Забрало, наверняка усиленное магией сковывающих, глубоко вдавилось в лицо, и рыцарь упал, не издав больше ни звука. А вслед за этим настало время бойни.

Даже Ридгар не действовал с такой скоростью, а ведь Кающийся был едва ли не лучшим воином, которого Лариэсу доводилось видеть. Изегрим не тратил сил, не делал лишних движений, каждый удар, каждый блок или тычок был четко выверен и скуп. И каждая атака несла смерть.

Последний из гвардейцев попытался броситься наутек, но цепкая рука ухватила его за шлем и потянула назад.

— Куда это ты? — холодно осведомился Изегрим. — Впрочем, неважно. Умри.

Пальцы сжались. Человек взвыл, судорожно дернулся и затих.

Изегрим разжал пальцы и тело в смятом изуродованном шлеме рухнуло на кучу точно таких же переломанных, точно игрушки трупов.

"Монстр. Настоящее чудовище!" — промелькнуло в мозгу у Лариэса, но вслух не сказал ничего.

Растолкав немногочисленных выживших сторонников, с ужасом взиравших на своего нежданного спасителя, виконт подошел к Изегриму и склонился в поклоне.

— Господин, нам нужно спешить, если хотим взять четвертую линию стен.

— Вам нужно, — согласился Изегрим. — Я же не буду в этом участвовать. И того, что сделал, многовато.

Лариэс понял, что Древний имеет в виду, а потому не стал спорить, тем более что сзади послышались голоса и ржание коней. Он обернулся и увидел въезжавших в распахнутые ворота тяжелых всадников с гербами Устина Вентиса на щитах.

— Лошадь мне! — прикрикнул юноша и когда один из стражей, до конца не пришедших еще в себя, подвел одного из трофейных коней, он, запретив себе думать о боли и о том, что же станет с покалеченной ногой, взобрался в седло.

— Господин, защитите Алиссию, а я покажу кратчайшую дорогу до четвертых ворот, — попросил он.

Изегрим, не говоря ни слова, склонил голову в знак согласия и Лариэсу показалось, что в его глазах читается одобрение.

— Капитан, за мной! — приказал Лариэс и, не оборачиваясь, пришпорил коня.

Чужой скакун не слишком желал повиноваться, но выбора у того попросту не было — Лариэс достаточно неплохо умел объезжать животных.

Он, не тратя ни секунды, выскочил в небольшую боковую улочку и, пустив хрипящее животное галопом, устремился вперед. Топот множества копыт свидетельствовал о том, что всадники послушались. Все-таки, полукровку видели в обществе Корвуса, да и слухи о его текущем статусе должны были гулять по лагерю. Логично, что приказы любимчика Древнего исполнялись быстро и без возражений.

Естественно, учитывая то, что в Сентии полным ходом шел бой, четвертая стена должна быть полностью готова к сражению, а ворота — закрыты. Добавив к этому количество магии, пропитывавшее старейшие стеры города, было нетрудно понять, что так просто преодолеть их не получится, именно поэтому основные силы Короля Попрошаек и цеховых мастеров должны были нанести удар сюда. Более того, чтобы повысить шансы, Лариэс решил штурмовать не главные ворота, а старые, именуемые Торговыми. Вот только добраться до них было не так просто, приходилось петлять по совсем уж узким проулкам. Впрочем, всадники, как и увязавшаяся за ними Лира, не отставали, и очень скоро они выбрались на узкую, но прямую дорогу, ведущую к цели.

Немногочисленные горожане, которые не успели попрятаться на чердаках и в подвалах, разбегались во все стороны, дабы не быть затоптанными, но сейчас Лариэсу до этого не было дела. Лишь одна мысль занимала его: "Мы должны сходу взять четвертую линию укреплений и мчаться ко дворцу"!

Он не сомневался, что Гай с Эриком поставят подобьют на мятеж почти всю оставшуюся гвардию принца, не сомневался он и в том, что перед этим вычистят крыс. Вот только их было очень, очень мало. Несколько сотен человек против рот королевской гвардии и дворцовой стражи. А значит, четвертая линия ворот должна пасть сейчас!

И она пала.

