Савелий повернулся на мой крик сразу и тут же получил поставленный удар в челюсть. Боксёры. Его немного мотнуло, а потом он выпрямился и сказал негромко, но с таким рыком и силой, что у меня волосы встали дыбом и вся кожа покрылась мурашками.

– Отошёл от неё! Быстро!

Я не поняла, что случилось, но парни тоже сначала стояли, опешив, а потом повалились кто на колени, кто на пятую точку, один вообще сознание потерял. Он схватил меня за руку и быстро повёл обратно к причалу, забрал наши вещи и пошёл в сторону лодочной станции.

Я молчала, не хотела его нервировать ещё больше и попасть под горячую руку, хотя была в шоке от произошедшего и хотела прояснить, что же произошло.

Он молча отвязал лодку, помог мне сесть в неё, дал в руки наши вещи и начал мощными взмахами вёсел грести к острову.

– Может, лучше домой? – тихонько спросила я у хмурого оборотня.

– Нет! – рыкнул он мне в ответ.

– Ну, нет так нет, – не стала я спорить, хотя саму пробивала нервная дрожь, и последнее, чего мне хотелось, – это купаться и кататься на лодке.

Стало уже совсем темно, и только полная луна освещала озеро. В лунном свете лицо Савелия было таким необычным, а огоньки в глазах зловеще вспыхивали. Я невольно передёрнула плечами от опять накатившего на меня страха. Он напрягся и отпустил вёсла.

– Прости, я опять напугал тебя, – он взял меня за руки. – У тебя купальный костюм слишком открытый, мужчины сильно реагируют на красивое женское тело…

– Нормальный у меня купальник, – возмутилась я, – закрытый, спортивный. А если бы я бикини надела?!

Он сел на дно лодки и обнял мои ноги.

– Не знаю, что такое бикини, но лучше его не надевай. Я очень испугался за тебя. Второй раз за день.

Он положил голову на вещи, которые лежали у меня на коленях и пробормотал:

– Как ваши мужчины здесь живут и справляются со всем этим. Мы только первый день здесь, а я уже готов унести тебя обратно в свою пещеру и больше оттуда никуда не выпускать.

Я нервно хихикнула и ответила, погладив его по голове.

– Ты такой смешной… Я всё равно не смогу жить в твоей пещере, поэтому привыкай к порядкам нашего мира. Хотя эти уроды и в самом деле заслуживают того, что ты с ними сделал. Кстати, а что это было?

Он глубоко вздохнул и поднял голову.

– Не знаю, мне иногда кажется, что у меня просыпается такая же сила, как была у нашего альфы в стае. Я иногда пытаюсь вызвать её специально, но не получается. А вот когда сильно злюсь или боюсь, то получается. Ты на меня не сердишься?

Он смотрел мне в глаза, и в тишине озера под тихие всплески волн я поймала себя на мысли, что не воспринимаю его просто как друга. За эти несколько дней он мне стал родным и близким. Прядь волос, выбившись из хвоста, закрыла ему половину лица, и я инстинктивно поправила её, отодвинул за ухо. Волшебство ночи приблизило меня к его губам, и я их едва коснулась своими. Такие мягкие и нежные…

– Ты что делаешь? – спросил он шёпотом.

– Хочу тебя поцеловать, – так же шёпотом ответила я. – Ты возражаешь?

– Нет, я просто ни с кем не целовался… не умею, – горячо шевелил он губами, ловя каждое моё движение. – Покажешь как?

– Хорошо…

И мы целовались – горячо и нежно, по-детски и совсем по-взрослому, с языком. Я старалась контролировать эмоции и не увлекаться, но оборотень не собирался довольствоваться малым.

– Всё… Всё, я сказала… – я оттолкнула ничего не понимающего Савелия с затуманенным и одновременно горящим взглядом и отдышалась. – Не наглей и руки убери.

Савелий посмотрел на свою руку у меня на груди и медленно её убрал.

– Вези лучше купаться, раз уж взялся, – немного резковато сказала я, и он сел на своё место, схватившись за вёсла.

– Прости…

– Ты сегодня целый день у меня просишь прощения, – улыбнулась я и лукаво добавила: – Хотя есть за что.

Мы быстро добрались да острова, где на его песчаном пологом берегу долго купались в тёплой воде, плескаясь и ныряя. В комнаты вернулись уже за полночь, осторожно, чтобы не шуметь, пробираясь по коридору.

