Как и Петр I, Екатерина II уделяла большое внимание состоянию морского флота России. Она регулярно приглашала на службу в нашу страну морских офицеров и опытных моряков из Англии. Нередко ко двору привлекались различные мастеровые. К примеру, в строительных работах в Царском Селе летом 1785 г. были задействованы английские специалисты. Императрица проявляла самый живой интерес и к британскому искусству. Ее торговые агенты скупили знаменитую керамику Уэджвуда для украшения залов Зимнего дворца, а также приобрели за 43 тыс. фунтов коллекцию произведений искусства из собрания премьер-министра Англии Р. Уолпола.

Подобно Петру I, Екатерина II приветствовала обучение российской молодежи в университетах Англии, там постоянно обучалось до сорока молодых людей. Они изучали земледелие, шерстяные мануфактуры, торговлю, инженерное дело (в первую очередь, строительство каналов), математику, медицину, архитектуру, живопись, ландшафтное садоводство и многое другое, что могло им пригодиться на родине. Порой и почтенные профессора, как например, В. Прокопович и М. Ливанов отправлялись на Британские острова, чтобы обучиться там различным наукам. Российские студенты отдавали предпочтение шотландскому университету в Эдинбурге, где обучение было не в пример дешевле, нежели в престижных Оксфорде и Кембридже.

Журнал «Scot Magazine» сообщал в 1781 г. о постоянном притоке молодых россиян в Шотландию ради занятий «по полезной части». В Эдинбургском университете обучался и сын Е. Дашковой. Вообще среди приближенных императрицы Екатерина Дашкова, ставшая первым президентом Российской Академии наук, проявляла к британской культуре наибольший интерес. Она посетила Англию в 1769–1771 гг. и о своих впечатлениях об увиденном впоследствии рассказала в «Путевых заметках». «Англия мне более других государств понравилась, — писала Дашкова. — Правление их, воспитание, обращение, публичная и приватная их жизнь, механика, строения и сады, все заимствует от устройства первого и превосходит усильственные опыты других народов в подобных предприятиях».

В 1776–1780 гг. Дашкова навещала своего сына-студента в Эдинбурге, где ей довелось повстречаться с видными представителями шотландского Просвещения У. Робертсоном и А. Смитом. По возвращении на родину Дашкова издала свои переводы нескольких английских изданий, в том числе ряда номеров известного просветительского журнала «The Spectator». Помимо Дашковой, поклонниками Англии в окружении Екатерины II были и другие представители родовитых и могущественных семейств России: Г. Потемкин, Воронцовы, Чернышевы, Куракины, Орловы. По словам Кросса, все они «глядели на Англию с почтением и восторгом».

Надо отметить, что серьезным препятствием для знакомства с английской культурой являлось в ту пору слабое распространение в России английского языка. В образованных кругах нашей страны еще долгое время господствовал французский язык. Вероятно, что и сама императрица не владела английским. Во всяком случае, в ее библиотеках имелись книги лишь на немецком, французском и русском языках. Поэтому большой интерес как самой Екатерины II, так и образованной части общества вызывали переводы английских изданий с французского и немецкого языков. Так, внимание императрицы привлекли просветительский журнал С. Джонса «Скиталец» и дидактическое сочинение Р. Додели «Наставник». Рекомендации последнего она намеревалась использовать в целях нравственного воспитания своих внуков — цесаревичей Александра и Константина.

Екатерина II собиралась также издать перевод всех номеров журнала «The Spectator». Отдельные его номера увидели свет в России еще в петровскую эпоху и затем неоднократно переиздавались на протяжение XVIII века. Этот журнал сыграл важную роль в становлении русской журналистики сатирико-нравоучительного толка. В 1769 г. в России начал выходить еженедельник «Всякая всячина», работу над которым возглавила сама императрица. По мнению специалистов, издатели «Всякой всячины» во многом ориентировались и подражали аIIам английского журнала — просветителям Р. Стилю и Дж. Аддисону.

