Так вот, до Урала все шло хорошо. А там началась натуральная дичь. Попытаюсь рассказать коротко и по порядку. Ещё в самом начале движения, к каравану начали присоединяться дополнительные переселенцы. Сначала это были иногородние, бежавшие на Дон. Потом, какое-то количество казаков. А когда подошли к Уралу, то получился полный писец. Там, доведенные до ручки люди, начали уходить к нам целыми заводами и поселениями. Сотник, посовещавшись с наставником, решил принимать всех. Они рассудили, что чем большее количество людей приведут на новое место жительства, тем лучше. Понятно, что это не прошло мимо внимания властей, и переселенцев попытались дальше не пустить. Сотник с наставником действовали жестко. Они без затей разогнали несколько воинских отрядов, посланных на их усмирение. Кстати сказать, многие солдаты из этих отрядов присоединились к переселенцам. Так вот, разогнали, а после этого ещё и разграбили несколько городов. Правда, забирали только провизию. Они рассудили, что в сложившейся ситуации им терять нечего, поэтому и ударились во все тяжкие. Когда остановились в подготовленных для этого заранее лагерях, чтобы переждать время распутицы, то выяснили, что количество переселенцев выросло без малого в три раза. Это привело к тому, что провиант пришлось экономить. Никто не рассчитывал на такое количество народа. Сотник и здесь не растерялся. Он организовал, как практически промышленный лов рыбы, так и активную закупку скотины по всей округе. Если телеги, изготовленные нами, полозья, необходимые для движения зимой, привезли с собой, то всем присоединившимся позже, их транспорт пришлось переоборудовать и ставить на санный ход. Чтобы не задерживаться из-за возникшей проблемы, сотник решил отправить вперёд по пути следования треть каравана. Сделал он это из соображений экономии времени. Следующее подготовленные место для длительного отдыха находилось в районе нынешнего города Чита. Там планировали перейти на водный способ передвижения. Другими словами, сотник заранее отправил людей для подготовки достаточного количества леса, из которого будут построены плоты. На них и придётся преодолеть оставшееся расстояние. Всё получилось, как и было задумано. По приходу на место заготовки леса основного каравана, работа закипела со страшной скоростью. За две недели переселенцы наделали достаточное количество плавательных средств и выдвинулись в путь. Всё шло нормально до прибытия в устье Амура. О незначительных трудностях, возникших в пути у переселенцев, рассказывать не буду, хоть их и хватало. Здесь, пока разбивали лагерь, сверху по течению пришли китайцы на лодках и сразу, без разговоров, атаковали. Боя, как такового, не получилось. Нападавших, буквально, смели первым же залпом. Десяток тысяч стволов в одном месте — это не шутка. Пусть не все они смогли стрелять, но и тех, у кого получилось это сделать, хватило с лихвой. Переселенцам достались десяток корабликов, чем-то напоминающих наши струги. На этих корабликах обнаружили четыре древних, как говно мамонта, пушки, и захватили в плен несколько чудом уцелевших китайцев. Правда, допросить их не получилось. Не нашлось у переселенцев человека, знающего китайский. Поэтому, эти пленник так и сидели в загоне, сделанном специально для их содержания. Потом, в течение недели, случились ещё две стычки с китайцами. Сотник предполагает, что это какие-то торговцы или сборщики налогов. Потому что на воинские подразделения они не тянут. Наставник, наблюдая за этими наплывами агрессоров, вызвался пробежаться со своими бойцами вверх по речке и посмотреть, откуда они здесь появляются. Ну, и заодно показать, кто в доме хозяин. Когда выслушал от сотника рассказ об их приключениях, пришлось в ответ рассказывать о своих. Он только головой кивал, слушая, что я творил во время своих скитаний. Когда речь зашла о переселении на берега Африки, он как-то заменжевался, а потом и выдал.

— А может здесь останемся? Нам тут понравилось, нагнем узкоглазых и расселимся по берегам реки. Всё ближе к родным местам, а не на краю света.

