— Это те лучи, что тянутся от одного браслета к другому?

— Именно. В нашей магии, старающейся, как я уже говорил, упорядочить природный хаос, все стремится к каким-либо устойчивым конструкциям. Геометрическим — в том числе. Силовые линии браслетов образуют пентаграмму с центром в сердце жертвы. Древняя схема, нашедшая свое отражение во множестве школ магии, не только в сковывании. Однако нарушь ее — и сила, державшая могучие атаки чужой воли, в один миг обратится сама против себя. Смотри внимательно.

Корвус тихо прошептал одно слово и Лариэс широко распахнул глаза.

От пиявок или их высушенных шкур, или что это еще было, повалил густой белесый дым, который начал покрывать золотистые линии. В этот самый момент чернота, окружавшая браслеты, точно у нее был разум, набросилась на дым, стремясь развеять его… Нет, не развеять — поглотить!

Но, съедая дым, тьма пожирала и силовые линии. Несколько мгновений спустя стройная картина нарушилась, свечение в одном месте стало сильнее, в другом — слабее, вся пентаграмма замигала, а затем без каких бы то ни было эффектов погасла.

И в следующую секунду щелкнули застежки на браслетах, освобождая пленника.

— Все на два шага назад, — коротко приказал Корвус, и никто даже не подумал задавать вопросы.

Лариэс отошел, прислонившись к стене и ощутив спиной ее холодную прохладу, а буквально в следующую секунду глаза Ридгара распахнулись, и он рванулся вперед с диким животным рыком.

— Стой! — повелительно воскликнул Вороний Король, и лианы, появившиеся из ниоткуда, спеленали Древнего по рукам и ногам.

Несколько секунд Кающийся дико вращал глазами и рычал, походя больше на бешеного пса, нежели на человека, но вот, наконец, на его лице появилось осмысленное выражение.

— Корв? — прохрипел он. — Ты?

— Я.

Слабая улыбка тронула тонкие губы Ридгара.

— Невероятно… Мы выбрались!

Произнеся это, он рухнул на пол, совершенно обессиленный.

— Лариэс, положи, пожалуйста, его на кровать, — попросил наставник. — Я бы и сам это сделал, да вот только одной рукой — неудобно.

— Конечно, ваше величество, — Лариэс быстрым шагом подошел к человеку, обучавшему его искусству сноходчества и осторожно положил того на койку, укрыв одеялом и заботливо подтолкнув подушку под голову.

— Хорошо. Теперь давайте подведем итоги. Аккэлия, ты все разглядела, сможешь повторить в случае нужды? — спросил Древний у королевы.

Та кивнула.

— Вот только не проси меня использовать кожу пиявок.

— Материал — на твое усмотрение. Главное, он должен иметь хотя бы какое-то отношение к вампирам. Учитель использовал клыки летучих мышей, они надежнее, но у меня не было времени искать нечто подобное.

Королева кивнула и ткнула носком сапога один из браслетов.

— А с этим что будете делать, ваше величество.

— Брошу в плавильню, — решительно ответил Древний. — Эта погань не имеет права на существование. Искренне надеюсь, что наши враги просто нашли подходящий артефакт в каком-то тайнике, сохранившемся со времен войны Великих Жнецов.

— Рада слышать. Было любопытно посмотреть на браслеты вблизи, но мне пора идти, — попрощалась королева. — Дела зовут.

Вслед за ней комнату покинула и Орелия, предварительно проверившая пульс Кающегося. Для чего это было нужно лично Лариэс не знал — какая разница, ведь Ридгар все равно бессмертен, — но задавать лишние вопросы он не стал. Вместо этого — поинтересовался у Древнего:

— Когда господин Ридгар очнется?

— Думаю, через пару часов, — с лёгкой неуверенностью в голосе ответил тот. — Хочешь подежурить возле него?

Лариэс кивнул.

— Можно, — согласился Древний. — Тебе тоже не помешает передохнуть.

Он сунул руку за пазуху и извлек маленькую, точно булавочная головка книжку, прошептал слово-активатор, и та превратилась в увесистый фолиант.