– Спокойной ночи, Савелий, – прошептала, закрывая перед его носом дверь.

– Спокойной ночи, Оленька, – прошептал он уже с обратной стороны.

Я прислонилась к двери и хихикнула.

– С ума сойти, я целовалась с оборотнем. Никто не поверит, если кому расскажу.

Следующие три дня прошли неожиданно спокойно. Мы работали днём, а вечерами гуляли по базе и купались. Эту компанию, с которой мы столкнулись в первый вечер, больше не видели. Скорее всего, они уехали, и это был их заключительный загул. По крайней мере, Савелий вёл себя спокойно, и наши вечерние заплывы ничем не омрачались. После озера мы пили чай и занимались около двух часов чтением и письмом.

Удивительно, но оборотень оказался очень прилежным и способным учеником. Благодаря его фантастической памяти он быстро выучил алфавит и слоги. Тот букварь, который я брала с собой, был полностью освоен за эти дни. Писать он учился медленнее, но упорно выводил буквы и слова.

Лариса Михайловна на второй день остановила меня и строго сказала:

– Оля, я, конечно, всё понимаю – молодость, любовь и всё такое, но у нас здесь не дом свиданий. Никаких ночёвок вдвоём я не потерплю. Раз приехали работать, то прошу соблюдать правила нашего общежития.

Я сначала не поняла, про что она говорит, а потом до меня дошло.

– Что вы! Мы с ним занимаемся до отбоя, а потом он уходит в свою комнату. Он готовиться поступать заочно в универ. Времени мало, поэтому мы занимаемся каждый день.

Она недоверчиво посмотрела на меня, а потом спросила в какой вуз. Мне ничего не осталось, как врать дальше.

– В педагогический, начальные классы. Поэтому сейчас методику составляем по букварю. Хотите я вам покажу?

Я была уверена, что она откажется, но не тут-то было. Она не привыкла верить на слово, нужны были факты и доказательства. И мы поднялись на второй этаж, где я показала ей букварь и несколько тетрадок, которые лежали на столе и которые Савелий исписал ровными буквами. Она не совсем поняла мои путаные объяснения про зависимости, которые мы выводим между методикой преподавания и навыками каллиграфического почерка.

– В магистратуру готовитесь, что ли? – сделала она свои выводы.

– Да, – с облегчением ответила я.

Она вышла, а я не сразу успокоилась, осознавая, что, скорее всего, не только администратор, но и ребята, которые улыбаются при виде нашей парочки, тоже придумали себе романтическую историю. Естественно, Савелию я ничего рассказывать не стала, потому что он и так, после того поцелуя на озере, постоянно проявлял ко мне знаки внимания, особенно когда я показывала ему правильное написание букв, – старался коснуться меня, прошептать мне что-нибудь на ухо, пока я наклонялась к нему, взять за руку… Я не приветствовала его поползновения, поэтому старалась не обращать внимания.

В субботу мама с Василием Витальевичем обещали приехать на целый день, и я их очень ждала, потому что немного устала и соскучилась. Лариса Михайловна сказала, что если я до обеда сделаю все срочные дела, то после обеда она меня отпустит с условием, что я вечером, когда они уедут, уберу домики после выехавших гостей.

Кстати, Игорь мне сказал, что из двадцать первого домика завтра выезжают, и я смогу ходить спокойно, не оглядываясь и не шарахаясь от каждого встречного мужчины. На мой ответ, что это неправда, он рассмеялся и ответил, что частенько наблюдал, как я резко сворачиваю с дорожки, ещё издалека завидев кого-то из них.

«Вот и хорошо!» – решила я, и настроение у меня улучшилось. Всё же неприятные гости там жили, я их побаивалась. Даже больше, чем тех хулиганов на пляже. Те, конечно, тоже были наглые и задиристые, но от этих у меня был холодок в животе и мурашки на коже. Бррр!

Сегодня я постаралась закончить как можно больше дел, чтобы завтра не подводить администратора, поэтому немного задержалась и уже в сумерках выходила из последнего дома, который располагался немного в стороне, около конюшен. Здесь я была первый раз и не сразу обратила внимание, какое это красивое место. Тропинка для конных прогулок уходила далеко в берёзовый лес, который сейчас, в лучах заходящего солнца, выглядел каким-то особенным и сказочным. Поляна с загоном сейчас пустовала, все лошади были в стойлах, и только двое работников сидели на лавочке около конюшни и о чём-то разговаривали.