— Все также, — ответил он.

Да, гарпия умудрилась схватить его во время падения в бездну и затормозить, однако сил на то, чтобы удержать двоих в воздухе у дочери неба не хватило. В результате, оба закрутились, и несколько раз хорошо приложились о камни, после чего — плюхнулись прямиком в быструю реку.

Безымянный не помнил точно, когда именно он ударился головой, и сколько именно раз — кажется, больше одного — но эти соприкосновения не прошли бесследно.

Кости выдержали, но голова была… какой-то странной.

Он помнил большую часть своего путешествия, но некоторые моменты… Их словно подернуло дымкой. От удара ли, или еще по какой причине — Безымянный этого не знал. Однако факт оставался фактом, кристально четко помня одно, он напрочь забыл другое, причем что именно — не имел ни малейшего понятия.

Однако лучше всего он помнил образ девушки с волосами, подобными пламени. Прекрасной до невозможности, и столь же желанной. Той, которую он поклялся защищать и той, которую невольно предал.

Безымянный ни на секунду не сомневался в том, что она не смогла выбраться из-под горы. Принц не стал бы всего лишь запечатывать все выходы, нет, тут крылось нечто куда более отвратительное и жуткое.

Впрочем, теперь это уже не имело значения. Ничего не имело…

Сердце резануло болью, а из глаз вновь потекли невольные слезы, удержать которые не было ни сил, ни желания. Его жизнь окончена, да, но одно дело еще осталось незавершенным.

Вороний Король должен узнать правду, а потом — пусть он обрушит свой гнев на клятвопреступника. Так будет справедливо.

Именно мысли о грядущем искуплении поддерживали Безымянного в эти дни. Именно они помогали вставать по утрам, ловить рыбу по вечерам и ложиться спать после заката. Они, да признательность гарпии, которая ради ничтожества пожертвовала самым дорогим, что может только быть у детей неба.

Они шли уже больше двух недель, но конца и края узкому и глубокому каньону, на дне которого пролегало русло реки, не было видно. И все эти дни лишь боль — телесная и душевная — была его спутницей.

Безымянный поднялся, подхватил сухую ветку, на которую опирался при ходьбе, после чего помог встать своей спутнице.

— Идем? — спросил он.

Гарпия кивнула, и они продолжили свой путь.

Орелия внимательно изучала тоннель, отметив, что он мало отличается от двух других, исследованных за сегодня. Такой же темный, мрачный и заканчивающийся тупиком.

"В последнее время нам сильно не везет", — подумала Целительница, — "но что делать? К сожалению, я не умею летать, а без этого наверх не подняться".

Будь она одна, Древняя, наверное, попыталась бы забраться по стене. Подумаешь — одним падением больше, одним меньше. Вот только…

Повернув голову вправо, она взглянула на своего спутника. Ему, несмотря на подготовку, наверное, было неимоверно страшно — две недели в абсолютной темноте тяжело пережить даже столь опытному воину, как Вилнар. И все же…

— Госпожа…

Судя по тону, юноша собирался вновь завести старую песню.

— Да, Вилнар, — ответила она.

— Вы не должны были оживлять меня.

Эта тема уже какое-то время являлась главной в их беседах и Орелии начинала надоедать невероятная твердолобость северянина. Тот с уверенностью, достойной лучшего применения, твердил одно и то же, словно от этого что-то могло измениться.

— Юный ловчий, ты начинаешь утомлять меня.

— Госпожа, я не стою капли вашей крови.

— Уверен?

— Да.

— Скажи, чтобы я делала без тебя? Как бы исследовала тоннели?

— Без еще одного воскрешения ваше восстановление проходило бы куда быстрее.

Тут, конечно, он был прав, не поспоришь. Еще одна капля крови с неимоверным трудом исторгнутая из раскалываемого иглами боли сердца, на месяцы замедлила восстановление ее тела, и на добрые годы закрыла возможность вернуть из-за Грани хоть кого-то. Но…

"Но я поступила так, как поступила, и хватит об этом".

