Однако получая новости и подтверждения, он все больше осознавал, как глупо поступил. Его поспешные суждения не только лишили его возможности принять участия в великой войне, так, скорее всего, еще и привели к поражению.
«Если бы я был там, я бы сражался с ним плечом к плечу, и мы бы выстояли…»
Когда ему рассказали что сотворил Оргрим, к какой славе и победам он привел Орду и как его подставили союзники, то вождь клана Песни Войны осознал, как он был необходим там. Не только ради славы и битвы, но и ради победы, что просто ускользнула из рук Молота Рока.
Сейчас вождь, которого все без исключения называют Великим, скорее всего, погиб в далеком мире. А после того как Портал был уничтожен попасть к ним уже было нельзя.
Возможно, именно поэтому Гром и прибыл на зов Нер’Зула первым.
Он не хотел больше упускать ничего важного, а потому сразу же направился в крепость Адского Пламени.
Сама крепость встретила его суетой.
Орки и огры носились туда и сюда, работали и выглядели весьма оживленными, что было неожиданным. Да и сама новость — «Нер’Зул созывает вождей», была крайне странной. Казалось, что старый шаман впал в отчаяние и сидит в своем углу, стыдясь своих ошибок.
— Гром! — услышал он громкий голос.
— Каргат! — улыбнулся вождь Песни Войны, видя старого друга.
Каргат Острорук лидер клана Изувеченной длани шел к нему. Левой руки у этого воина давно не было, вместо нее он носил большой черный серп. Сам Каргат потерял руку очень давно, еще будучи рабом у огров, но впоследствии выбрался и стал лидером собственного клана. Все воины его племени в знак верность и силы воли отсекали себе одну руку и заменяли её оружием. Ну, так говорят, хотя сам Каргат как-то сказал ему, что это не совсем так и вообще калечить своих же воинов как-то глупо, и даже напрямую запрещено. К сожалению, старшое поколение клана, в котором молодняк видит пример, почти все ходит с отрезанными руками — другого способа выбраться из огрского плена уних просто не было. Поэтому всегда находятся идиоты, что плюют на запрет из желания казаться круче и быть более похожими на своих кумиров и тем самым поддерживают эту глупую легенду. Сам же Каргат говорил, что, когда у него была левая рука, он был гораздо сильнее и искуснее в бою, а сейчас он лишь огрызок былого мастерства, вынужденный восполнять недостаток силы коварными тактиками.
— Рад тебя видеть, дружище! — Каргат пожал ему руку. — Ты второй кто прибыл.
— Взаимно, брат, — кивнул Гром. — Только мы пока? А остальные?
— Нер’Зул сказал, что направил послания всем вождям всех племен, но пока явились только мы. Мы все равно были ближе всех.
— Не знаешь, зачем нас позвали? Два года тишины, а сейчас…
— Мне как-то все равно. Главное что хоть какое-то движение. Лучше что-то делать, чем прозябать в безделие. Воинам нужно себя чем-то занять, а после разрушения Портала вообще ничего. Если все продолжится, как есть, воины начнуть выть от безделья, и мы будем вынуждены сцепиться с соседями, просто чтобы не вгрызться в глотки друг другу.
— Понимаю.
Орки рождены для битвы, и дар Гул’Дана лишь усугубил то, что и так было внутри них. Сама их кровь кипит и взывает к битве, и потому им нужен враг, иначе они скатятся в междоусобицу. Это справедливо и для каждого отдельного клана… И для орков в целом. Все же лучшая война бывает, когда кланы сражаются плечом к плечу. Гром осознал это когда была создана Орда, и он на себе прочувствовал это единение всего народа. Вместе они сокрушили непобедимых доселе дренеев, и могли бы сокрушить еще более великих врагов.
— Ладно. Пошли, узнаем, что затеял старик.
Они вошли в главное здание цитадели и прошли в тронный зал. Раньше тут сидел Чернорук, окруженный своими прихлебателями, с ублюдком Гул’Даном за спиной. Официально лидером Орды был вождь Черной Горы, а по факту всеми манипулировали чернокнижники с их Советом Теней. Гром не мог простить себе, что был так слеп и позволил собой управлять. Однако тогда он был просто опьянен кровью и смертью. Лишь в последние годы он смог, наконец, укротить свое безумие, и вернуть себе здравомыслие. Все же любая сила приходит с ценой, и наивно было думать, что сила, дарованная чернокнижниками, будет иной. Им нужны были цепные псы, сходящие с ума от жажды крови и не обращающие внимания на их делишки… И они их получили.
