Преследования прогрессивных ученых, выступавших когда-либо против учения В. Р. Вильямса, не заставили себя ждать. Президиум ВАСХНИЛ назначил в конце 1948 года специальную комиссию для проверки работы Всесоюзного института удобрений. В ее состав входили вильямсисты (В. П. Бушинский, С. С. Перов, В. Р. Вильямс, Ямников, А. С. Шурыгин и др.). На основе выводов комиссии из Института были уволены и потеряли возможность экспериментировать лучшие агрохимики и ученики академика Д. Н. Прянишникова — профессора Ф. Б. Чириков, А. Ф. Тюлин, Е. Б. Бобко, И. Х. Дикусар (Дикусар был вскоре арестован).

Преследования противников В. Р. Вильямса начались и в других учреждениях.

Из Тимирязевской сельскохозяйственной академии был уволен, как мы уже отмечали, ученик Д. Н. Прянишникова декан факультета агрохимии и почвоведения профессор Борис Александрович Голубев. Увольнение Б. А. Голубева и его последующая травля произвели тяжелое впечатление на студентов факультета, однако детали этой истории стали известны лишь недавно, при разборе ряда дел в архиве Тимирязевской сельскохозяйственной академии. И мне хотелось бы привести некоторые выдержки из 204 этих материалов, так как они очень ярко обрисовывают произвол создателей «новой» биологии.

Испытывая после увольнения материальные и моральные трудности, профессор Б. А. Голубев подал зам. министра высшего образования АБ. Топчиеву заявление с просьбой пересмотреть решение министерства об увольнении. Топчиев переслал заявление Голубева ректору академии В. Столетову. На письмо Топчиева (от 21 января 1949 года № К-14-09-2) была наложена следующая резолюция: «В. Р. Вильямсу — прошу составить проект ответа». (Голубева уволили как противника В. Р. Вильямса, и поэтому сын Вильямса, занявший деканский пост Голубева, был, естественно, самым «подходящим» арбитром в этом деле.) И вот перед нами копия ответа ректората, посланного Топчиеву (от 3 февраля 1949 года), подшитая к этому делу. Восстановление Голубева на работу признается невозможным, ибо в лекциях Голубева «не было раздела о травопольной системе земледелия, отсутствовал раздел о корифеях советской науки — Мичурине, Вильямсе, Лысенко и т. д.» «На протяжении всей своей деятельности, — сообщается в этом ответе, — Б. А. Голубев вместо того, чтобы устранять противоречия между академиком Д. Н. Прянишниковым и В. Р. Вильямсом и Т. Д. Лысенко, всячески их усиливал… в течение всего времени работы на кафедре агрохимии проф. Голубев защищал отсталые позиции Д. Н. Прянишникова…»

Получив отрицательный ответ, Голубев обратился с аппеляцией к министру высшего образования Кафтанову. Опять запрос в академию и снова ответ, подписанный тогдашним ректором В. Столетовым, составленный уже в более резких выражениях (от 17 февраля 1949 года № 1-6-5): «Сейчас, спустя полгода, — писал в этом письме В. Столетов, — проф. Б. А. Голубев решил потребовать, чтобы ему или доказали, что он антимичуринец, или отменили вышеуказанный приказ. Однако такое требование само по себе уже говорит о том, что мы имеем дело с неразоружившимся, упорствующим, настаивающим на своих ант и мичуринских позициях человеком…» «Тот факт, — читаем мы дальше, — что Б. А. Голубев — один из самых активных противников В. Р. Вильямса, всего вильямсовского, наиболее верный и активный сподвижник Д. Н. Прянишникова в его многолетней активной борьбе против мичуринского направления, этот факт ни у кого не вызывает сомнения. Поэтому министерство высшего образования СССР ныне, в интересах развития мичуринского направления, должно отклонить личные претензии Б. А. Голубева и одновременно потребовать от него убедительных доказательств, что он в силах преодолеть крупные методологические ошибки своего учителя Д. Н. Прянишникова, за которым он слепо и беспрепятственно, следовал, что он сегодня имеет желание стать проводником материалистического учения Докучаева-Вильямса-Мичурина в агрономической науке и на этой основе когда-нибудь в будущем осознать порочность своих позиций…» «Все лекции, читавшиеся Голубевым с кафедры, фактически были «введением» к походу против мичуринского учения, в течение многих лет проводившегося в ТСХА группой вейсманистов и их союзников с кафедры агрохимии — Д. Н. Прянишниковым и Б. А. Голубевым…» и т. д. Автор письма не гнушался и прямой клеветой: «Например, кому не известно, — читаем мы в письме В. Столетова, — что в дореволюционной академии и в академии после революции место Д. Н. Прянишникова неизменно было среди наиболее консервативной и реакционной части профессуры. Д. Н. Прянишников неизменно оказывался в лагере противников, враждебных В. Р. Вильямсу и шедшей вместе с В. Р. Вильямсом прогрессивной профессуре и преподавателями» (Архив ТСХА, л. № 6, оп. 11, Связка 10, шкаф 110).

