Он снова подошёл ко мне, быстро наклонился и поцеловал, я сжала губы, к нашему поцелую примешались мои слёзы.

— Всё это время я думал, а как приехал сюда, не спал ни одну из ночей. Думал, правда ли то, что случилось со мной — любовь, или это несерьёзно и недолго…

Он смотрел на мои закрытые веки, на щёки, по которым текли слёзы, и продолжал: — Проверял себя всё время, занялся делами отца…

Я взглянула на него и поняла, что он говорит правду, говорит впервые в жизни женщине такие слова, и как же ему нелегко. Пот выступил у него под длинной чёлкой, взгляд сделался невероятно напряжённым.

— Я полюбил, Аглая. Прости, что не звонил… Я злился на тебя, на себя, на свою слабость.

Больше он не сказал ничего, стиснул зубы и смотрел мне в глаза, ожидая моей реакции, а я тем временем читала между строк. Я видела в его глазах, какой он упрямый, твёрдый, не верящий даже своим чувствам, который вдолбил себе в голову, что верной, долгой, чистой любви не существует. Я видела, как он заставлял себя не звонить мне, как пытался заглушить мысли и воспоминания работой, делами, деньгами, вновь появившейся Виолеттой…

— А Виолетта? Что у тебя с ней? — спросила я.

Он поморщился: — Ничего, она хотела вернуть наши отношения, но я не мог. Только ты мне нужна.

Я резко утёрла слёзы и отступила от него на шаг: — А почему же она уверена, что вы вернётесь в Париж? Вместе.

— Не знаю, в чём там она уверена, мне всё равно.

Он снова подошёл, крепко обнял меня и прижал к себе: — Ты простишь меня? Малышка, я сделаю всё, что захочешь… чтобы ты только простила меня.

— Ты не представляешь, как мне было больно. Я здесь осталась совсем одна, ты не звонил, а значит, забыл меня. Я думала… И это после того, что у нас было — это лето… Ты уверен, что тебе не наскучит… опять… Или ты будешь сомневаться. Я больше не смогу…такое…вынести.

Он молчал и не отпускал меня.

— Да, уверен, — наконец произнёс он, — ну и дурак же я!

На этот раз я не переехала в свою бывшую комнату, Стас забрал меня к себе, и мы целый день до вечера не выходили на улицу, а ночью, когда уже стало прохладно и повеяло сыростью, он предложил покататься, как в старые времена. Погода была не совсем удачной для прогулки, к вечеру на небе появились тяжёлые тучи, где-то гремела гроза, и поднялся ветер. Но я, конечно, согласилась, ослепшими от любви глазами глядя на любимого.

Когда я сказала девчонкам, что переезжаю к нему, они отреагировали по-разному. Лиля обрадовалась, а Нина горько покивала, что ж, её разбитое сердце не верило в любовь.

На мотоцикле было довольно прохладно ехать по такой погоде, но мы абсолютно не замечали этого. Добравшись до нашего укромного уголка в лесу, Стас остановился и заглушил мотор.

— Я хочу, чтобы ты верила мне, — неожиданно сказал он, поворачиваясь ко мне.

Я слезла и встала рядом с ним: — Я верю, потому что люблю тебя.

Он долго смотрел мне в глаза, не спуская рук с руля, кивнул, взглянул на тревожное небо — гроза двигалась прямо на нас, очень быстро поглощая пространство под собой.

Стас полез в карман тёмной плотной куртки и достал маленькую коробочку для ювелирных украшений. При необычном свете неба и всполохов грозы, я её отлично видела — она была тёмно-синего цвета.

— С днём рождения, малышка, это тебе.

Я без лишних слов, они куда-то все делись, взяла и увидела внутри аккуратные золотые серьги с блеснувшими белыми, синими и голубыми камнями. То, что они драгоценные, я не сомневалась. Он помог мне их надеть, на душе было так приятно.

Под дождь мы попали через пятнадцать минут, когда ехали назад, и его я не забуду никогда. Я продрогла, но так тесно прижималась к Стасу, что даже не думала об этом, а стихия, разгулявшаяся вокруг, и пугала и восхищала

Вернувшись, мы залезли в горячую ванную и пролежали там почти час, пока кожа не сморщилась.

* * *

Праздник, который устраивал Вадим в честь приезда дочери, собрав всех её старых подруг, длился два дня. В конце первого я поняла, что Виолетта не собиралась сдаваться и вот так просто расстаться с мыслями о Стасе, ведь по её мнению, она больше имела с ним точек соприкосновения.

