Час в холодной воде. Опупеть. Бедные мои яйчишки.

Прискакавший на зов экстренной помощи маг продемонстрировал нам, почему волшебники являются одними из самых умных человеков — он привёл с собой десяток солдат. Правда, ему самому пришлось раздеваться едва ли не до исподнего, так как мой забористый Резонанс волшебник почувствовал, едва войдя в лес. А вот при виде волшебного окна в другой мир, обрамленного искристыми булыжниками, маг очень сильно возбудился.

— Фон вокруг нормальный, — бормотал он себе под нос, расхаживая по краю оврага, — Естественно-нормальный, не выровненный. Порталу более пяти десятков лет…

Мне было очень зябко, поэтому слушал я вполуха. Да, ранняя осень, да, степи, да, должно быть тепло. Но мы в низине, она — почти вся болото, а я в овраге, куда стекает вода! Холодно!

Зато бормочущий маг нанес нам облегчение другим средством, уверенно сказав, что кроме егерей, его и меня в лесу ни одной живой души нет. Потом, с неким сомнением потянув носом воздух, он озвучил, что и из портала ничего такого особого могущественного давно уже не выбиралось. Некоторые следы присутствуют, но… Посередине фразы маг ожил, сверкнул глазами и умчался в сторону наделанных мной трупов. Вернулся через несколько минут с мрачным похоронным выражением на лице, выдавив из себя единственное слово:

— Двоедушцы.

Окружающие в меру напряглись, сильно заругавшись, а маг свалил к оставленным у леса вещам, чтобы вызвать уже свою подмогу. Спросив, кто такие двоедушцы, я удивился торопливому и озлобленному ответу Андрея — мол, это люди, впустившие в себя даймона. Мол, очень неприятные и гадкие создания хотя бы тем, что хрен определишь такого подселенца. Но редкие очень, что да, то да.

Ян оказался прав. Где-то через час (по внутренним ощущениям года через полтора) портал и камни в его обрамлении начали потрескивать, шевелиться, кряхтеть и гулко выть, а еще через десяток минут всё это слегка подвспучилось и… наверное, лопнуло. Ну, окно в другой мир точно именно лопнуло, породив видимую глазу полупрозрачную волну, прошедшую через лес и дальше, а вот искристые камни отклеились друг от друга, начав ссыпаться глубже в воду.

— Вылезай, ревнитель, — велел вернувшийся маг, — И вы, двое. Подойдите ко мне. Я запишу ваши данные. Счет в банке есть? Если нет, то откроют. Ах да, юноша, позвольте, я наложу на вас пару заклинаний. Чистка, обогрев, стимуляция организма. Не лишнее, отнюдь…

На вопросы он отвечать отказался. Немолодой мужчина вообще в данный момент сильно отличался от обычно невозмутимых и безэмоциональных магов и, как выяснилось чуть позже, не зря. Портал стоял на месте подземного источника магии, а, как известно всем и каждому (не мне) — именно на таких местах маги и строят свои башни-домены. Найти новое место почти невозможно, поэтому волшебник, можно сказать, сорвал джекпот. Или стал очень близок к возможности организовать себе домен, как минимум.

Выходя из леса, наша троица напоролась уже на целую ораву из пяти магов, которые просайгачили мимо, едва не посшибав нас вместе с лошадьми. Переглянувшись с Яном и Андреем, мы дружно пожали плечами, продолжив патрулирование.

— Хоть бы свезло! — неожиданно с чувством сказал Ян, — Хоть бы камешки эти ценными оказались! Ну ведь должны же! Полвека порталу! По меньшему!

— Не понял, — заинтересовался я, — Вы же до этого лишь про добычу говорили с чудищ? Ну там органы, оружие, одежда…

— Ну так камни эти тоже ингриент магичный, ваше благородие, — развел руками Ян под кивки молчаливого напарника, — Могут очень дорогими оказаться!

— И, думаешь, нам стоило тогда эти камни вот так там бросать? — спросил я. Да, многое еще в этом мире непонятно…

— Конечно, — кивнул Андрей, — Это же маги. Они не обманут!

Потрясающе. Я попал в мир, где кому-то верят без оглядки просто за счет принадлежности к какой-то группировке.

