Ближе к вечеру стража передала мне, что Эйрин покинула поместье и направилась в город. Я усмирил, накативший страх, что она могла покинуть поместье на совсем. Ближе к ночи она вернулась и закрылась на кухне.
На следующий день поместье посетила Андрэйст под предлогом оплаты аренды. Мы прогуливались по саду, ей стало нехорошо, и я завел ее в беседку. Я относился к ней как к младшей, очень непослушной и своевольной, сестре. Несмотря на наши дружеские отношения я не мог полностью отдать ей ее земли, ведь тогда соседи могли, не видя в ней силы, обмануть, запудрить мозги. женившись на ней, и отобрать территории. Я не хотел для нее такой участи, ведь был многим обязан ее отцу. Так мы оказались в каком-то роде привязаны друг к другу.
В беседке нас увидела Эйрин.
Разумеется, Андрэйст заметила мою реакцию. Я отправился в свой кабинет, решив, что ее игры пора заканчивать.
Вечером я снова отправился в сад, надеясь столкнуться с Эйрин. Так и вышло. Она явно о чем-то задумалась и прошла в темную часть сада. Я хотел было ее догнать, но она испуганно развернулась и приставила мне шпильку к глотке, я рефлекторно вывернул ей руки и заметил, как она уронила склянку.
Я дернулся за ней, но Эйрин оказалась быстрее. Воспользовавшись тем, что я отвлекся и ослабил хватку, она вывернулась и вернула шпильку к моему горлу, но разглядев мое лицо при свете фонаря, растерянно отошла, убрав шпильку.
Пока она торопливо извинялась, я выхватил из ее рук склянку. Кровь внутри закипела, я не сдержал недоумение и злость. Первая мысль была о том, что она решила отравиться, но оказалось, что она приготовила снадобье специально для меня. Злость мгновенно испарилась, а вместо нее по телу разнеслось такое тепло и спокойствие, что я, не раздумывая, сделал пару глотков.
Прогуливаясь недалеко от озера, мы наконец-то разговорились, и я узнал о ней чуточку больше, чем знал до этого, но она все равно не договаривала.
В ответ на ее историю, я делюсь своей. Рассказываю ее в такой же манере, что и Эрин свою, очень кратко, но затем все же рассказываю ей свою тайну, о которой знают лишь единицы: Оберон, Властитель Запада и господин Нолан, надеясь, что когда-нибудь и она расскажет мне все.
В момент наши лица оказались очень близко друг к другу, мне так хотелось коснуться ее губ, но стоило мне поддаться желанию, как она отстранилась, не дав мне совершить ошибку.
Прощаясь, я держал ее маленькую нежную ладонь и мне совершенно не хотелось отпускать ее.
Я хотел сказать ей о случившемся в саду, чтобы она не думала ничего лишнего обо мне и Андрэйст, но она перебила меня, переведя тему.
На следующее утро в спешке я покидаю поместье и отправляюсь на совет. Причиной внепланового собрания оказалась смерть Властителя Северной Долины в результате отравления.
В качестве представителей почившего Властителя прибыли его сын и дочь. Они рассказали о случившемся и что ведут расследование. Но на тот момент, как рассказали отпрыски Властителя Северной Долины, все выглядело как самоубийство. Я, да и все остальные Властители, относились к словам детей бывшего Властителя с недоверием, ведь все знали какой Хозяин Севера был самолюбив, он бы не поднял на себя руку. Отпрыскам никто не мешал сговориться и избавиться от родителя, чтобы занять его место. Но Властители других долин не могут вмешиваться в дела друг друга. Нам оставалось лишь ждать пока народ Долины Севера выберет нового Хозяина.
Ближе к вечеру я вернулся в поместье и застал в библиотеке Оберона и Эйрин. Оберон со злостью выпалил, что Эйрин без разрешения поднялась на третий этаж, рылась в книгах, а возможно и в документах. Мой старый друг без тени сомнения обвинил ее в шпионаже. Эйрин лишь перепугано смотрела то на меня, то на Оберона, по ее шее стекала тонкая струйка крови. Я приказал Оберону убрать меч и подал Эйрин обувь, заметив, что она стоит босиком на холодном полу.
В этот момент я чувствовал лишь дикую усталость после целого дня в седле и тянущей боли в сердце, от того, что она снова недоговаривает. Я отпустил Эйрин. Оберон хотел продолжить возмущаться и спорить, но, поймав мой тяжелый взгляд, замолк и удалился.
