Как выяснилось, воины ожидали неподалеку, перешучиваясь с тяжело бронированными всадниками восточных графств, и беззлобно поругиваясь с людьми из Волукрима, вооруженными на манер той конной тысячи, что уже направилась в атаку.

— Гвардия, за мной! — прокричал Клеменс, осадив коня.

Бойцы герцога, точно ждали этого, быстро начали запрыгивать в седла, и уже спустя пару минут отряд был готов к сражению.

— Ваше высочество, у меня складывается ощущение, что вы рассчитывали на что-то подобное.

— Именно, — без улыбки подтвердил юноша. — У меня давние счеты к дражайшему кузену, так что постараюсь сегодня немного поквитаться.

Лариэс и не догадывался, что двоюродный брат Тариваса так ненавидит его.

"Неужто и у него принц увел девушку"? — подумал юноша. — "Он мог, да, это в его характере".

Но задавать подобные вопросы вслух было бы верхом бестактности, а потому Лариэс, ничего не говоря, пустил коня иноходью, чтобы не отстать от принца, возглавившего свою колонну.

— Ваше высочество, уйдите в центр! — прокричал он, перекрикивая непрекращающийся рев артиллерии Волукрима.

— И не подумаю! — столь же громко отозвался Клеменс. — Это мое решение, моя воля и моя ответственность. Не отставай и делай как я!

И они пустились вскачь, обогнув командный холм и устремившись туда, где звенела сталь и грохотали выстрелы.

Когда Лариэс разглядел, что творится на поле боя, то едва не уронил челюсть от удивления. Всадники с короткими аркебузами, как оказалось, спешились и теперь спешно выстраивались в несколько рядов, причем первая шеренга распласталась на земле, вторая — села на колено, и они уже начали стрельбу по готовности. Края же пробитого строя стремительно раздвигались — каррасы-стрелки уходили под прикрытие пикенеров, сдерживавших порыв всадников Дилириса, и перестраивали слегка потрепанные ряды, готовясь бить поверх голов товарищей. Бойцы, превратившие свои аркебузы в подобие глеф, столь любимых вороноголовыми, также усиливали отряды копейщиков.

Прорвавшиеся враги не обращали на этого никакого внимания. Те, кто не лишился коней, сейчас стремительно приближались к драгунам — как назвал этих воинов Вороний Король — остальные же отчаянно рубились в ближнем бою, стараясь расширить прорыв и позволить товарищам пробить брешь во фланге волукримского войска.

— Вперед! — весело рассмеялся Клеменс, выхватывая один из своих пистолетов. — Лариэс, верю, что ты справишься, верно же?

"Воистину, Вентис", — укоризненно подумал виконт. Вслух же он сказал иное:

— Да, ваше величество.

"Мои любимые слова, если так подумать".

Сейчас, на поле боя, посреди грохота пушек и ружейных залпов, по колено в пороховой гари, не обращая внимания на крики раненых и брань сражающихся, виконт чувствовал абсолютное спокойствие и полную отрешенность. Да, он справится, это Лариэс знал. Лишь один раз в жизни он видел, как действовали всадники, вооруженные пистолетами — тогда, во время отражения штурма изначальных. И один раз сам потренировался в конном строю. А еще до сих пор болит грудь при каждом вздохе, а нога с рукой бесполезны… Но когда это такие мелочи могли остановить его?

"Боль можно перетерпеть, что же касается стрельбы в конном строю… Тут главное — понять принцип. А принцип этот прост".

Вражеские войска были все ближе и ближе и Лариэс также извлек из кобуры один пистолет.

— Десять всадников в ряд! — прокричал команду принц.

— Понял! — отозвался Лариэс, занимая место справа от его величества и намечая себе цель.

"Пятьдесят шагов".

Больше всего юноше понравился один рыцарь в помятых доспехах, вооруженный двуручным мечом. Он яростно рубился сразу с тремя каррасами и теснил их! Четвертый вороноголовый валялся без признаков жизни, да и остальные тоже выглядели не слишком радостными.

"Сорок шагов".

