— Остановись! — взревел Ридгар, бросаясь к Игнис. — Ты убьешь себя!

Несмотря на сковывавшие его браслеты, Древний каким-то образом нашел в себе силы для того, чтобы подбежать к девушке и тряхнуть ту, точно грушу.

Игнис, однако, слышала его откуда-то издалека, точно продирающийся сквозь толщу воды. Она не понимала, чего же хочет этот человек, зачем он беспокоит ее, о чем кричит.

Девушке было хорошо и спокойно, пламя, точно мать, убаюкивало, дарило тепло и радость. Зачем нужно останавливаться, к чему все эти хлопоты… Дать огню поглотить себя, закончить начатое девять лет назад. И спать, спать, спать…

Резкая боль вывела ее из оцепенения и Игнис вдруг поняла, что умирает. Паника обрушилась на огнерожденную, на какой-то миг та ощутила дыхание старухи с косой, но затем взяла себя в руки и неимоверным усилием прекратила подпитку заклинания, которое, как с ужасом поняла девушка, пожирало уже не ее магию, а ее собственную жизнь!

Тихо охнув, она обвисла в руках Ридгара, запоздало поняв, что пощечина спасла ее. Затем желудок вывернулся наизнанку и Игнис, успевшую содрать с лица маску, вырвало кровью вперемешку с желчью.

Странно, но сейчас она не испытывала страха, демонстрируя свое уродство окружающим. Возможно, на это чувство попросту не осталось сил.

Ее еще раз стошнило, на сей раз — одной лишь кровью. Густой, черной, липкой.

Следующий поток рвоты был остановлен Орелией, которая положила холодную металлическую ладошку девушке на плечо и выделила немного из остатков своих скудных сил.

— Все хорошо, девочка, ты молодец. А теперь — отдыхай.

Холодный, лишенный каких бы то ни было эмоций голос Древней подействовал успокаивающе, и Игнис, закрыв глаза, погрузилась в пучины сна.

— Талантливая девочка, — покачала головой Орелия, помогая Ридгару отнести Игнис в телегу.

— Да уж. Не думал, что освоит Инферно в таком возрасте, — согласился Рэмирус, с любопытством поглядывая на догорающее огненное кольцо вокруг лагеря.

— Если она переживет это сражение, то станет, возможно, сильнейшей огнерожденной в истории Интерсиса, — Орелия изогнула в подобии улыбки свои металлические губы.

Ступившая на Путь Вечности любила эту девочку, такую смешную и страстную, такую непостоянную и жаждущую приключений. Она и правда, как две капли воды походила на Хилэрию. И лицом, и характером. Но, как и Хилэрия, Игнис рисковала не дожить до рождения своего первого ребенка.

"Старею, становлюсь излишне сентиментальной", — подумала Орелия, прекрасно понимая, что лжет самой себе — она всегда страдала от этого недуга. — "Не время копаться в прошлом, будем жить настоящим, тем более что будущего у нас, возможно, и нет".

— Кажется, первую атаку мы отбили, — заметила она.

— Ты ведь понимаешь, что это только начало? — фыркнул Ридгар. — Даже не разведка боем, а так, игра, хороший способ ослабить нас, не тратя собственных сил.

— Соглашусь, — заговорил Рэмирус. — Скорее всего, сейчас нам следует ждать грызунов, птиц, ну а там и до волков с медведями дойдет черед. Ибо сказал Господь: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.

— Будем надеяться, что Мислия все еще недостаточно хорошо контролирует амулет, — без особой надежды проговорила Орелия. — И что ей не удастся подчинить своей воле более развитых, нежели насекомые, существ.

— Таких, например, как вон те вот волки? — с иронией в голосе поинтересовался Ридгар, указывая подзорной трубой за спину Целительницы.

Та повернулась и с трудом сдержала вздох. Действительно, к лагерю стремительно приближалась разномастная орда обитателей леса. Кого тут только не было: и волки, и лисицы, и кабаны, и медведи. Перед ними бежали олени и лоси, могучие лесные гиганты, наклонив рога, неслись прямо на заграждения, будто бы имели шансы проломить их. А с небо, шелестя крыльями, пикировали хищные птицы: соколы и беркуты, ястребы и совы, даже несколько орлов, невесть каким ветром занесенных в равнинный Дилирис.

