— Итак, — Аркител, кажется, справился с удивлением, — Рад за вас, господин Дайхард. Это самая легкая и быстрая фиксация, о которой я только слышал… если вы, конечно, не обманывали ранее, утверждая, что гримуар не одарял вас доступом к заклинаниям. Хотя… нет, не обманывали. Я почувствовал, как ваш новообразованный союз отторг мою ману.

Я лишь пожал плечами на это, разворачиваясь на месте, чтобы иметь лучший вид на баронессу, к которой шел не перестающий говорить маг. Огненноволосая Ария была бледна, напряжена и, я бы даже сказал, напугана, а на меня смотрела как на врага народа и… с завистью? Странно.

Через пару минут мне стала ясна причина этой зависти. «Стыковка» буйной девчонки с её книгой оказалась очень красочна и невероятно трудозатратна для Аркитела. Маг стоял, хмурясь и поджимая губы, саму баронессу трясло и мотало, лежащая перед ней чернокнига то и дело зло пыхала пламенем, и даже, кажется, слегка ворочалась. Под конец Арию даже обожгло, ну а сам маг напоминал выжатую тряпку. Его руку, вынутые из роскошной гривы девчонки, натурально тряслись как у припадочного, а на лице не было ни кровинки.

Студенты наблюдали в полной тишине, загомонив лишь при виде преподавателя, отшатнувшегося от баронессы. Тот переводил дыхания, опершись одной рукой о парту. Сама виновница подобной кондиции у волшебника, сидела, вовсю тряся красными пальцами, а на гримуар свой смотрела как на кровного врага. Тот, впрочем, вполне соответствовал — лежал и тихо себе жёг парту, распространяя вонь паленого лака.

— Практическое занятие… — с трудом произнес бледный маг, —…отменяется. Проведем его завтра. Повторяю свой запрет по инкантациям — всем без исключения запрещено вызывать заклинания. Все свободны, кроме Арии фон Аркендорф и Дайхарда Кейна. Освободите помещение.

Как только последний из студентов вышел, прикрыв за собой дверь, баронесса тут же взвилась, тыча в меня пальцем:

— Я не желаю, чтобы он слышал хоть что-то из слов, предназначенных мне, господин преподаватель! Не желаю!

— Это не вам решать, студент Аркендорф, — полыхнул слабым, но совсем не свойственным волшебникам раздражением изможденный Аркител, — К тому же, кто сказал, что я собираюсь говорить с вами⁈

— А…

— Помолчите, — велел маг, — Ваш конфликт с собственной чернокнигой не смог бы определить только глупец. Перед тем как я пойду с этой информацией к директору, мне нужно знать точку зрения даймона огненного гримуара — чем вызвана эта вражда?

— А он здесь причем⁈ — тут же закричала Ария, тыча в молчаливого меня пальцем.

— Потому что…

— Молчи… Я говорю, маг, — прервал Аркитела самостоятельно взлетевший с парты том Арии, поднимаясь на уровень глаз волшебника. На обложке книги загорелись два огненных пятна, а сам его потрескивающий голос зазвучал громче, — Имя мне Спигон, я даймон книги Огненного Заката. Нет вражды, она лишь презренно слаба. Я предлагаю сделку. Простую. Выполните свой долг, воспитав из этого ребенка воина, достойного носить меня и славу своего рода, и… тогда никто не пострадает. Если до конца периода, прозываемого вами «учебным годом», я не буду удовлетворен её прогрессом, тогда пеняйте на себя! Или же… можете её убить. Я не буду мешать…

— Чт… — рыжеволосая, то бледнея, то краснея, попыталась что-то сказать. Зря.

— Тишина, когда говорит Спигон! — рыкнула книга, исторгая из себя жаркое пламя такого уровня и объёма, что я аж отскочил назад, спасая волосы, как и все остальные. Гримуар тем временем продолжал, — Или же другой есть выход. Пусть мою… «хозяйку» покроет настоящий мужчина, настоящий убийца и владетель! Если она понесет, то я, подчиняясь старому договору с этим родом, буду ждать нового хозяина. Ждать мирно. Я сказал. Вы услышали.

Он даже не успел повиснуть назад на поясные цепи, как отчаянно зарыдавшая девушка с ярко-красным от стыда лицом стремглав выскочила из класса. Так и улетел вслед за ней. Мы стояли, провожая бедовую парочку взглядами.

— Даймон, не защищающий хозяйку? Угрожающий ей смертью? — пробормотал я, — Что-то новенькое.

— Вы его слышали, студент Дайхард, — вяло махнул рукой волшебник, — Он ей недоволен. Сильно недоволен. Это не вражда, а Испытание. Вам на лекциях должны были объяснить, что некоторые чернокниги создавались не только как инструмент мага, но и для обучения неофитов. Непопулярная сейчас практика, потому что в голову пользователя закладываются идеалы и принципы мага создателя, давно уже изжившие себя, не вписывающиеся в современность. Именно в качестве Испытания он может как навредить студентке Аркендорф, так и другим студентам. Я хотел, чтобы вы это услышали. Вы и ваш гримуар.

— Но чем он может грозить нам и даже ей? В стенах академии? — еще одно противоречие, требующее разрешения.

— Здесь? Лишь болью, — Аркител поморщился, разминая ладони, — Но вы далеко не всё время будете присутствовать на территории академии. Даймон, ограничивающий магию, нужен лишь для подстраховки и для проведения учебных дуэлей.

— Благодарю вас, преподаватель.

— Не за что, студент. А теперь к главному вопросу, волнующему меня куда сильнее, чем самовольная книга баронессы… — что у вас за гримуар? Он точно не книга Короля Терний.

— Маг… — теперь настал черед Фелиции слетать с крюка, повисать в воздухе и говорить вслух, — Насколько тебе важен ответ на этот вопрос? Чем ты хочешь рискнуть?

— Дай клятву, что у тебя нет целей и желания вредить академии, ученикам или преподавательскому составу, даймон, — тут же отреагировал волшебник, почему-то делая шаг назад, — и я буду молчать о том, что узнал!

— Я даймон гримуара Дайхарда Кейна, — тут же проговорила висящая в воздухе книга, — Клянусь в следующих словах — меня полностью устраивает мой хозяин, я не имею иных целей кроме как служить ему и защищать его. Удовлетворен ли ты, маг?

— Почти, — на лице Аркитела было видно немалое облегчение, — Скажи еще одну вещь — защитишь ли ты окружающих от гнева Спигона?

— Мне нет до них дела, волшебник.

— А если дело будет твоему хозяину?

Мне показалось или преподаватель мне только что быстро подмигнул?

—…ни да, ни нет, волшебник. Я буду решать, когда придёт время, — с запинкой ответила моя внутренняя брюнетка.

— Молот Лиандры!

Из пространства между растопыренными пальцами вытянутой правой руки нашего лидера класса сорвалась металлически поблескивающая звездочка, со скоростью брошенного камня устремившаяся вперед, в манекен, выточенный из цельного куска дерева.

Бум! С сочным звуком из бока чучела вырвало несколько щепочек древесины, а само оно слегка качнулось назад. Был бы на его месте человек, он бы улетел метра на три и, скорее всего, обзавелся бы сломанным ребром, а то и парочкой.

На лице Ренеева тут же расцвела недоверчивая и очень дурацкая улыбка. Он встал столбом, разглядывая свою руку как будто видит её первый раз. Я бы понял, если бы тут больше трети присутствующих не владели бы Лимитами, но вот ему-то что удивляться? Или я так думаю, потому что для меня что магия, что Проявление — одинаковые вещи?