— Вот, — Вороний Король передал его Лариэсу, — начинай штудировать. Тут про базовые имена, те самые "руны". Вечером спрошу.

С этими словами он покинул Лариэса, оставив того вместо няньки при раненом.

Юноша пожал плечами и, раскрыв книгу на самой первой странице, погрузился в чтение.

Вот уже несколько дней Таривас не ощущал со стороны матери ничего, кроме отчаяния и жалости к себе. Королева еще не надломилась, но была опасно близка к этому состоянию. По-хорошему, ее следовало хоть как-то приободрить, но у принца просто не оставалось сил на это. Он чувствовал себя не лучше матери.

Все пропало: Целительницу не удалось пленить, от армии осталась половина, потеряли четырех магов воздуха!

"И как нам быть"? — думал он, прислушиваясь к мерному цоканью копыт по мощеной дороге. — "Как сражаться? Что предпринять для спасения Дилириса".

В который раз юноша осознал, как же глупы и наивны они были, когда согласились на предложение Речной Королевы. Да, никто не обещал легкой прогулки, но такое…

"Подумать только, королевство пало за два месяца", — вздохнул он, пытаясь найти хоть какие-то положительные стороны в сложившейся ситуации. Увы, их не оставалось. Уже спустя несколько недель подданные начнут разбегаться — в этом не было ни малейших сомнений — и присягать на верность новому королю.

Таривас даже догадывался, почему дядя — человек невероятной воли и порядочности — переметнулся на сторону Вороньего Короля. Просто, как и всегда, Устин Вентис делал то, что лучше для Дилириса, а не для дома Вентисов.

"Возможно то, что мы держали лучшего генерала королевства в неведении относительно своих планов, было ошибкой", — подумал он. — "А может, и нет. Кто знает, как давно он столковался с Вороньим Королем? Быть может, дядя поднял бы восстание в любом случае"?

Спросить бы его, да как? И зачем…

"Да, самое главное — зачем"?

Принц опять пытался что-нибудь придумать, но не смог. Так выходило, что от него и матери теперь ничего не зависит.

"Ну да ладно, жизнь еще не кончилась, вернемся, отдохнем, как-нибудь выкрутимся", — решил он, пытаясь мыслить позитивно. — "По идее, мы уже должны быть возле города".

Неожиданно движение прекратилось.

Прислушавшись к эмоциям матери, Таривас сразу же ощутил вспыхнувшую надежду, вперемешку с еще большим страхом и недоверием.

— Что случилось? — спросил он.

— Гонец, — прошептала королева. — Под флагом Аэтернума. Направляется по дороге к нам.

Солнце уже опускалось за горизонт, а колокола прозвонили начало вечерней службы, когда Ридгар наконец-то пришел в себя.

Причем Лариэс пропустил это знаменательное событие — так сильно увлекла его книга. За время, прошедшее с ухода его величества, он успел запомнить все базовые руны — "имена первого погружения", как называл их автор трактата, и сейчас штудировал теорию применения.

Эти самые имена, как понял юноша, были одним из немногих более-менее общепринятых элементов сковывания, причем — самых простых. Заговоры на остроту оружия, на крепость доспехов или защиту от простенького яда и все в том же духе.

"Руны", как раньше называл их Лариэс, изменяли законы мироздания и заставляли предметы корректировать свои характеристики в соответствии с повелением чародея.

Как было сказано в книге, их эффективность определялась талантом сковывающего, что, в принципе, не удивляло. Любая магия, что стихийная, что артефактная, в высшей степени индивидуальна, даже если и имеет ряд общих заклинаний, магических практик и традиций.

Впрочем, книга предостерегала от недооценки базовых, общепринятых, и как бы "слабых" чар.

"Некоторые считают", — говорилось в тексте, — "что лишь сковывание глубокого погружения заслуживает внимания, а с простенькими заговорами справятся и ученики. Это — фатальное заблуждение, с результатами которого рано или поздно сталкивается любой артефактор. В магии нет незначительных мелочей и слабых заклинаний. Есть лишь отсутствие фантазии и неумение пользоваться мудростью предыдущих поколений, создавших для нас удобные и эффективные инструменты".