Никакого байк-шоу не было, почти светский приём на свежем воздухе. Вета была утончённа и элегантна, волосы у неё на голове лежали идеально, светлые брюки с высокой талией подчёркивали длину и стройность ног, свободная тоненькая блуза с ассиметричным вырезом открывала точёное плечо. Она вся светилась от удовольствия, общаясь ещё со школьными подругами и друзьями.

Вадима такого радостного я не видела никогда, он будто переменился за короткий срок, ожил, и снова они с Кристи были вместе.

Я же была немного не в своей тарелке на этом приёме, явно выделяясь своей простотой и молодостью. Конечно, мы со Стасом попали в компанию Виолетты, по-другому не могло быть.

— Я на прошлой неделе читала в итальянском журнале, что у них в моде интерьера сейчас ампир. Так что, папа, тебе надо от Европы не отставать, сменить обстановку.

— Боже, какой ужас — ампир. Вета, я у тебя в квартире его что-то не заметила, даже не смотря на то, что ты профессиональный дизайнер, — подыграла подруге Кристина, раз уж та завела скучный разговор о её хлебе насущном.

Та шутки не поняла и принялась объяснять, что у неё полная эклектика, стиль модерн и 20-х годов Европы.

Я краем глаза взглянула на внимательно слушающего Стаса и сникла. Уж я-то не могла похвастать даже школьным аттестатом — беспризорник. Не успела я об этом подумать, как Виолетта обратилась прямо ко мне: — Это надо спросить у очень молодых особ. Как ты считаешь, Аглая, уличный стиль — граффити — войдёт в моду на оформление интерьеров? Некоторые художники, правда, его уже используют. А ты как считаешь?

Я чувствовала подвох в вопросе и сглотнула.

— Наверное, очень ярко и необычно, — ответила я, почувствовав на себе взгляд Стаса.

— Ну, тебе лучше знать, ты наверняка с ним тесно знакома, — утончённо оскорбила меня эта стерва.

Я ничего не ответила, опустив взгляд в землю. Что к этому можно добавить?

Весь остаток вечера я её избегала, пока Стас не вытянул из меня причину. Конечно, я не хотела ему признаваться в своей несостоятельности, но он просто посмеялся надо мной, и над Ветой тоже.

Он оставил меня на лавочке в саду подальше от толпы, пошёл за едой и питьём и исчез. Я его ждала около тридцати минут, пока сама не отправилась на поиски. Долго ходила кругами, пока не увидела, что он сидит с Вадимом за столом и о чём-то разговаривает, но, в основном, слушает.

Я подобралась с другой стороны кустарника и, оставаясь незамеченной, услышала обрывки их разговора. Даже не знаю, почему так поступила, просто подумала, что у Стаса были веские причины оставить надолго меня одну.

— В общем, ты подумай, Стас. Я не принуждаю тебя, но у нас с тобой был договор много лет назад. Поначалу это называлось кланом, но это слово слишком не наше, что ли. Стали говорить — клуб. Ты либо его член, либо… Знаешь правила.

Стас что-то сказал, на что Вадим рассмеялся: — Не переживай, тот, кто переводил деньги на другой счёт, был я. Да, да, не удивляйся, я таким образом проверял поведение всех, тебя держал в напряжении, если хочешь. Мне это было нужно и из-за этой глупой девочки, как её — Аглаи. Ты совершенно не осмотрительно привёл её в наш дом, наш клан, какого-то чёрта сделал своей любовницей. Это тебе так кажется, что она случайно оказалась тогда в подъезде, а если нет? Если она подставное лицо? Я её проверял сотни раз, прощупывал, ждал, что она свяжется с кем-нибудь. Испугается, начнёт нервничать. Пришлось придумывать что-то, чтобы разоблачить её, — Вадим замолчал.

— И что — разоблачил? — спросил Стас.

— Нет, она обычная сопливая дурочка, влюбилась в тебя и страдала, когда ты бросил её. А сейчас у тебя что с ней? Как обычно?

Стас не ответил, на что Вадим хмыкнул: — Ты лучше на Вету посмотри, какая женщина застаивается, уж ту точно не забудешь. Может, пора подумать и о браке. Хотя — в отношении тебя это смешно. Жаль, она всё ещё любит тебя. Это заметно.