И далее автор приводит многочисленные случаи серьезного ущерба от внедрения джерсейских помесей в разных областях СССР (снижение удойности, веса животных, плохое развитие, пестрота стада и т. д.).

16 ноября 1964 года прошел Пленум ЦК КПСС, на котором наряду с важными вопросами объединения ранее раздвоенных партийных и советских органов состоялись и организационные изменения. Пленум, в частности, освободил В Л. Полякова от обязанности Секретаря ЦК КПСС и заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС. В. И. Лоляков активно способствовал монополии Т. Д. Лысенко, лично вмешивался в мелкие и не относящиеся к его компетенции вопросы, если это было необходимо для защиты Т. Д. Лысенко. Он редактировал и готовил (вместе с А. С. Шевченко) многие речи и доклады Н. С. Хрущева по сельскому хозяйству. Поэтому его уход из ЦК КПСС лишал Т. Д. Лысенко серьезной опоры в руководящем партийном органе.

В декабре 1964 года газетное наступление против Т. Д. Лысенко продолжалось по всей стране. Однако организационный эффект был незначительным, если не считать отстранения М. А. Ольшанского с поста Президента ВАСХНИЛ. Президентом ВАСХНИЛ стал П. П. Лобанов, человек более нейтральный и объективный, но все же неспособный к решительной расчистке ВАСХНИЛ. Многое его связывало в прошлом с Т. Д. Лысенко. Академиком ВАСХНИЛ П. П. Лобанов стал в июле 1948 года по списку, представленному Т. Д. Лысенко. На сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 года П. П. Лобанов был председателем. Он открывал и закрывал эту сессию, и его выступление на сессии (Лобанов был тогда министром севхозов) было вполне в духе Т. Д. Лысенко и И. И. Презента, воспринималось как официальная позиция правительства.

Удивительно, однако, что ни Т. Д. Лысенко, ни его сподвижники, столь бурно реагировавшие ранее на любую, даже косвенную критику, не написали ни одного ответа на ту обширную серию разоблачающих и критических статей. Можно было бы подумать, что их просто не печатали. Но это не так Таких ответов не было. Я специально занимался материалами ряда редакций — ответами и откликами на статьи по биологии и генетике в тот период, и мне стало ясно, что штаб армии Т. Д. Лысенко хранил молчание. Это не было спокойствием. Эго была тактика. Умная тактика. Щука на крючке, вернее, в сетях, но она «сидела спокойно». Она ждала — потянут ли ее из воды на сушу или нет. А может, просто пересадят в пруд поменьше и разрешат спокойное существование.

Быстрая ликвидация монополизма «мичуринской» биологии и очевидный для всех показ несостоятельности рекламных мероприятий и научных положений лысенкоизма остро поставили перед советской наукой много трудных задач. Восстановление большой и необходимой отрасли естествознания — дело весьма сложное и длительное. Нужны были годы и годы для того, чтобы советская биологическая и сельскохозяйственная наука, и особенно генетика, вышли на мировой уровень и приобрели то значение в сельском хозяйстве, промышленности, здравоохранении, образовании, которое они могут и должны иметь. Если взять только генетику, пострадавшую за 30 лет гонений, то для успешного решения ее задач нужны были очень крупные и разнообразные мероприятия. Попробуем указать некоторые из них.

1. Реформа среднего биологического образования. Новые программы по биолоши для средней школы Новые учебники по биологии. Реорганизация методического журнала «Биология в школе». Переподготовка десятков тысяч школьных учителей.

2. Реформа высшего биологического образования. Подготовка новых программ и новых учебников и практических руководств по общей биологии и генетике. Переподготовка и обновление преподавательских кадров..

3. Смена руководства многих научных учреждений, институтов, лабораторий, кафедр.

4. Изменение составов редколлегий биологических и сельскохозяйственных журналов.

5. Организация новых научных учреждений по генетике, медицинской генетике, биометрии, биохимии, молекулярной биологии и другим современным направлениям.

Нужно было, таким образом, восстановить то положение, которое существовало в 1935–1936 годах, но восстановить на уровне науки 1965–1966 годов. В 1948 году, когда осуществлялась реформа наоборот, лысенковцам было легче. Они главным образом разрушали. Сейчас же требовался процесс созидания. Он затрагивал десятки тысяч людей, миллионы учащихся. И все нужно было делать быстро, несмотря на сопротивление многочисленных лысенковцев, большинство которых оставалось на своих постах.

