– Ты… ты… ты – проглот! – наконец-то я определилась со словом, чтобы оно не звучало слишком обидно.

Я пошла на кухню, достала из шкафчика «Вискас» и ещё одну миску. Потом подумала и взяла вторую миску, налив в неё воды. Вышла на веранду, поставила обе миски рядом с кошачьими и насыпала всем корм.

– Всё, жрите! И чтобы я от вас больше не слышала, никаких концертов по утрам!

Хлопнула дверью и пошла на кухню ставить чайник.

– Охренеть! Дурдом какой-то.

Пока умывалась, чайник вскипел, и я налила себе кофе. Есть с утра не хотелось, поэтому я пила ароматный напиток, прогоняя остатки сна, и улыбалась, вспоминая морду Савелия, обожравшегося кошачьего корма.

– Привет, – послышалось у входа в кухню. – Чем так вкусно пахнет? Завтракать будем?

Я подняла глаза на заспанного Савелия и рассмеялась.

До прихода мамы мы учили буквы по букварю, который я достала с чердака. Сначала я отнеслась скептически к умственным возможностям парня, который всю свою сознательную жизнь, вплоть до двадцати пяти лет, провёл в лесу. Но в голове оборотня под простоватым выражением лица скрывался живой ум и отличная память. Вот что значит жить в экологически чистом месте и питаться только натуральной едой!

Мы с ним за два часа освоили старый букварь и проверочное тестирование показало, что в его памяти всё осталось в целости и сохранности. Даже все картинки на каждую букву запомнил. «Мне б такую память, я бы тогда экстерном универ за год закончила», – думала я, ставя чайник на плиту.

Савелий, пока я хлопотала на кухне, пошёл во двор осваивать топор. Сказал, что знает, как с ним обращаться, и колоть дрова для него – лёгкая разминка. Поленья у нас лежали ещё с весны, сложенные около бани. У нас с мамой сил хватило только немного поаккуратнее их сложить, чтобы не мешали ходить. Колоть у нас не получалось, слишком они были большие, а для бани нам по несколько поленьев за раз кололи знакомые мужчины, которые иногда заходили по делам или в гости, – дядя Серёжа или сосед Василий Витальевич, пожилой мужчина, который постоянно говорил маме, что если бы он был моложе лет на пятнадцать, то обязательно женился бы на ней.

Мама всегда смеялась и отвечала, что если бы он был моложе, то не посмотрел бы на неё, а водил бы в свои хоромы длинноногих красавиц. Василий Витальевич, отставной генерал, у которого дети давно разъехались по разным странам и навещали старика только раз в несколько лет, уже почти десять лет жил один. Жена уехала жить к сыну в Чехию, а он отказался переезжать, заявив, что где родился, там и помирать будет.

Периодически у него появлялись какие-то женщины, но быстро исчезали, так и не успев познакомиться с нами. А сосед сразу после отъезда очередной пассии покупал бутылку хорошего вина и шёл к нам, отметить своё освобождение от гнёта женского беспредела. Мама поддерживала его и всегда говорила, что его идеальная женщина просто ещё не дошла до нашей улицы, а он обнимал её, целовал в щёку и отвечал: «Ты – моя идеальная женщина, только ты, Елена Петровна, понимаешь меня и жалеешь».

Так и жили, дружно и по-соседски помогая друг другу. Мама лечила его, когда болел, а он помогал по хозяйству. Сегодня, увидев Савелия с топором, он открыл калитку между нашими заборами и подошёл к нему поздороваться. Я не слышала, о чём они разговаривают, но по лицам поняла, что обсуждают что-то серьёзное. Вышла на крыльцо и позвала их пить чай.

– Привет, Ольга. Я уже познакомился с твоим женихом. Хороший парень, правильный.

У меня перехватило дыхание от возмущения, и только присутствие Василия Витальевича спасло наглого оборотня от расцарапанной морды.

– Это просто мой знакомый, которой погостит у нас несколько дней, – возразила я, наливая чай мужчинам и ставя на стол вазочки с печеньем и вареньем.

– Да-да, он так и сказал, не ругайся и не смотри на него так, как будто он тебе денег должен. Всё нормально. Мы с ним уже договорились завтра вместе на рыбалку сходить.

