– Я не виноват. Она сама!
Я резко оборачиваюсь, чтобы вновь попросить конюха быть потише, но вижу, что всю эту сцену наблюдает не один конюх, но и хозяин поместья, на чью собственность я только что во всеуслышание заявила права. Бешеный пульс эхом отдает в ушах. По спине пробегают ледяные мурашки.
– Нет, Вы слышали, хозяин? Никто не посмеет. Ха!
– Во-первых, Агро, Эйрин - не девчонка, а госпожа. Даже если она изъявила желание помочь всем нам, это никаким образом не отменяет ее статус моей гостьи. – стальной голос Властителя заставляет конюха в миг замолчать и сжаться под его холодным взглядом. – Если госпоже Эйрин так понравился именно этот конь, значит, он теперь ее, Агро. – продолжает Данте, а конюх лишь виновно склоняет голову, прожигая немигающим взглядом деревянный пол конюшни. – Его и так никто не посмеет тронуть. Я тебе велел ухаживать за ним, а не угрожать усыплением. Не шуми и иди заниматься другими лошадьми. – холодный взгляд сменяется абсолютным спокойствием, стоит только конюху удалиться. – Эйрин, возвращайся к себе и жди дальнейших указаний. – добавляет с легкой улыбкой и уходит.
– Да, Властитель Тиге.
Тело обдает огнем. Несколько секунд не могу сделать глубокий вдох, прижимаюсь лбом к голове коня, стараясь собраться.
Надо же было такое ляпнуть… Пронесло. За все это время он впервые назвал меня по имени…
Мысли о том, что Данте отправил меня в конюшню только ради того, чтобы подарить мне коня, будоражит и волнует до глубины души. Еще никто не проявлял ко мне столько внимания, сколько проявляет его Данте. Я не могу понять, чем заслужила такое расположение. Но он наверняка делает все это не просто так. Не стоит быть такой наивной и глупой. Неужели это действительно все для того, чтобы отпугнуть невест? Мне становится немного грустно от мысли, что я лишь «пугало» для него. Ведь он даже не догадывается, как много значит этот конь для меня. Даже не подозревает, что спас меня от одного из кошмаров, мучивших по ночам, и угрызений совести.
Да как я могу отогнать от него невест? Даже если рассматривать с той стороны, что он меня спас, выделил комнату, подарил коня. «Девушка Властителя Восточной Долины убирает на кухне и чистит лошадей». Хотя он умно преподнес данную ситуацию конюху, обозначив, что я сама решила не сидеть без дела.
Стараюсь утихомирить путающиеся мысли в голове, и отправляюсь на рынок, чтобы найти все необходимое для снадобья от бессонницы. Кухарки, конечно, пытались уже поить своего хозяина всем подряд. Попробую и я, но не всем подряд, а тем, что должно действительно подействовать. Да и мне самой не помешает иметь при себе снадобье на случай ночных кошмаров.
Накидываю на себя легкий меховой плащ, прячу лицо под капюшоном, на случай, если мои портреты уже появились на улицах города.
Поместье Данте стоит особняком. Но уже через десять минут я оказываюсь на узких мощеных переулках города Филифар – столицы Восточной Долины. Множество домов в два-три этажа, старые рыбацкие бухты с покатыми крышами, залитые солнечным светом площади. С разных сторон доносится веселая музыка уличных музыкантов. Повсюду разбросаны продуктовые, обувные лавки, лавки с одеждой, украшениями, травами. Повсюду бегают подростки и совсем маленькие дети. Я по привычке проверяю мешочек с монетами, но отдергиваю себя, видя вокруг хорошо одетых людей, абсолютно не похожих на голодающих. Ни в какое сравнение с городами и селами Западной Долиной, на улицах которых можно наткнуться на попрошайку и воришку.
Я ищу глазами новостные доски и с облегчением выдыхаю, не обнаружив себя среди нескольких портретов разыскиваемых убийц, грабителей и стихийников.
В поисках нужной мне лавки с травами я обращаю внимание на группу девушек, восторженно пищавших у лавки художника. Причина их непомерной радости – изображения молодого мужчины, выполненные простым карандашом и больше походившие на наброски, чем на полноценные портреты.Портреты Властителя Тиге. Каждая из девушек покупает портрет и, прижимая его к сердцу и улыбаясь до самых ушей, покидают лавочника, разбредаются кто куда.
– Красавица, и Вы за портретом? – обнажая белоснежные зубы в добродушной улыбке, обращается ко мне молодой художник.