Враги, те, кто не были заняты расширением плацдарма, перестраивались, пытаясь сформировать подобие строя, чтобы защититься от надвигающейся угрозы. И, как ни странно, у них это получалось — безлошадные, оставив товарищам, сохранившим коней, борьбу с драгунами, на глазах укорачивали свои кавалерийские копья, хватали пики убитых вороноголовых, и быстро и сноровисто выстраивали стену, ощетинившуюся сталью. Стену, на которую обычную лошадь в здравом уме не затаить ни за какие коврижки.

К своему несчастью, дилирисцы не до конца еще понимали новую тактику Волукрима, освоенную и его союзниками.

"Тридцать шагов".

— Залп по готовности! — прокричал принц и его команда, разнесенная сотнями голосов, мигом достигла конца колонны. — Три!

Лариэс вытянул руку с пистолетом, прицеливаясь.

— Два!

Он уже видел людей с холодной решимостью во взгляде.

"А ведь с кем-то из них я вполне мог выпивать у походного костра, травить байки и обсуждать дворцовые сплетни".

— Один!

"Мы делаем не то, что хотим"…

— Огонь!

Лариэс резко повернул коня направо. Палец надавил на спусковой крючок, спустя мгновение громыхнуло, и могучий рыцарь повалился на землю. Вряд ли убитый, но каррасам и этого будет достаточно.

Сам лункс же пришпорил коня, чтобы тот догонял принца, и, обернувшись, стал наблюдать за гвардейцами.

Вымуштрованные, возможно, лучшим полководцем Дилириса, солдаты действовали, не раздумывая. Когда ряд оказывался на расстоянии выстрела, бойцы дружно били почти в упор, затем, подбадриваемые радостными кличами товарищей по оружию, направлялись в конец колонны. Впрочем, к радости виконта, его подчиненные действовали ничуть не хуже. Кларисса резко повернула коня, ее пистолет плюнул огнем, и девушка, машинально закинув оружие в седельную кобуру, тотчас же выхватила второй и выстрелила еще раз.

Перехватив взгляд Лариэса, она ухмыльнулась и отсалютовала ему пистолетом, из ствола которого поднималась тонкая струйка дыма. Лариэс вернул жест и кивнул, указывая на принца.

— Поняла! — перекрикивая рев боя ответила ему Кларисса, пришпоривая коня и занимая место слева от Клеменса, прикрывая того от шальных пуль.

Впрочем, опасения Лариэса были напрасными. Удар, обрушенный на рыцарей Дилириса, полностью лишенных какого-нибудь дистанционного оружия и магической поддержки, оказался сокрушительным. Люди падали, кричали. Мгновение, и монолитный строй рассыпался, началась паника. И в этот момент с флангов ударили каррасы, стремительно закрывая брешь в своих рядах.

Несколько минут, и все было кончено.

— К месту сбора! — скомандовал светящийся от радости Клеменс.

В этот миг он сильно напоминал Тариваса, дорвавшегося до постели очередной прелестницы.

"Что ж, сын, кажется, пошел в отца".

Да, Устин Вентис терпеть не мог войну и был заядлым поборником мира, но стоило этому человеку оказаться на поле боя, как его словно подменяли. Деятельный, энергичный, беспощадный, кипящий новыми идеями и радующийся, точно ребенок, когда их удавалось опробовать, герцог поражал друзей и заставлял трепетать врагов. Говорят, сам Лорий Солум состоял с ним в переписке и высоко оценивал дарования ветророжденного.

И сын, кажется, унаследовал отцовскую тягу к военным забавам.

Гвардия, не потерявшая ни одного человека, собиралась чуть поодаль. Наскоро приведя ряды в порядок, Клеменс, чьи глаза горели от нескрываемого восторга, скомандовал:

— Выдвигаемся!

— Ваше высочество, куда?

— Как это куда? Атакуем одну из пехотных баталий Дилириса!

"О нет"! — Лариэс едва не застонал. — "Вентисы что, все такие"?

Ответ на этот риторический вопрос был очевидным, а потому полукровка лишь вздохнул и в очередной раз проговорил:

— Слушаюсь, ваше высочество.

— Что происходит в центре? — Таривас обратился к адъютанту, приставленному специально для того, чтобы играть роль глаз.