К поезду мы попали, что не удивительно, последними. Каскад был успешно зачищен, народ в состав забивали по восемь человек в купе, но уставшим как собакам людям было категорически чхать на неудобства — закидывая девушек на верхние полки, мужики просто падали по трое на нижние, да дрыхли мордами друг на друге. После суток с лишним нервов и трудов народу было совершенно безразлично, кто там сопит рядом — студент или полноценный ревнитель.

Посмотрев на угвазданное в пыли личико баронессы Арии фон Аркендорф, спящей без задних ног на верхней полке, я и сам отключился, прислонившись плечом к стене вагона. Насыщенная поездка выдалась.

В родные пенаты я вернулся настоящим ветераном — рука на перевязи, грудь в орденах, небо в алмазах. Нет, на самом деле кроме руки, в общем-то, ничего такого и не было, максимум звенящие от удивленной ругани уши. Интендант академии изволил сильно и нецензурно удивляться, что я таки стрелял из револьвера, но забыл его почистить. На мой вопрос как бы я это делал одной рукой и без принадлежностей, лысоватый мужичок лишь продолжил скрипеть, мстительно посматривая на поврежденную конечность. Мелочный какой гад, посетовал я, покидая его логово безоружным и болеющим.

Доктор в санчасти тоже оказался далеко не душкой. Осмотрев мою руку, он рассыпался диагнозами, среди которых превалировал «сам дурак», но подтвердил, что ничего страшного не случилось. Мышцам и связкам просто был нужен отдых и восстановление. Напоследок он выдал мне жирную желтую мазь в банке литра на полтора, велев ежедневно с утра смазывать чуть ли не всю руку, а затем, замотав ту сверху бинтами, послал на занятия. На вопрос «как я буду проделывать это одной рукой?» коновал пожал плечами и отвернулся. В общем, очень правильно я руку бинтами перетянул изначально, мышцы бы точно не выдержали даже одного выстрела из этой дуры. Что же у ревнителей-то всё оружие заточено на один удар…

…или с этой пушки надо стрелять с двуручного упора?

Моё негодование этими козлами (медиком и интендантом) держалось ровно до следующего дня, когда у нас случился «разбор полетов» от маэстро Медичи, где итальянец, в моих глазах, разумеется, затмил своим гадством нафиг обоих академских гадов, но не в мою сторону. Фурио были совершенно не интересны те, кто просто мирно ехал на лошади по маршруту, находил порталы и включал Резонанс. С точки зрения нашего буйного преподавателя, эта операция была настолько несложной, что её можно было бы доверить даже его левому сапогу. Оружие нацепили? В грязь лицом перед москвичами не ударили? Всё, молодцы, свой долг выполнили. А теперь давайте разберем некоего Дайхарда Кейна и его приключение, то есть настоящее закрытие настоящего портала, сопряженное с определенными неоднозначными сложностями!

Гад непричесанный.

Нет, как преподавателя я его понимал — интересная и неоднозначная «живая» ситуация, разбор которой мог бы принести много пользы будущим ревнителям. Но! Фурио Медичи сам был ревнителем-ветераном. А это, всё-таки, ремесло крайне далекое от преподавания. Итальянец не сумел правильно расставить акценты, поэтому из лекционного зала я выходил не подающим надежды перспективным пользователем гримуара, отличником боевой и идейной подготовки, а… отмороженным убийцей, на голубом глазу прихлопнувшим троих людей. То, что они впоследствии оказались не совсем людьми, да и ситуация подобное полностью и целиком дозволяла и оправдывала — для моих одноклассников делом было несущественным.

Самое интересное, что в основном «фи» мне высказывали за… вульгарное решение проблемы и скорость, с которой я это решение воплотил в жизнь. Мол, категорически неблагородно. Изначально, достойный дон, то есть ревнитель, должен был дать разобраться со столь тривиальной проблемой своим сопровождающим, а вот провались они — воспользоваться гримуаром либо Проявлением. А вот прямо выхватить оружие и начать шмалять, так это большое не комильфо с точки зрения достойных будущих ревнителей, только что заборовших крупный Каскад.

— Идиоты непуганые, — выставил я диагноз собственному классу, правда, уже сидя в собственной комнате. А затем поинтересовался у мелкого блондина, обретавшегося тут же, — Константин, ты свою Пиату сюда с утра выдернуть сможешь?