— Иначе мы здесь долго просидим, — склонился к моему уху Гоша, — как минимум, до того момента, пока мужик полностью не облысеет.

Я закусила губу. В какой-то степени он был прав. Надо было еще с мужем Крыловой встретиться.

— Хорошо, — согласилась я. — Только не пугайтесь. И помните, пока вы с нами — вам ничего не грозит.

Сказав так, я вытянула вперед руку раскрытой ладонью вверх и расслабилась.

Многим магам для того, чтобы призвать свою силу необходимо концентрироваться. Поставить четкую задачу и сосредоточиться на ней, задействуя все ресурсы своего разума. У меня все наоборот. Магия вырывалась из меня легко и стремительно, словно ласковый питомец, который долго-долго сидел под дверью в ожидании возвращения хозяина. И вот, когда хозяин, наконец, проворачивает дверную ручку и отпирает створку, питомец со всех своих лап мчится к нему на встречу и радостно бросается в объятия. Примерно так лилась из меня моя сила, доставшаяся от отца, мага огня. Игриво ступая мягкими лапами появлялась, когда я была спокойна. Ликующе выныривала, когда испытывала счастье. Больно кусаясь и разрывая когтями плоть вырывалась, когда мне было страшно или плохо. Усилия чаще всего приходилось прилагать не для того, чтобы выманить зверя из убежища, а для того, чтобы дверь была закрыта. И ручка оставалось неподвижной.

В момент разговора с Глушко моё настроение моё настроение можно было описать, как нестабильное и взбудораженное. А потому моя магия аккуратно, с опаской, выбралась из норки и начала оглядываться по сторонам в ожидании возможных угроз. Я легонько поторопила её, но она продолжала осторожничать, пригибаясь к земле словно крадущаяся кошка. Я мысленно шикнула на неё и подтолкнула вперед, к выходу. Она зашипела и ударила об пол лапой. И этот нервный всплеск в реальности проявился небольшим столбиком огня, взметнувшимся в потолок с моей раскрытой ладони.

И так как в этот момент я словно находилась на грани сознания, пребывая одновременно в двух реальностях — внешней и внутренней, то момент потери вдовцом бровей заметить не успела. Вынырнуть из собственного мысленного омута меня заставил истошный вскрик, а после передо мной уже сидел Глушко, только слегка…вареный. С ошалевшим и красным лицом он ощупывал то место, где еще минуту назад находились его брови.

— Что произошло? — растерялась я.

Неожиданно быстро сориентировался Гоша.

— Этот дурак полез к тебе, когда ты застыла, хотела по щекам побить, чтобы очнулась, — подхватив под белы рученьки вдовца, Гоша поволок пациента на выход. — Надо сваливать, пока медперсонал не явился.

— Идиот, — не сдержалась я. А после посмотрела на черный потолок, оценила треснувший плафон и пришла к выводу, что в словах Гоши есть резон. И поторопилась следом за трогательно обнявшейся парочкой. Ну, как обнявшейся? Гоша обхватил Глушко рукой за то место, где по идее у мужчины должна была быть талия. Но так как талия была невозвратно потеряна еще пару десятков лет назад, то пальцы моего напарника просто утонули в складках, наеденных непосильным трудом. Вдовец в свою очередь был совсем не против такой расстановки сил и с удивительной приязнью прильнул к плечу парня, который пыхтел и отдувался, волоча на себе неподъемную тушу. Быстро шагая за ними следом по больничному коридору и наблюдая эту картину со стороны, в душу мою начали невольно закрадываться определенные подозрения, которые выставляли сложившуюся ситуацию в совсем ином свете.

Но проверять размытые домыслы времени не было, за моей спиной уже звучали громкие разговоры и приближающиеся шаги. А потому я ускорилась, догнала ребят на входе в лифт и постаралась закрыть своей спиной все еще постанывающего, на теперь уже как-то фальшиво и натужно, Глушко. Вряд ли получилось, но двери лифта с шумом закрылись, и мы устремились вниз.

— Как выйдем из больницы, — нарушила я молчание, — запихни его в машину и уезжай обратно.