В доказательство «вредности» Голубева и Прянишникова к письму Столетова прилагалось дополнительное письмо известного вильямсиста профессора М. Чижевского, долженствующее «отражать» общественное мнение. Апелляция Голубева была отклонена. Вскоре он безвременно умер, после паралича, не выдержав клеветы и произвола.

Выше мы уже коснулись «особой» вильямсистской комиссии ВАСХНИЛ. С ее выводами ознакомился лично Т. Д. Лысенко, и он не только одобрил их, но и издал в конце 1948 года специальный приказ по ВАСХНИЛ, который мы обнаружили в архиве Института удобрений. «Действительно, на протяжении всего периода существования института, — писал Т. Д. Лысенко в этом приказе, — преобладающее большинство его научных работников, во главе с академиком Д. Н. Прянишниковым, руководствовались минерально-агрохимическим направлением в агрономической науке, исходившим из зарубежных реакционных теорий… Преклоняясь перед зарубежной наукой, представители этого направления вели борьбу против передового агробиологического учения Мичурина-Вильямса…

Научная разработка травопольной системы земледелия опытными станциями института игнорировалась, и они были неправильно ориентированы на одностороннее действие удобрений в паропропашных и плодосменных севооборотах…

И далее следовало обычное:

«…Приказываю: 1. И. О. директора тов. Павлову Г. И. разработать и доложить мне меры по искоренению из работы ВИУАА и его опытной сети отвергнутых передовой теорией и практикой антивильямсовских методов работы и в дальнейшем научно-исследовательскую работу базировать на передовом учении советских агробиологов Мичурина-Вильямса».

Другие пункты приказа обязывали дирекцию института к пересмотру печатной продукции, персональной проверке всех сотрудников для увольнения тех, кто стоит на «неверных» позициях, и другим оргмерам. Даже научная проверка догм Вильямса была запрещена, и это, несомненно, на много лет отодвинуло выявление бесплодности натурфилософии В. Р. Вильямса.

Характер решения самой комиссии оставался долгое время неизвестным. И только в 1957 году резолюция комиссии была случайно извлечена из архивов Президиума ВАСХНИЛ. В декабре 1961 года она была зачитана на. Собрании партийного актива Тимирязевской сельскохозяйственной академии (Тимирязевец. 1962. 6 янв.). Решения авторитетной комиссии носили фантастический характер. Научная школа академика Д. Н. Прянишникова объявлялась реакционной, а сам академик Прянишников — немецким агентом. Авторы резолюции дошли даже до утверждения, что, создавая в СССР азотную промышленность, ученый мечтал о том, чтобы она досталась немцам в случае войны. Это — гнусное надругательство над памятью великого ученого и патриота, творившееся руками низких и бессовестных людей. В том, что во власти подобных людей оказались в 1948 году советская биологическая наука и агрономия, и состоял основной вред «исторической» сессии ВАСХНИЛ.

Нелишне напомнить, что известная статья Т. Д. Лысенко «Об агрономическом учении В. Р. Вильямса», в которой критиковались некоторые положения этого учения, была написана в 1950 году уже после того, как ЦК КПСС в результате многочисленных заявлений агрохимиков, агрономов и других специалистов осудил отмеченные ошибки. По существу, Т. Д. Лысенко несправедливо присвоил себе приоритет критики ряда положений вильямсизма и постарался выгородить основу порочного учения — травопольную систему земледелия. «Только многолетние травы, — говорил он на совещании в Министерстве сельского хозяйства СССР, — могут быстро восстанавливать условия плодородия почвы, превращать ее из относительно выпаханного состояния в состояние структурное, мелкокомковатое, способное дать высокие урожаи, способное поднимать продуктивность колхозного и совхозного труда… Агрономически неправильно и хозяйственно убыточно делают в тех районах, в которых пласт из-под травы пускают под озимые культуры, а не под яровые. Тем самым ликвидируется то хорошее свойство почвы, которое было создано многолетними травами» (Правда. 1949. 15 февр.).