– Чего?! Какая ещё рыбалка, дядя Вася!

Я уставилась на улыбающихся мужчин, которые сидели и доедали бутерброды, довольные собой.

– Всё нормально, Оля, запасная удочка у меня есть, червей я сам накопаю, тебе остаётся только бутербродов ему с собой дать побольше и плед, а то по утрам прохладно последнее время.

– Ну вы даёте. За десять минут успели познакомиться, подружиться и о рыбалке договориться! – растерянно сказала я, глядя на них.

Они переглянулись, и генерал ответил:

– А чего долго мусолить, хорошего человека сразу видно, а мне одному скучно. А так – и мне компания, и ему развлечение. Опять же, посмотрит наши места. Сама знаешь, какая у нас природа красивая – дух захватывает. И ты с нами, может, пойдёшь? Покупаешься в озере, позагораешь. Чего в городе жариться?

И правда. В этом году купаться ходила с девчонками только два раза. Так и лето кончится, а я как бледная поганка, даже не загорела нисколько.

– И мать бери, тоже пусть немного отдохнёт. Завтра же выходной, – провозгласил сосед.

– Так это уже не рыбалка будет, а пикник, – ответила я, представив, как они сидят на берегу озера с удочками, а мы в мамой плаваем вокруг поплавков и гоняем рыбу.

– Наоборот, наловим рыбы, сварим на костре уху… М-м-м… Сто лет так не отдыхал. Ну что, договорились? Устроите старику настоящую рыбалку? У меня даже палатка есть. Поставим и будете там отдыхать, пока мы будем рыбу ловить.

– Какую рыбу ловить собрались, вернее, где? – послышался голос мамы из прихожей.

– Леночка, здравствуй, дорогая, мы только тебя ждали! – обрадовался Василий Витальевич её приходу.

Он тут же рассказал ей про свои планы, заставил нас с Савелием подтвердить, что мы его поддерживаем и тоже очень рады. Ей ничего не оставалось, как согласиться и уйти в огород, переодевшись. Василий Витальевич попрощался со всеми и бодрым шагом ушёл к себе, напевая что-то радостно-весёлое, а мы с Савелием остались одни.

– Никогда бы не подумала, что ты такой общительный, – сказала я ему, моя посуду. Он подавал мне чашки со стола и вытирал уже вымытые.

– Хороший мужик, хоть и человек. Мне он сразу понравился. Это же так здорово, я ведь никогда не рыбачил на удочку, даже не знаю, как это, – ответил он. – А Василий Витальевич сказал, что научит меня и подарит удочку.

– То есть ты рыбачил, но не на удочку? Идём на улицу, расскажешь, а я маме помогу полоть.

***

Утро выдалось жарким не только в плане температуры воздуха, а из-за ускоренных сборов. Мы проспали самым бессовестным образом, а всё потому, что собирались почти до часу ночи, стараясь ничего не забыть и не упустить мелочи, без которых нам, по мнению мамы, на рыбалке не выжить. В итоге старый, ещё отцовский, туристический рюкзак с меня высотой был забит под завязку и три рулона пенки привязаны к нему сверху.

Когда за нами пришёл Василий Витальевич, то его даже Барсик не встречал, потому что тоже спал на веранде в одной кровати с Савелием. И только громкий голос соседа заставил нас проснуться и продрать глаза. Поэтому мы, толком не умывшись, бегали по дому, одевались и вытаскивали из холодильника провиант. Благо он был собран в пакеты, и нам с мамой осталось только закинуть их в рюкзаки.

– Всё, Витальевич, мы готовы, – отрапортовала мама, закончив подтягивать ремни огромного рюкзака, который мы все вместе водрузили на Савелия.

– Да-а-а-а… – он почесал затылок. – Стесняюсь спросить, мы на неделю идём в поход или всё же на рыбалку?

Мама закатила глаза.

– Только не начинай. Какая разница, на сколько мы идём, вещи всё равно нужны одни и те же. Ты же взрослый мужчина, генерал бывший, должен понимать, что нам нужно на чём-то сидеть, полотенца, посуда, аптечка, котелок, вода, продукты, ножницы…

– Стоп, а ножницы зачем?

– Как зачем? А чем мы будем обрезать плавники у рыб, которых вы поймаете?