Сейчас тронный зал претерпел определенные изменения. В центре теперь стоял большой круглый стол, на котором были разложены карты, какие-то непонятные штуки и куча бумаги, исписанные чернилами. За этим столом он и обнаружил Нер’Зула.
Оба вождя остановились, увидев старого шамана.
Тот не сильно изменился с их последней встречи, но вот нарисованный на лице белый череп говорил о многом. Старик принял неотвратимость смерти, готов к ней и покрывает себя стыдом. Так делают орки, когда не могут смириться со своим позором и готовы умереть, чтобы облегчить свою советь.
В последние годы пепельные рисунки уж слишком часто встречаются у орков.
Сам бывший верховный шаман был тут не один, а в компании Рыцарей Смерти. Эти типы не нравились Грому. Мало того, что они и есть тот самый Совет Теней, что управлял Ордой, так еще и превратились они в противоестественных тварей коим не место среди живых. Однако они были верны Оргриму и не предали его до самого конца, потому отношение к ним среди орков было больше настороженным.
— Громмаш, Каргат, рад, что вы явились, — сказал Нер’Зул.
— Что все это значит? — прямо спросил Адский Крик. — Ты два года сидел в какой-то дыре и не показывался, а сейчас решил созвать всех. Что ты задумал?
— Поддерживаю, — кивнул Острорук. — За те два года оправиться от ран ты мог уже давно, но даже пальцем не пошевелил ради остальных, а сейчас резко решил что-то.
Старик ответил не сразу.
Он смерил их усталым и печальным взглядом.
— Да… это так. Я виноват во всем, что случилось с нашим миром. Именно я позволил Гул’Дану обмануть всех, именно я допустил все эти трагедии и наше сегодняшнее положение. И поверь мне, будь моя воля, я бы давно принял смерть, чтобы не жить с этим позором…
Он коснулся рисунка на лице.
Внутри Грома все еще теплилась глупая и наивная надежда снова увидеть того самого Нер’Зула. Того кем он был когда-то. Когда ветер сопровождал того кто мог вести за собой остальных и поддерживать мир даже между врагами. Мудрый, могучий и стойки как сама гора Ошу’гун…
— Однако этому пришел конец, — неожиданно серьезно и с силой заявил шаман. — Я нашел способ, как спасти наш народ и исправить свои ошибки. Из-за меня мир погряз в отчаянии, а значит и мне исправлять содеянное. И я нашел способ как это сделать.
Оба вождя переглянулись.
Верить снова кому-то не хотелось, но это возможно их единственный шанс хоть на что-то.
— Если с тобой все понятно, то, что насчет них? — указал Каргат своей острой рукой на Рыцарей.
— А с нами все просто, — усмехнулся Терон Кровожад. — Бытие нежити не имеет смысла. Мы просто умираем от безделья и не можем жить дальше без цели. Раньше нас было больше… — в голосе мертвеца послышалась горечь. — Потому любая деятельность для нас — спасение. А уж помочь своему народу, это тоже способ хоть чего-то добиться. Изначально мы хотели просто вернуться в тот мир и продолжить войну, от чего и обратились к Нер’Зулу, но тот нашел решение куда лучше.
Они снова посмотрели на старика.
— Да, контакт с Черепом открыл мне важную информацию, что знал когда-то Гул’Дан. Порой даже то, что он не осознавал. То, что было в нем, то, что он вытащил из Медива или то, что он осознал, когда прикоснулся к Оку Саргераса. Все это мне удалось увидеть и найти новый выход для нашего народа.
Шаман ударил кулаком по столу и поднялся.
— Я открою портал! Новый портал, но в другие миры! Миры, в которые могут перейти все орки и начать жизнь с чистого листа! — его глаза загорелись. — В этих мирах нам даже не придется сражаться с его жителями, и мы сможем жить, так как захотим! Всем хватит места, всем хватит еды и воды, чистого неба над головой и снега!