Некоторые, в прошлом близкие сотрудники Т. Д. Лысенко, быстро порвали с лысенкоизмом и активно включились в процесс возрождения биологии. К ним относился, например, В. Н. Столетов, зав. кафедрой генетики Московского университета и министр высшего образования РСФСР. Многие же, например Н. Ф. Фейгинсон, Г. В. Платонов, А. Н. Студитский, Н. И. Нуждин, И. А. Сизов и другие, оставаясь на своих постах, активно противодействовали новым преобразования, писали жалобы в ЦК КПСС, докладные в министерства, мобилизовали сторонников и, пользуясь административной властью, мешали осуществляемым реформам.

В начале февраля 1965 года в иностранных газетах появилось сообщение о снятии Т. Д. Лысенко с поста директора Института генетики. В советской прессе сообщение об этом событии не публиковалось, но о нем быстро узналн.

Снятие Т. Д. Лысенко последовало после годичного собрания Академии наук СССР 1–2 февраля 1965 года, на котором ситуация в биологии была подвергнута серьезному анализу в ряде острокритических выступлений (см: Вестн. Акад. наук СССР. 1965. № 3). Президент АН СССР М. В. Келдыш в своей речи (Правда. 1965, 4 февр.) несколько смягчил эту критику, однако его речь была воспринята как официальное указание — улучшить ситуацию без большого накала страстей. «Я думаю, — сказал М. В. Келдыш, — что, осуждая монопольное положение, которое занимал академик Т. Д. Лысенко, и отрицая его неправильные взгляды по ряду важнейших вопросов биологии, мы не должны огульно отрицать все, что он делал. В частности, по мнению некоторых видных ученых, его теория стадийного развития растений имеет научное назначение, и, по отзывам части селекционеров, они использовали предложенные им приемы.

Однако исключтельное положение, которое занимал академик Лысенко, не должно продолжаться. Выдвигаемые предложения должны подвергаться свободному обсуждению и нормальной проверке. Если мы создадим в биологии такую же нормальную научную атмосферу, как в других областях, то будет исключена всякая возможность повторения того неправильного положения, свидетелями которого мы были в прошлом…

Сейчас мы имеем все возможности для нормализации положения в биологической науке. Необходимо провести ряд дальнейших мер, способствующих ее развитию у нас в стране. При этом я хотел бы подчеркнуть, что цадо сосредоточить внимание на научных и организационных вопросах и исключить всякую возможность администрирования, давления и приклеивания ярлыков чьей бы то ни было стороне.

Мнения большинства академиков по вопросу пребывания Т. Д. Лысенко на посту директора Института генетики полностью совпадали, и Президиум АН СССР принял решение об освобождении его с этого поста. Сделано это было достаточно мягко — в форме удовлетворения его просьбы об освобождении. Такая мягкость объяснялась в значительной степени нерешительностью научной администрации. С одной стороны, было ясно, что удалять лысенковцев с руководящих постов необходимо. С другой стороны, решать эти вопросы нужно было самостоятельно, никаких специальных директивных указаний партийно-правительственных инстанций по этим вопросам не было.

23 января 1965 года в «Литературной газете» появилась большая статья известного журналиста и публициста Анатолия Аграновского «Наука на веру ничего не принимает». Статья была итогом нескольких поездок автора на экспериментальную базу ТЛЛысенко в «Горки Ленинские», последовавших в результате протеста, направленного главным 328 зоотехником этой базы Д. М. Москаленко в газету по поводу уже упоминавшейся нами статьи Олега Писаржевского «Пусть ученые спорят». В своем письме, напечатанном в том же номере «Литературной газеты», Д. М. Москаленко писал: «Хватит отвлеченно спорить, тов. Писаржевский! Надо работать, засучив рукава, работать день и ночь. В своей статье Вы подвергли несправедливой критике учение И. В. Мичурина и защищаете отвергнутое с/х практикой реакционное учение Вейсмана и Моргана, которое было разгромлено как ненужное учение в 1948 г. Кто дал право Вам, писаке, называть августовскую сессию ВАСХНИЛ (1948) началом административного разгрома генетики?!