Я переговорил со всеми находящимися в рубке офицерами, уточнил, как идут восстановительные работы на линкоре, сто раз уточнял у операторов обстановку. Ничего не помогало, мысли снова и снова возвращали меня к сражению у Тиры. А еще постоянные запросы на установление связи с «Юмури» и «Капподано», звуковые сигналы которых я вообще приказал не время отключить, чтобы душу не бередили.
Сам приказал, сам же через несколько минут спросил у оператора: продолжаются ли вызовы.
— С крейсера «Юмури» и эсминца «Перри» вызовы больше не поступают, — сообщил мне дежурный офицер, отвечающий за связь. — С «Капподано» по-прежнему идут регулярно через каждые две минуты…
— Все понятно, значит, первые два уже уничтожены, либо захвачены, остался один фрегат, — подумал я и, не удержавшись, все-таки скосил взгляд на тактическую карту.
Действительно на голограмме уже не было изображения эсминца, лишь слабозаметное пылевое облако из обломков с мигающим затухающим названием и характеристиками «Перри». Зато я яркими цветами пульсировали два других корабля. Это были «Юмури» и «республиканский» «Бруклин» — флагман коммандера Ричардсона. Оба дредноута сцепились в смертельных объятиях, по показаниям сканеров было понятно, что между ними идет взаимная абордажная атака.
— Молодец Моунтейн, — похвалил я капитана «Юмури», — сориентировался… А что там с «Капподано»?
Фрегат отчаянно сражался и надо сказать держался превосходно. Если бы я не знал, что лейтенанта Макграт нет в данный момент на его борту, то подумал бы, что именно Холли сейчас управляет этим кораблем. «Капподано» удачно прячась за конструкциями одного из эллингов верфи, укрытый от огня сразу нескольких кораблей противника продолжал огрызаться всеми своими семью орудиями. Причем его канониры меткими попаданиями по итогу заставили отойти на безопасное расстояние два крейсера их эскадры Ричардсона.
— У Холли на фрегате отличный старпом, — подумал я, отворачиваясь от карты, чтобы не травить душу.
— На «горизонте» караван транспортников, господин контр-адмирал, — отвлек меня от происходящего вахтенный офицер.
— Кто такие? — я при помощи пульта сменил сектор на карте.
— Бывшие топливозаправщики 4-го флота Парсона, которые мы отбили двое суток тому назад, — пояснил дежурный.
Я вспомнил, что Итан Дрейк в преддверии визита эскадры Ричардсона приказал покинуть орбиту Тиры всем кораблям сопровождения, в том числе и танкерам, что бы те не достались врагу. И вот сейчас перед нами возникла одна из таких групп.
— Великолепно, — потер я руки, — оставим господина Дрейка по крайнее мере без нескольких танкеров.
Не знаю, кто там из вас победит у перехода «Бессарабия-Таврида» «дикси» или «янки», но я сделаю так, что интария у этих победителей останется только чтобы поскорей убраться из российского сектора контроля.
— Включить режим «форсажа», — отдал я распоряжение штурману, — идем на перехват танкеров.
На топливозаправщиках находились американские команды, однако никто из них не знал, что мы с Дрейком уже не друзья, и то, что я покинул Тиру, оставив на съеденье Ричардсону их товарищей. Поэтому я не опасался какого-либо противодействия со стороны экипажей танкеров, да даже если бы оно было, справился бы с ним легко, благо на «Афине» народа было хоть отбавляй. Из него то я и приказал сформировать четыре так называемые призовые команды, каждая по десять человек, которые должны были сменить американцев на танкерах.
Я послал сигнал топливозаправщикам остановиться, сменить курс и идти на сближение с «Афиной». Те меня послушались и уже через десять минуть четыре громадных, заполненных под самое горлышко интарием, топливозаправщиков стояли рядом с моим линкором. Операция по смене власти тоже прошла без эксцессов, «дикси» не разобравшись, что и как спокойно передали управление над танкерами моим ребятам, зная меня и решив что все производимые мной действия согласованы с Дрейком.
Я не стал и в этом переубеждать, посадил на челноки и отправил в сторону ближайшей космической станции. Довольный тем, что теперь у меня под рукой оказались несколько десятков тысяч тонн столь ценного, прежде всего для американцев топлива, я уже начал было соображать, где искать остальные танкеры, как меня снова отвлек оператор связи.
— Господин контр-адмирал запрос от «янки», — произнес он, поворачиваясь в мою сторону.
