Я стукнула лбом о его поясницу и тут же попыталась выразить свой протест против таких неправомерных действий. Визгом.

— Не верещи, — приказал Сашка, подбросив на плече. И опять двинулся дальше по улице.

Мои зубы клацнули так, что я испугалась лишиться половины из них. А потому на пару мгновений покорно примолкла. Но алкоголь все еще бурлил в организме, а потому моей покорности надолго не хватило:

— Я голая!

— Я знаю, — сообщил Сашка и уложил свою руку на самую выдающуюся в этот момент часть моего тела. То есть, на попу.

— Я совсем голая, — зачем-то решила уточнить я, а после дернула ногой. — Убери руку!

— Если я уберу руку, а ты продолжишь дергаться, то свалишься, — спокойно ответил Сашка. — И вполне возможно, что свалишься головой вниз и размозжишь свою не самую умную, но прелестную головку о брусчатку.

Я чуть притихла, а после поерзала на его плече, пытаясь устроиться поудобнее и плаксиво спросила:

— Зачем ты это сделал?

— Ты меня разозлила, — бесстрастно пояснил Сашка, а его пальцы легонько пробежались по моему берду. Стало щекотно. Я фыркнула, сдерживая смех, но при этом к смеху примешалась малая толика тревоги. Хоть между нами никогда ничего не было, что могло бы быть между мужчиной и женщиной, даже легкий флирт отсутствовал, я ощутила беспокойство.

— Так это была месть?

— Не только, — проронил друг. — Еще для того, чтобы ты не пыталась от меня сбежать. А так, голой ты особо не побегаешь.

— Как будто от тебя можно сбежать, — огорченно вздохнула я и расслабленно повисла на Сашкином плече.

— Нет, ты никогда от меня не сбежишь, — заверил меня друг. И что-то еще послышалась мне в этих словах, кроме простого подтверждения его отменных навыков превосходной ищейки.

— Да неужели ты вспоминаешь, как вы с ним обжимались? — вонзился мне в ухо бас Алтая.

Меня шатнуло в бок от неожиданности.

— Сам понял, что сказал? — разозлилась я, потирая ушную раковину, чтобы прошел звон в ухе. — Зачем орать-то было?

— А чтобы ты вынырнула из своих влажных фантазий, — стрельнул в мою сторону хитрым взглядом Алтай, от чего я растерялась окончательно. Уж больно странным было поведение моего старого знакомого. И становилось все страннее с каждой минутой. Он словно радовался происходящему. — А то стояла пять минут уставившись в одну точку остекленевшим взглядом. Я уже думал, у тебя припадок.

— У меня не бывает припадков, — не очень любезно отрезала я.

— Хватит изображать из себя фонарный столб, иди сюда, — позвал Алтай.

Я подошла и встала рядом.

Прошла минута.

— Мы долго будем наслаждаться видом мусорки? — я почесала нос. — И ароматом?

— Я думаю, — заявил Алтай.

— Можешь думать вслух? — попросила я, так как вообще не понимала, о чем тут можно думать. И вообще нужно ли?

Кроме того, после прошедшей ночи я чувствовала себя самым отвратительным образом и хотела только…да ничего я не хотела. Вообще ничего.

— Ищу четвертый кирпич справа, — пояснил Алтай, пожирая несчастную стенку взглядом.

— А чего его искать? — пожала я плечами. — Надо просто отсчитать четвертый камень в каждом ряду и проверить. Простукать или попробовать вытащить.

— Стена три метра, — заметил Алтай, елозя пальцами по подбородку.

— Давай начнем с середины, — предложила я. — И будем двигаться вниз.

— Почему именно с середины? — не понял друг. — Может сразу с самого верха начнем?

Я скептически поджала губы.

— Ты со своим информатором когда-нибудь встречался?

— Нет, он не особенно общительный. Называет себя отшельником.

— Значит, будем отталкиваться от предположения, что он стандартного мужского роста. Это примерно метр семьдесят пять. Вряд ли он тащил с собой стремянку, чтобы положить для тебя записочку. Так что, как раз на высоте в полтора метра мужчине среднего роста удобнее всего что-то делать. Например, оборудовать тайник.

— Ладно, — уступил Алтай, — лезь.

— Что?? — я округлила глаза.

