лучше бы ловили, – проворчала она, пока двое из них обыскивали нас, отобрав сумочки.

Нам приказали выходить без резких движений и вывели под руки из здания. На улице между корпусов стоял микроавтобус с затемнёнными стёклами и две полицейские машины с мигалками. К нам сразу подошли полицейские, выпроводили за ворота и приказали сидеть в машине и не высовываться.

– Чёр-те что! – возмущалась мама.

– Ладно хоть не побили и не пристрелили, – побормотала я, – сказали же нам сидеть и не выходить из машины.

Но мама лишь фыркнула и отвернулась.

Из цеха вышел Василий Витальевич с Ларисой Михайловной с двумя бойцами и остановились около машины полиции. Они разговаривали с двумя офицерами и показывали куда-то дальше, на здание дальше по дороге, а потом в сторону леса. Туда же побежали и бойцы ОМОНа.

Я показала маме на одноэтажный склад, который стоял в стороне от нас, за цехом:

– Может, мы тоже туда пойдём? Всё равно все разбежались.

– Сиди уже, пусть мужчины сами проверят, а то действительно попадём под горячую руку…

У неё зазвонил телефон.

– О, бабуля звонит… Да… Привет… – она слушала её, и с каждой минутой брови ползли вверх, а глаза становились всё шире.

Я разволновалась и старалась не думать о плохом, но если сейчас ещё и с бабушкой что-нибудь произойдёт, то это будет совсем «весело». Мама смотрела на меня и молча слушала.

– Ну, что там? – шёпотом спросила я.

– Хорошо, не переживай ты так, сейчас приедем, – ответила она в трубку.

Она отключила телефон, вышла из машины и побежала к генералу, крикнув мне на ходу, чтобы никуда не уходила. Добежав до Василия Витальевича, она стала ему что-то рассказывать. Полицейские тоже подключились, и уже через пять минут мама села к ним в машину, а генерал с Ларисой Михайловной вернулись в его машину, и мы тронулись, поехав за полицейскими машинами.

– Мы сейчас завезём Ларису Михайловну на базу и тоже за ними отправимся, – пояснил мне генерал.

– Куда отправимся? Зачем? Мама убежала, ничего не объяснив, теперь вы не говорите…

– Мы едем к твоей бабушке. Вернее, в больницу, куда отвезли Савелия и ещё одного мужчину, которого нашли с ним.

У меня всё внутри сжалось.

– Он жив? – прошептала я, пытаясь утихомирить сердце, которое выпрыгивало из груди.

– Да жив, жив. Врачи его уже подштопали, крови много потерял. Ничего страшного.

– А кто второй? – у меня немного отлегло от сердца.

– Неизвестно пока, но ему повезло меньше. Он в реанимации. В общем, приедем, там разберёмся.

– Но туда на автобусе почти пять часов ехать. Далеко, – возразила я.

– На машине мы за три часа доедем, напрямик. До темноты уже будешь у бабули, – спокойно ответил он.

Мы свернули на развязке в сторону базы и уже через час выехали на шоссе в сторону села, где жила бабушка Соня. Лариса Михайловна очень сожалела, что не может с нами поехать, но взяла клятвенное обещание с генерала, когда всё выяснится, он приедет и лично ей всё расскажет. Василий Витальевич ей усмехнулся и ответил, что с большим удовольствием приедет пообщаться, и как можно скорее.

Я, видя его заинтересованные взгляды на нашу администраторшу, этому не удивилась и только порадовалась, что у них может завязаться самый настоящий роман. Сама же, пока мы ехали, позвонила бабушке и расспросила, что у них произошло и откуда Савелий взялся в её селе, если он только ночью был со мной на базе.

Вот что она мне рассказала.

Днём, когда она была на огороде, услышала шум на чердаке. Подумала, что кошка забралась, поэтому не сразу обратила внимание. Только после того как там что-то упало тяжёлое, полезла на чердак, взяв в руки метлу, которая стояла рядом с лестницей. Первое, что бросилось в глаза, когда она осмотрелась, – тело мужчины, которое лежало на досках посередине чердака. Рядом с ним, немного в стороне, сидел, прислонившись к сундуку, Савелий, весь в крови и полуживой.