— Я же сказал, на вызовы не отвечаем, — раздраженно ответил я.
— От «янки», господин адмирал, не от «дикси», — пояснил мне оператор.
Я и сам забыл, что строго настрого запретил своим «морякам» называть экипажи Дрейка на старый манер.
— Не понял, от кого запрос? — переспросил я, подходя к оператору.
— Вызов идет с крейсера «Бруклин», — ответил дежурный.
— О, коммандер Ричардсон в очередной раз хочет меня пристыдить за то, что я покинул сектор сражения? — вздохнул я, решив в этот раз хорошенько послать по матушке этого зарвавшегося американца. — Соединяйте…
— Готово…
— Мистер Ричардсон какого дьявола вам понадобилось от меня? — я первым перешел в нападение готовый обложить моего собеседника последними словами, но остановился, увидев перед собой необычную картинку.
Кайоде Ричардсон в полном боевом облачении штурмовика с автоматическим пистолетом в руке стоял перед экраном, а рядом с ним находился тот самый коммандер Моунтейн, с которым я мельком был знаком и которого несколько минут назад хвалил за смелые действия в бою. Моунтейн стоял рядом с Ричардсоном окровавленный и бледный, как смерть. Я понял, что абордажный бой между «Бруклином» и «Юмури» последним крейсером проигран.
Одним глазом быстро посмотрев на карту, я увидел, что рядом с упомянутыми крейсерами стояли еще несколько вымпелов эскадры Ричардсона. Значит, команды этих кораблей пришли на помощь экипажу «Бруклина» и общими усилиями одержали верх над Моунтейном и его космоморяками. Что ж, численный перевес еще никто не отменял, не повезло Бартоломью.
— Если вы хотите разжалобить меня и заставить вернуться к Тире угрозами убийства офицера, стоящего рядом с вами, то это неудачная затея, — ухмыльнулся я. — Поверьте меня подобными вещами не сломать, тем более что этот коммандер мне не дороже любого другого американца… Так что можете вышибить мозги этому «дикси» я даже не вздрогну…
— Хорошо, — усмехнулся Кайоде и неожиданно выстрелил прямо в лицо Моунтейну.
Я соврал, когда сказал, что не вздрогну. Я вздрогнул не столько от неожиданности, сколь пораженный жестокостью человека, стоящего передо мной и глядящего на меня с экрана.
— Я не об этом куске дерьма хотел с вами поговорить, адмирал, — зловеще смерил меня взглядом Ричардсон, пряча пистолет в кобуру. — За кого вы меня держите? Нет-нет, Моунтейн лишь демонстрация того, что делаю со своими врагами, то есть — врагами Сената, чтобы у вас не осталось сомнений…
— Тебе это удалось, — угрюмо кивнул я, — сомнений в том, что ты жестокий ублюдок у меня не осталось никаких!
— Отлично, этого я и добивался…
— И что дальше? — пожал я плечами. — Что изменилось?
— Какой вы нетерпеливый, господин Васильков, — улыбнулся Ричардсон подходя к своему креслу и пробежавшись пальцами по виртклавиатуре. — Сейчас поймете…
— У меня мало времени я тороплюсь, — сказал я, с одной стороны не желая даже смотреть в сторону американца, а с другой, крайне заинтригованный последними словами коммандера. Что же ты придумал такого, что заставит меня зауважать тебя как врага?
— Дело в том, что у вас есть то, что нужно мне, а у меня то, что нужно вам, — загадочно произнес Кайоде. — Взгляните на карту адмирал…
— Смотрю, — ответил я, шаря глазами по ближнему сектору и не находя ничего необычного. — Что я должен увидеть? Вы почти победили в сражении за Тиру и теперь являетесь ее временным хозяином… Желаете моих поздравлений? Не дождетесь!
— Пока еще не победил, — скривился Кайоде. — Посмотрите на третий эллинг ближе…
Я увеличил масштаб карты и улыбнулся. «Капподано» по-прежнему сражался, ведения прицельный огонь по кораблям Ричардсона, которые до сих пор не могли с ним справиться. Крайне удачно укрытый массивным основанием эллинга фрегат неожиданно получил огромный бонус в обороне. Артиллерийские батарей кораблей «республиканской» эскадры как ни старались были бессильны что-либо сделать. Такая перестрелка могла продолжаться часами, выкурить «Капподано» из-под конструкций эллинга не представлялось возможным.