— Н-да, — только и могла что ответить Орелия.

— Парни, — над лагерем разнесся громогласный клич Пришки. — Ужин сам бежит к нам! Цельтесь лучше и сможете выбрать самые лакомые куски!

В ответ ей грянул рев марравских воинов, а в следующую секунду загрохотали аркебузы и пушки. На сей раз с ними не было огненной магии Игнис, но и мишени оказались куда заметнее…

Животные и птицы падали, их разрывало на куски, кровь и ошметки плоти летели во все стороны, и происходящее походило на кошмарный сон, плод фантазии безумного художника, напившегося самого крепкого вина, которое только сумел найти, и закусившего все это дело отборными мухоморами.

Спустя буквально несколько минут все пространство вокруг вагенбурга оказалось завалено телами мертвых и умирающих существ, и даже сквозь непрекращающуюся канонаду слышались вопли ярости и боли: лай, скулеж, рев. Магия Звериного Амулета не ведала жалости и снисхождения, а Мислия, надо было отдать ей должное, за прошедшие месяцы изрядно поднаторела в использовании одного из ценнейших артефактов Корвуса.

Некоторые из животных все-таки прорывались сквозь заслоны и добирались до людей. Вот смертельно раненый медведь с пятью или шестью засевшими в туше арбалетными болтами буквально проломил крепкие доски бронированной телеги и с размаху приземлился на зазевавшегося арбалетчика, могучим ударом лапы снося тому голову. Вот волк поднырнул под телегой и, врезавшись в ноги алебардисту, вцепился в незащищенный пах воина. Вот ястреб набросился на аркебузира, бритвенно-острыми когтями полоснув того по глазам.

Орелия чувствовала их боль и страх. Она хотела рвануться туда, где шел бой, исцелять, помогать, спасать… Хотела, но не могла. Древняя с трудом ходила, не говоря уже про то, чтобы делать что-нибудь еще. Ей оставалось лишь беспомощно лежать и наблюдать за разворачивающимся кошмарным зрелищем.

Утешало одно: животных в окрестностях было заметно меньше, чем насекомых, и они уже подходили к концу. Но и это не означало ни секунды передышки. Из леса начали выдвигаться люди, закованные в латы.

"Спешенные рыцари", — поняла Орелия, оглядывая стройные ряды воинов в отличном защитном снаряжении. — "Они боятся атаковать вагенбург в конном строю, потому как понимают: прорваться даже за первое кольцо телег всадникам будет очень тяжело.

— Кажется, наступает время главного акта в этой затянувшейся драме, — тихо обронила Целительница, не обращаясь, в сущности, ни к кому.

Однако Рэмирус услышал ее.

— Да, — согласился бывший император, — и кажется, что настал мой черед выходить на сцену.

Он аккуратно поднялся и заковылял по направлению к основной части вражеской армии.

Орелия прикрыла глаза. Она понимала, что старый враги сейчас начнут изматывать защитников воздушными атаками, и лишь сила землерожденного позволит хоть как-то укрыться от всесокрушающей стихии. Она не ошиблась.

Не успела атака животных и птиц закончиться, как в направление вагенбурга двинулось несколько смерчей. Возможно, это были не самые внушительные представители магии Вентисов, но и их было достаточно для того, чтобы создать проблемы.

Серьезные проблемы.

Рэмирус развел руки в стороны и из земли поднялись стены, которые точно огромный купол накрыли осажденный лагерь. Лишь одно небольшое отверстие на самом верху пропускало тусклый ночной свет, да звуки: завывание ветра, которое не могло заглушить мерного топота тысяч ног.

Враги не стали тянуть время. Они бросились в атаку, прикрываясь магией ветра.

Таривас Вентис в очередной раз ощутил злую радость матери, но на этот раз, как ни странно, подобные же чувства пришли и от второй его спутницы. Первая Тень, определенно, взбудоражилась и тут не было ничего удивительного — после многочисленных и весьма болезненных щелчков по носу, сковывающая наконец-то получила возможность опробовать украденную у Вороньего Короля игрушку.