— Ты видишь, тут места немного, — Алтай обвел вокруг себя руками, демонстрируя узость переулка, в котором мы находились, — отдвигать бачки некуда. Я к стенке не пролезу. Остаешься ты.

— Это издевательство, — прошипела я.

— Нет, это помощь, — аргументировал свои действия Алтай, — но я могу только бросить тебе спасательный круг. А плыть, с ним или без, ты уже должна сама.

— Знаешь, это твоя привычка философствовать порой сильно раздражает, — я начала срывать с себя куртку, так как она была хорошая и мне не хотелось вытереть ею все местные помои.

— Тебя всё раздражает. Так было всегда, сколько я тебя знаю, — рассмеялся Алтай, упирая руки в боки. — Ты — маленький эпицентр ярости.

Я изобразила на своем лице все, что думаю по этому поводу, а после полезла за баки, протискиваясь между ними и стеной.

Моя достаточно хрупкая конституция не подходила для участия в боях без правил, о чем я искренне сожалела, но ползать за мусорными бачками вполне себе позволяла. А потому я, извиваясь словно змея перед заклинателем, протиснулась к стене и уставилась на кирпичную кладку.

— Я на месте, — негромко сообщила я, обращаясь себе за спину, где остался стоять Алтай.

— Да я вижу, — ответили мне. — Начинай прощупывать камни.

— Если здесь ничего нет, — я отодвинула от своего лица угол торчащей из бачка упаковки от пиццы, уже успевшей завоняться, — то…

— То что? — перебил меня насмешливый голос Алтая. Кажется, вся эта ситуация его забавляла.

— Не придумала пока, — процедила я сквозь зубы.

— Да, с фантазией у тебя тоже всегда были проблемы, — обрадовал меня новым комплиментом друг. — Меньше болтай, большей работай руками. Быстрее найдешь тайник, быстрее вылезешь оттуда.

— Да ищу я, ищу, — проворчала я, осматривая стену, по которой пришлось распластаться. Но несмотря на неудобное расположение мои пальцы пробегали от камня к камню, шустро ощупывая швы на предмет сколов, трещин или зазубрин. Одновременно я простукивала поверхность камней, предполагая, что один из кирпичей может быть пластмассовой или деревянной подделкой. И…ничего.

— Здесь пусто, — сообщила я, проверив практически всю стену. Мне оставался лишь последний ряд, у самой земли, достать до которого было очень трудно, так как требовалось присесть, но на это не хватало места. Я и вертикальном положении едва могла шевелиться. И вот я кое-как смогла в полусогнутом состоянии вытянуть руку и дотронуться кончиками пальцев до последнего камня, как под ними что-то хрустнуло и провалилось внутрь. — Хотя… стой! Кажется, нашла!

Я начала вслепую шарить пальцами в образовавшемся отверстии. Заглянуть в него я не могла, так как хоть и стояла в позе страуса — попой к солнцу, головой у земли, — стенка не позволяла мне выгнуть шею и увидеть, что же там такое обнаружилось. А потому пришлось действовать на ощупь, хотя все, что мне удалась нащупать — это воздух. Но вот мои ногти подцепили край чего-то очень похожего на сложенный лист бумаги. Я выдохнула, задрала попу еще выше и прильнула щекой к кирпичной кладке так, словно всю жизнь об этом мечтала. Стенка на мои притязания никак не отреагировала — и хорошо. Наконец, мне удало ухватить край того, что лежало в тайнике и я со вздохом полного удовлетворения смогла распрямить отчаянно затекшую спину.

— Ты чего там стонешь? — с нотками подозрения поинтересовался Алтай.

— Спина затекла, — поделилась я своими переживаниями и начала пробираться обратно.

— Ааа, — протянул Алтай, когда моё лицо выглянуло на свет божий из темного закутка, — а я думал, ты там мужичка себе нашла.

— За мусорными баками? — сердито буркнула я, отряхивая штаны и снимая с рук нацепившуюся паутину. Кстати, о последнем… — Не знаю, как твой информатор умудрился обустроить в таком месте тайник, но судя по количеству пауков, чьему спокойному существованию помешало моё несанкционированное вторжение, туда никто не лазил с царских времен.

— Так, в прошлом году ровно сто лет прошло, как царя казнили, — прогудел Алтай.