Я лишь качаю головой, продолжая рассматривать одиноко висящий портрет. Черты лица слишком грубые, а взгляд, он совсем не такой. Кажется, Данте редко улыбается, раз даже уличные художники изображают его таким холодным. Хотя продажи явно поднимутся, если на портретах Данте будет улыбаться. Но, несмотря на это, портрет притягивает взгляд. Властителя Тиге изображают именно таким, каким его хочет видеть народ: серьезным, собранным и сильным.
Возле меня начинает снова собираться толпа покупательниц, спорящих, кто из них купит последний экземпляр портрета Властителя и о том, как каждая из них собирается завоевать его сердце, когда он в очередной раз будет проезжать через город.
– Не стоит радоваться раньше времени. Сколько бы раз ты перед ним в обмороки не падала, тебе не удастся его соблазнить своим смазливым личиком. – напыщенным тоном произносит высокая рыжеволосая девушка, отдергивая замечтавшуюся блондинку. – Моя сестра работает в поместье. Говорят, Властитель привел девушку и осыпает ее подарками с головы до пят. Хотя она не так уж и красива, да еще и обезображена, но факт остается фактом, Властитель ей благоволит и даже коня подарил.
– Она еще не жена, так что не пытайся растоптать мои мечты! – сердито отвечает блондинка и, словно маленький ребенок, топает ногой. – Тем более сама сказала, что она обезображена…
– В этом-то и дело, глупая! Если он ее даже с изъяном принял, то это уже больше, чем мимолетная страсть. Это любовь. С этим чувством тебе не тягаться, как и той госпоже! – к разговору присоединяется невысокая девушка, на вид моя ровесница, с очень нежными чертами лица и милыми золотыми кудряшками.
Разбушевавшихся девушек начинает успокаивать художник. А я возвращаюсь к поиску трав. Вскоре я нахожу нужную мне лавку с лекарственными растениями. Покупаю, все что нужно, кроме одного – Слезы О'Ши. Цветок не редкость, но в открытой продаже найти его редко удается, так как желтые цветки при контакте с кожей выделяют аллерген, а при большой концентрации - яд, поэтому не каждый рискует его собирать. Забрав у лавочника остальные травы, ухожу с оживленных улиц и направляюсь в сторону одиноких скал.
Со всех сторон доносится зловещий тяжёлый гул беспрестанно разбивающихся о скалы волн. Мне приходится постепенно, в поисках мелкого цветка, подойти к самому краю скалы. Ветер нещадно треплет мой плащ и волосы. От одного вида на разбивающиеся о скалы волны мои ноги становятся словно ватные, не в силах более держать меня в вертикальном положении. Обрыв перед глазами начинает двоиться. Стихия внутри предпринимает попытку вырваться наружу. Резкая боль в сердце. Легкие полыхают огнем. Я не в состоянии сделать и вдоха. С трудом мне удается сделать пару шагов назад и осесть на камни.
Теперь вместо обволакивающей теплоты стихии я чувствую только нестерпимую, разрывающую меня изнутри боль. По щекам катятся предательские слабые слезы. Как же я хочу домой… Хочу жить свободно и не бояться, что меня схватят. Хочу жить долго и не бояться, что каждая минута может стать последней.
Обессиленно опускаю голову и замечаю маленький одинокий цветок прямо под моими ногами.
***
Возвращаюсь в поместье ближе к ночи. Занимаю кухню и приступаю к приготовлению снадобья. Измельчаю в ступе купленные травы, ставлю на огонь и варю в течение часа. Комната наполняется приятным успокаивающим запахом. Добавляю один лепесток О'Ши и через три часа все готово. Сначала проверяю на себе. Проснувшись утром и удостоверившись в том, что я жива, здорова и никаких побочных эффектов нет, решаю отнести его Данте, надеясь, что он примет его в качестве благодарности. Даст шанс ему помочь. Тайно поить, как обожающие его кухарки, я не собираюсь.
Так как никаких указаний от Властителя пока нет, утро я провожу, нежась в ванне, а ближе к обеду перехватываю одного из слуг и узнаю, что Данте видели прогуливающимся в саду. Заворачивая за угол одной из живых изгородей, выхожу к небольшой беседке, в которой Данте оказывается не один. Рядом сидит девушка. Золотистые волосы убраны в высокую прическу, тонкая кисть на руке Данте. Только миловидное личико, миг назад смотревшее на Данте с таким же восхищением, как девушки на его портреты у лавки художника, теперь изуродовано недовольной гримасой, а зеленые глаза так и стреляют молниями. Видимо, я ей очень помешала. Увидев меня, Данте поднимается и делает пару шагов в мою сторону.