Им повезло, что Мелис первой в полет отправил именно Древнюю — та успела расправить металлические крылья и начала планировать вниз, после чего успела даже поймать Вилнара, вот только… Вот только раны, полученные во время пути из Дилириса и усугубленные схваткой с королевой Изначальных, дали знать о себе где-то на середине пути вниз — металл сделался хрупким и начал крошиться. Поэтому последнюю сотню футов до дна пропасти они фактически падали. Орелия приземлилась на спину, это немного смягчило падение Вилнара и позволило сохранить его мозг целым. Мозг, но не сердце, легкие, почки, печень, кишки, а также — руки с ногами и приличную часть костей.

Да, она вернула Щита принцессы к жизни, а тот — стал ее ногами, потому как сама Орелия потеряла всю нижнюю половину тела. Но это означало также и то, что они оказались заперты на дне пропасти высотой, наверное, в добрых полмили, а то и глубже, в лабиринте тоннелей, не ведавших солнечного света.

Враги хорошо подготовились к атаке: вывели ее из борьбы, захватили Ридгара и Игнис. Из этого следовал один крайне неприятный вывод: надвигается буря, и Корвус, когда грянет гром, будет не только лишен возможности воскресить какого-нибудь наиболее ценного командира, но даже исцелить тысячу-другую воинов. Если, конечно, она вообще вернется к друзьям.

Древняя вновь и вновь прокручивала события, предшествовавшие ее падению в пропасть, и никак не могла отделаться от мысли, что за чередой предательств, нападений и на первый взгляд простых совпадений таится злая воля сильная и могучая сверх всякой меры.

"Нет, этого не может быть", — подумала она. — "Не верю".

И все же… Все же, одним только Дилирису с Ривеландом подобное не под силу. Лорий — тот да, мог бы соорудить столь хитроумный план, но Орелия была слишком высокого мнения о Генерале и Швее для того, чтобы заподозрить истинных правителей Аэтернума в плетении интриг. Ну а Танма сидел на своих Бархатных Островах и плевать хотел на дела континента.

"По крайней мере до того момента, как Лорий позовет его на помощь".

Орелия вздохнула и приказала:

— Поднимай меня, продолжим движение, у нас осталось слишком мало времени.

Тут она не кривила душой — немногочисленные запасы еды, которые Вилнар всегда таскал на поясе, подходили к концу, а воду вот уже некоторое время они добывали, собирая влагу, оседающую на стенах. Еще несколько дней, и юный ловчий начнет слабеть, а значит, следует торопиться.

Вилнар осторожно поднял Орелию и усадил ее себе за спину, обмотав куском веревки. Древняя прошептала простенькое заклинание и перед Вилнаром появился маленький светлячок. Его хватало на то, чтобы чуть-чуть разогнать мрак, не более, зато и силы почти не тратились, что было крайне важно в текущем состоянии Целительницы. Она копила каждую крупицу, которую только могла добыть, не позволяя телу восстанавливаться, все свободное время проводя в медитациях. Еще один день. Если прохода не будет, придется воспользоваться последним козырем.

Они шли, почти не разговаривая и стараясь экономить силы. Вилнар — физические, Орелия — духовные. Прошли один коридор до конца, вернулись до ближайшей развилки, сделали отметку на стене и двинулись направо. Ничего. Вернулись к началу сегодняшнего своего маршрута и отправились в следующий тоннель. На этот раз идти Вилнару пришлось почти час, и, как показалось Орелии, тоннель начал немного подниматься… Коридор повернул под углом в девяносто градусов, и их взору предстал тупик.

Снова — вернуться. Снова — плутать в бесконечных каменных лабиринтах то ли естественного, то ли искусственного происхождения.

Минуты складывались в часы, а те — нанизывались один на другой, подобно жемчужинам в ожерелье. Пару раз Орелия останавливала Вилнара — тот не выказывал никаких признаков усталости, но Целительница прекрасно знала, как измотан ее спутник. После каждой такой передышки — это было видно — ее товарищу было все труднее возобновлять движение.