На следующее утро я снова покинул поместье, чтобы проверить как идут дела по производству шелка. Я посетил плантацию тутовых деревьев, проследил за сбором шелкопряда и за всеми остальными стадиями производства. Переговорил с рабочими, узнавая есть ли у кого-то из них претензии. Но в ответ на свои вопросы получал лишь радостные лица и благодарности за возможность работать. Я поблагодарил их в ответ за труд, ведь именно благодаря магии стихийников производство процветает. Перед отъездом попросил подготовить ткань черного цвета с синим отливом и передать ее главной портной поместья.
Домой я вернулся ближе к вечеру и смог понаблюдать за Эйрин лишь во время лекции. Выглядела она уставшей, но довольной, и ученики с интересом слушали ее. Я был счастлив, видя, что угадал с подходящим для нее родом занятий.
После лекции Эйрин не покинула тренировочную площадку и продолжила сидеть в темном углу шатра. Меня не отпускало чувство вины за то, что она увидела меня с Андрэйст и за произошедшее в библиотеке. Мое неожиданное появление нисколько не напугало ее. Лучшего предлога начать разговор, кроме как с похвалы и желания проверить ее боевые навыки на себе, не нашел.
Эйрин очень хорошо блокировала все мои удары, но мне удалось отвлечь ее и выполнить захват. Я уворачивался от ее попыток нанести удар и сбил ее с ног, тем самым закончив нашу тренировку.
Я чувствовал на себе ее тяжелое дыхание, смотрел в ее карие глаза, и не удержавшись перевел взгляд на ее приоткрытые губы. В голове сразу всплыла картинка нашего поцелуя в океане. От нахлынувших воспоминаний сердцебиение с грохотом отдало в ушах. Очень быстро приятные чувства от близости накрыла волна обиды на судьбу и на самого себя, за то, что тогда отпустил Эйрин и не был рядом с ней, когда она была в опасности. Сухо поблагодарив ее за тренировку, собирался уйти, но она остановила меня. В ее голосе было столько боли и отчаяния. Она попыталась начать разговор о вчерашнем, но я, изо страха сказать лишнее, ответил сухо и ушел.
Я не мог долго находиться рядом с ней. Ей было больно от моей смены настроения, а я не хотел делать вид, что все в порядке, хотелось прижать ее к стенке и заставить все рассказать, заставить вспомнить меня, а потом поцеловать, так сильно, чтобы ей стало на мгновение больно и она почувствовала, как было плохо мне все то время, пока ее не было рядом. Я влюбился словно мальчишка, и это чувство не отпускало меня все эти годы.
Мы начали реже видеться.
Я без конца выезжал за пределы поместья, а Эйрин полностью погрузилась в обучение ребят. Но Оберон напомнил мне о нашей традиции время от времени вести занятия вместо наставников.
Эйрин и остальные ребята, что ждали своей очереди для спарринга со мной, следили за всем со стороны. Увлекшись тренировкой я по привычке стянул с себя мокрую насквозь рубашку, и только потом понял, что немного поспешил, но быстро напомнил себе, что это тренировка и вполне естественно, что я решил снять рубашку, тем более не так уж и плохо покрасоваться перед Эйрин своим неплохим телосложением.
Новобранцы также собирались освободиться от прилипших рубашек, но остановились, косо поглядывая на Эйрин. Она уверенно обвела взглядом всех ребят и спокойно дала команду продолжать. Я также возражать не стал, гася закипающее негодование и предпочитая честную борьбу во всем, тем более за внимание девушки, которая нравится.
Все ребята уже выдохлись, когда я заметил задумчивое лицо Эйрин. Чтобы выдернуть ее из мрачных мыслей, я пригласил ее на спарринг. Сам не представляю сколько мне потребовалось сил, чтобы не приказать всем парням закрыть глаза и самому сохранить спокойное выражение лица, когда Эйрин стянула рубашку и осталась в одном топе. Она явно решила сравнять шансы.
Эйрин наносила удары все сильнее и сильнее. Я лишь отбивался от мощных ударов ее меча. Но вскоре ее удары ослабели, а я начал атаковать сильнее. Эйрин продолжала отбиваться, но частота выпадов уменьшилась. От очередного моего удара она не увернулась. В тот момент мне с трудом удалось увести меч в сторону, чтобы не ранить ее сильно, но все равно зацепил плечо.