Лариэс даже не ожидал, что все получится так легко: когда они были уже около укреплений, окованные створки широко распахнулись, пропуская всадников внутрь, и где их уже ждали сотни полторы хорошо вооруженных мужиков, возглавляемых Руфином.

Следов боя не было, что сразу же вызвало вопросы у Лариэса. В двух словах оружейник объяснил виконту ситуацию: охранники тут не отличались храбростью, к тому же их удалось подпоить, на что, откровенно говоря, не рассчитывали. Ну а после этого захватить укрепление не составляло никакого труда.

— Отлично, а теперь оставь тут пару десятков бойцов, и за мной. Выручать парней во дворце!

И, не дожидаясь остальных, он пришпорил коня, бросив того в совершенно безумный галоп. Да, Лариэс рисковал сломать ноги животному и свернуть шею уже себе, но товарищи уже минимум полчаса сражались в полном окружении, а значит, следовало незамедлительно прийти им на помощь!

Они скакали по Старому городу мимо дорогих особняков, чьи обитатели заперли ворота и сидели, обложившись охраной, мимо красивых оград и редких деревьев, скакали по широким мощеным улицам, туда, где звенела сталь и гремели выстрелы.

— Быстрее! — заорал Лариэс, обернувшись к тем, кого сегодня ему пришлось вести в атаку, — да живее же!

Впереди громыхнуло так, что заложило уши, и если бы Лариэс не скакал на обученной рыцарской лошади, то, наверное, сейчас бы он уже валялся на мостовой.

"Пушка? Нет, взрыв слишком силен, проклятье!!!"

Он ударил шпорами бока животного, пуская взмыленную лошадь в галоп, и уже спустя несколько минут увидел, что именно произошло.

Целый пролет стены, древней прекрасной стены, ограждавшей дворец от остального города, превратился в груду щебня, над которым поднимался густой пороховой дым, смешанный с пылью.

"Я прибью их, если они еще живы!" — мысленно пообещал себе Лариэс, направляя лошадь в открытые еще ворота и сходу врезаясь в вязкую массу человеческих тел.

Тут шла настоящая бойня — не было ни строя, ни порядка. Все рубились со всеми, стараясь просто протянуть лишнюю секунду. Не было ничего удивительного в том, что Эрик с Гаем решили взорвать ворота. Также это объясняло и их уверенность в сдаче дворца.

Где эти двое умудрились достать столько пороха, чтобы сделать мину, способную ко всем чертям снести усиленные магией укрепления, Лариэс не знал, но сработали друзья превосходно: пехота цеховиков и оборванцы Короля Попрошаек смогут легко пробиться внутрь, врагам же придется отводить часть сил от ворот для того, чтобы помешать им.

Да, если сражение затянется, они пополнят ряды отходящими отрядами, сумеют восстановить оборону и закрепиться как минимум на последних двух рубежах… Именно поэтому весь план виконта строился на стремительном и безжалостном броске. Да, сперва он хотел довольствоваться малым, однако, доверившись друзьям, рискнул. И, кажется, не прогадал.

Теперь дело за малым — выжить.

И Лариэс устремился в самую гущу схватки, рубя направо и налево мечом, зажатым в левой руке. Он понимал, что не продержится в бою долго, однако этого и не требовалось — небольшой свежий отряд вошел в лишенные строя вражеские порядки, как нож в масло, пробил насквозь, не встречая особого сопротивления, и обрушился на спины.

А спустя несколько минут откуда-то справа донесся дружный рев сотен глоток — то подошла пехота.

И что-то изменилось. Что-то сдвинулось. Что-то надломилось.

Враги сперва медленно и нерешительно, а затем все быстрее и быстрее начали удирать прочь, к дворцу, в котором еще можно было организовать какое-то подобие обороны.

Но это уже не имело значения. Их героизм мог лишь отсрочить неизбежное.

Лариэс взглядом отыскал Эрика и Гая — оба были ранены, но стояли на ногах; оба улыбались.

А затем его обступили гвардейцы: окровавленные, запыленные, уставшие, они, тем не менее, смотрели на своего бывшего капитана с любовью и обожанием, которого тот не заслуживал.

Это были хорошие люди и хорошие солдаты. И они пошли против присяги, против клятв, против своей королевы, едва только узнали, как та обошлась с ним.