— А ты? — угрюмо спросил Гоша, чуть отодвигаясь от имитирующего потерю сознания вдовца, которого ему все еще приходилось поддерживать.

— Поеду к Крылову, — раскрыла я свои планы. — Не понравились мне слова Глушко.

Я кивнула на вдовца, чьи ресницы чуть дрогнули при упоминании его имени.

— А с этим пусть Седой побеседует, — злорадно распорядилась я, припомнив попытку вдовца отхлестать меня по лицу в целях приведения в сознание. — Ему понравится.

Лифт остановился, створки лениво разъехались в стороны, и мы практически вывалились в холл. Где на нашу живописную группу никто не обратил внимание, так как было занятие поинтереснее — у стойки регистрации седоволосая женщина воодушевленно о чем-то ругалась с медсестрой, потряхивая у последней перед лицом баночкой для анализов. Ссора явно началась недавно и стремительно набирала обороты, собирая вокруг себя благодарных зрителей.

Мы смотреть не стали и быстренько прошмыгнули через толпу. Вернее, прошмыгнуть удалось мне. А вот Гоше пришлось танкером, волокущим на себе дряхлую баржу переть напрямик, наступая людям на ноги и едва не выбивая из рук стаканчики с кофе.

Оказавшись на свежем воздухе, я благодарно выдохнула, а после, кивнув Гоше, направилась к машинам такси, что рядком выстроились вдоль бордюра. Распахнула дверь ближайшего к себе автомобиля с шашечками на крыше и устало рухнула на сидение.

— Куда? — обернулся ко мне небритый водитель с лицом не отличающимся приветливостью.

Я назвала адрес. Водитель завел мотор и вырулил со стоянки. Обернувшись, я увидела, как отъезжает Гоша. И облегченно выдохнула. Одной проблемой меньше — от назойливых глаз человека, приставленного ко мне для наблюдения и старательно изображающего из себя недалекого сельского паренька, избавилась. Теперь можно немного расслабиться.

Так я и сделала. Обессиленно растекшись по сидению, дала возможность отдохнуть напряженным мышцам. Безразлично наблюдая за суматошной жизнью на улицах Восточной Столицы, мелькающей за окном, я чувствовала приближения тех самых последствий, который были платой за использование силы. И я сделала то, чему училась долгое время — возвела мысленную стену, блокируя своего внутреннего монстра. Так я называю ту адскую боль, которая являлась моим неизменным спутником. Боль была со мной всегда, сколько я себя помнила. Приходила она после использования магии огня, но степень боли всегда зависела от того психоэмоционального состояния, в котором я пребывала, используя свой дар. Чаще всего это была сокрушительная волна, под натиском которой трудно даже просто стоять на ногах, но иногда боль превращалась в фоновый шум. Этот шум маячил где-то там, на задворках сознания, периодически напоминая о своем присутствии резкими приступами мигрени, но быстро отступая.

Мне понадобилось немало времени, чтобы научиться усмирять боль и договариваться с этой частью себя. Но по итогу я обрела умение на время запирать боль в клетку, чтобы выпустить позже, когда позволят обстоятельства. Конечно, потом мне становится вдвойне хуже, ведь монстру надо взять своё. Но при этом меня тешит мысль, что ситуацию контролирую я. И ключи от клетки у меня.

На дорогах были пробки, что не удивительно для такого большого города в час пик, а потому по назначенному адресу мы прибыли спустя час. Я расплатилась и тяжело выбралась из салона. Хотелось размяться, так как все тело затекло от долгого сидения в одной позе. Но на бесполезное топтание на месте время было терять нельзя, следовало идти и делать свою работу. И именно так я и поступила.

Искомый подъезд обнаружился быстро. На входе имелся домофон, но удача решила мне улыбнуться. Кто-то предварительно распахнул дверь и любезно подставил под неё камешек, чтобы не захлопнулась.

Я оглянулась по сторонам, приметила стайку старушек, расположившихся на лавочке у дома напротив, а потому накинула на голову капюшон толстовки и глядя себе под ноги проскользнула в подъезд. И едва не столкнулась нос к носу с грузчиками, которые матерясь на чем свет стоит спускались вниз по лестнице в обнимку с цветастым диваном.