Честно сказать, неожиданный ответ. Я как-то даже растерялся слегка. Решил пока не настаивать, а выдержать паузу. Пусть народ немного пообщается между собой, расскажет, как оно там в Африке, сравнят с этой местностью, а там потом и вернемся к этому разговору. До полуночи сидели у костра и разговаривали о жизни. Сотник похвалился пополнением в семействе. По его словам, дорога, наверное, на пользу пошла, раз получилось на старости лет заделать ребятенка. Выслушал я и доклад нескольких работяг, отвечающих за разные направления деятельности и назначенных перед походом старшими. Они доложили, что все оборудование привезли в целости и сохранности. Готовы хоть сегодня начать монтировать, было бы место. Пообещал им, что скоро обязательно начнём, правда не уточнил, где. Спать разошлись ближе к рассвету. А утром прибежал посыльный с вестью, что ко мне прибыл посланник от царицы. Его притормозили на краю лагеря и отправили ко мне. Мы с сотником раза три переспросили, точно ли посланник ко мне. Может, к старшему среди переселенцев. Посыльный твердил, как заведенный:

— Точно к тебе, он конкретно назвал твою фамилию, имя и отчество. Тут ошибки нет.

Ну что же, пойдём посмотрим, что за посланник и узнаем, что от меня нужно царице.

На берегу реки, недалеко от края лагеря, стояло вытащенное из воды судно, возле которого собралась довольно приличная толпа народа. Когда мы подошли ближе, от нее отделился весь из себя расфуфыренный толстый дядька.

— Ты что-ли будешь Ивашка Зарубин? — заговорил он.

Меня такое обращение покоробило. Нет, здесь принято так обращаться к простолюдину. Но мне все равно не понравилось, поэтому и ответил довольно резко:

— Кому Ивашка, а кому и Иван Савельевич. Так что тебе надобно от меня?

Мужик побагровел и даже дернулся что-то сказать, но потом, видно, сдержался и с видимым трудом, но спокойно сказал:

— Я привёз письмо от Её Величества и должен получить от тебя ответ.

Я не стал спешить забирать протянутое письмо, а развернулся к сотнику и спросил, есть ли у него какие перчатки или хотя-бы просто кусок ткани. Как-то не хочется мне быть отравленным в юном возрасте. Не уверен я, что это письмо реально от царицы. Думаю, скорее Вельяминов решил таким нехитрым образом от меня избавиться. Всё это я говорил вслух, чтобы слышал этот расфуфыренный попугай. Забавно было наблюдать за его поведением во время моего высказывания. Он то бледнел, то краснел от ярости, но тем не менее терпел. Перчаток не нашлось, поэтому принесли кусок ткани, в которую я и принял запечатанный конверт. Естественно, здесь его читать не стал, а развернулся, чтобы уйти. Это чучело огородное проговорило:

— А как-же ответ?

Пришлось через плечо кинуть:

— Жди.

Конечно, я нарывался. В любой другой ситуации я не стал бы говорить подобным тоном и образом с людьми, тем более старшего возраста, но этот важный урод как-то сумел меня завести. Поэтому и грубил, и даже нарывался. Сотник, глядя на все это, только укоризненно качал головой.

Письмо я читал со всеми предосторожностями. Место выбрал открытое, продуваемое лёгким ветерком. Притащил из своей каюты и тонкие кожаные перчатки, взятые трофеем у одного из английских капитанов.

Письмо оказалось действительно от царицы. Если пересказать коротко, то она предлагает вернуться назад и заниматься выделкой оружия без всяких препятствий. За это мне простятся все мои проступки и даже наградят титулом и землей с крепостными.

Сотник внимательно выслушал прочитанное письмо.

— Пойду-ка я поговорю со служивыми, — произнес он. — Думаю, под рюмочку-другую поделятся новостями. В любом случае, пока Угрюмый не вернётся, отвечать на письмо не будем.

На следующий день я слушал добытые сотником новости и охреневал. После нашего ухода Дон забурлил. С разрешением на мой арест был создан прецедент, и боярство косяком попёрло на Дон за своими беглыми холопами. Сказать, что это не понравилось казакам, — ничего не сказать. Вот и забурлил Дон не на шутку. Всё шло к тому, что там вспыхнет восстание. Плюсом ко всему этому, множество военных, желающих приобрести себе револьверы, узнавали причину, по которой они это сделать не смогут, и высказывал свое негодование. Это вызвало немалое возмущение царицы. С трудом, при помощи правильных указов, дарующих дополнительные вольности казачеству, всех удалось успокоить. А что касается меня, то решили любой ценой возвращать обратно. Просто до них дошло, что если переберусь в любую другую страну и там налажу производство, то Россия окажется в заднице. А это, как вы понимаете, неприемлемо. Поэтому и отправили этого петуха раскрашенного ко мне с письмом.