Он поднял на неё глаза и прохрипел:

– Баб Соня, помоги…

А когда она подошла и опустилась рядом с ним на колени, отложив метлу, добавил:

– Ты на Бабу-ягу похожа.

И отключился. Бабуля заохала и заправила в платок выбившиеся седые пряди, которые паутиной просвечивали в полутьме чердака и тусклых лучах солнца. Бормоча, что все нормальные мужики, когда им нужна помощь, наоборот, просят «милая, красавица, помоги», и только ненормальные оборотни обзывают Бабой-ягой, она спустилась с чердака, сбегала за тазиком с водой, фонарём, бинтами и старой простынёй.

Смыв кровь на теле сначала у Савелия, она обнаружила множество рваных ран, которые сильно кровоточили и требовали медицинской помощи. Она как могла их перевязала. Парень так и не пришёл в себя, только немного постанывал, когда бабушка его переворачивала. Потом она подошла к телу мужчины. Он оказался уже не молодым, но ещё очень крепким и сильным, правда, его физическая сила не помогла ему уберечься от трёх стрел, обломки которых торчали из его груди. Она первым делом проверила его пульс и была поражена, что сердце хоть и слабо, но стучит. Пока она смывала у него кровь вокруг стрел, увидела большую рваную рану на боку.

– Да кто ж вас так потрепал, мальчики? – бормотала она, приложив к ней большой кусок простыни, который быстро пропитался кровью, и туго примотала его бинтом. – Будто волки рвали.

Оказав первую помощь, бабуля бросилась к соседу за помощью, и вместе с сыновьями они стащили мужчин вниз, погрузили в две машины и повезли их в сельскую больницу. Всю дорогу сосед спрашивал бабу Соню, откуда у неё на чердаке взялись раненые, но она только делала круглые глаза и рассказывала, как сама испугалась и не смогла понять, что произошло.

– Так и твердила всем: и соседям, и докторам, и местному участковому полицейскому, что ничего не знаю и не ведаю, – хихикала она, рассказывая, как её допрашивали.

Пока местный доктор и фельдшер обрабатывали и зашивали раны пострадавших, из района приехала скорая и увезла мужчину постарше в больницу на операцию. Савелий к этому времени уже пришёл в себя после нескольких капельниц и категорически отказался куда-то ехать.

Бабушка подтвердила, что он знакомый её внучки и она присмотрит за ним. Полицейского медики пока к нему не пустили, поэтому он довольствовался только сбивчивыми рассказами бабули и несколькими словами парня о том, что он ничего не помнит.

***

Елена доехала до районной больницы вместе с полицейскими, но заходить внутрь не стала, а осталась около приёмного покоя, сев под деревом на скамейке. Она достала телефон и набрала номер дочери, но он был недоступен.

– Блин, опять связь барахлит, – расстроилась женщина и отключила вызов. Из дверей больницы вышли двое мужчин средних лет, которые о чём-то спорили, спускаясь по лестнице. Они хмуро посмотрели на женщину и сели на соседнюю скамейку. Она сначала не обращала на них внимания, попытавшись ещё два раза дозвониться до Ольги, но, когда они начали обсуждать свои проблемы погромче, невольно прислушалась.

– Это ты – его телохранитель, а теперь я даже не знаю, что с тобой делать: уволить или отдать под суд?

– За что? Он же сам укатил на мотоцикле, а нам не удалось его догнать, а потом и найти в лесу? – возмущался тот.

– И что? Надо было брать второй мотоцикл и ехать за ними, а не хлопать глазами, глядя как он несётся в лапы банды Марка! – выговаривал серьёзный темноволосый мужчина с седыми висками и греческим профилем. – Если с Евгением Семёновичем что-то случится, то я лично прослежу, чтобы ты вылетел с нашего предприятия с «волчьим билетом».

– Но, Вадим Сергеевич, вы же должны понимать…