Знакомство с переводными изданиями английской литературы в России началось в середине XVIII в. Так, Сумароков перевел трагедию Шекспира «Гамлет» (пьесы английского драматурга начали ставиться на русской сцене позднее, с 1786 г.) Императрица, ознакомившись с драматическими хрониками Шекспира в немецком переводе, написала своего «Рюрика», во многом подражавшего английскому оригиналу. В 60-е годы появились переводы произведений просветителей Д. Дефо, Г. Филдинга, А. Попа, в 70-е годы — работ Л. Стерна, Дж. Мильтона, в 80-е — трудов С. Ричардсона, Э. Юнга, Д. Томсона. Наконец, в конце века были изданы произведения Дж. Беньяна, С. Джонсона, О. Голдсмита и других известных писателей Англии.

Именно в XVIII веке российский читатель познакомился и с произведениями великого писателя- сатирика Дж. Свифта. Впервые это знакомство состоялось еще при жизни писателя. Один из «птенцов гнезда Петрова» ученый с широким кругом интересов Яков Брюс собрал богатую коллекцию книг, в которой наряду с трудами Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Дж. Локка были и произведения Свифта. Шотландец по происхождению Брюс перевел многие английские книги на русский язык. С трудами Свифта были знакомы писатель А. Кантемир, а также некоторые российские политики, в числе которых были Остерман, А. Волынский, А. Хрущев.

Известно, что почитателем Свифта являлся и М.В. Ломоносов. Однако распространение широкой известности Свифта в читательских кругах было отмечено лишь с начала 70-х годов, когда появились переводы «Путешествия Гулливера» и памфлета «Предложение об исправлении, улучшении и утверждении английского языка». Данный памфлет, направленный в защиту национального литературного языка, пришелся как нельзя кстати, поскольку в это время в России широко дискутировался вопрос о необходимости исправлений и совершенствования русского языка. Образованные граждане России в XVIII веке смогли познакомиться также с переводами трудов видных британских ученых — философа И. Бентама, экономиста А. Смита, математика и физика И. Ньютона, юриста У. Блекстона, медика У. Бьюкена и многих других.

И, конечно же, важную роль в деле распространения английской литературы в России сыграли переводчики, обучавшиеся в свое время в Великобритании. В их числе были С. Плещеев, М. Плещеев, И. Черкасов, Л. Собакин, И. Татищев и другие. Однако наиболее заметный вклад в дело популяризации просветительской литературы Англии внес известный писатель и просветитель России Н. В. Новиков. Благодаря ему увидели свет труды Локка, Попа, Свифта, Филдинга, Смолетта, Голдсмита, Стерна, Юнга. Примечательно, что и на самого Новикова оказали определенное влияние просветительские идеи британских предшественников. Во всяком случае влияние английских изданий хорошо прослеживается в его сатирических журналах «Трутень», «Пустомеля» «Живописец», «Кошелек» и другие.

Свою первейшую цель в этих изданиях Новиков видел в борьбе против различных пороков, присущих его согражданам и прежде всего дворянству. Просветитель высмеивал ханжество церковников, произвол и взяточничество чиновников, презрение мещан к родному языку и их преклонение перед зарубежной, прежде всего французской жизнью. Он также обличал невежество, корыстолюбие, жадность — этими пороками отличались многие его соотечественники. Надо признать, что, хотя Новиков во многом заимствовал опыт британских просветителей, однако его критика отличалась более острой социальной направленностью. К примеру, он гневно клеймил крепостничество и выступал в защиту обездоленных крестьян, тогда как английские просветители всегда стояли на страже интересов власть имущих.

Дидактическая система Новикова также, с одной стороны, во многом отличалась заимствованиями из британского опыта (в первую очередь, учения Локка, изложенного в его труде «Мысли о воспитании»), но в то же время содержала ряд принципиально отличных положений. Так, образовательная программа Новикова была более демократичной в сравнении с локковской, поскольку он ратовал за «внеклассовое» образование, которое было бы доступным не только дворянам, но и представителям «третьего сословия», а также настаивал на принципах общественного, а не индивидуального воспитания подрастающего поколения. Вместе с тем, конечная цель образовательной программы у обоих просветителей была единой: воспитать образованного и добродетельного гражданина своей страны.