— А ну брысь на улицу.

Тэнгу и рта раскрыть не успел, как жрица вытянула руки перед собой и положила ему на плечи, заставляя развернуться в сторону выхода, после чего ещё и в спину подтолкнула.

— Жди здесь, я сейчас вернусь.

Насупившись, Хару молча улёгся на траву у входа, подложил руки под голову и взглянул на небо, где как раз пролетала стая птиц. Он бы и сам с радостью обернулся белым вороном, полетел через облака, следуя за потоками воздуха, однако отец лишил его этой возможности. Сейчас для Хару важнее всего было найти Асахи, с ним вместе он разберётся и придумает, как избавиться от красных лент, стать «достойным» и вернуться домой. С эликсиром и пилюлями бессмертия пока придётся повременить, но он ещё придумает, как обеспечить долгую (в идеале вечную) и счастливую жизнь родным.

Акико бесшумно подкралась и наклонилась над Хару, она успела переодеться в чистую одежду — точно такую же светлую, какую носила и до этого, с красивым чёрным узором. В руках она держала меч, лук, колчан со стрелами и мешок, завязанный красной лентой, в то время как в зубах у неё оказался гребень.

— Спасибо, — поблагодарил Хару, как только поднялся и забрал всё оружие, меч воткнул за пояс, там же повесил мешок, а лук со стрелами — на спину.

— Шядь, — потребовала Акико, продолжая держать гребень во рту. — Фпиной повернишь.

— Не переживай о том, как я выгляжу, — смущённо ответил Хару, но на траву опустился, как она и просила.

Жрица принялась распутывать его волосы пальцами и ругаться из-за жутких колтунов. В таком состоянии гребень с ними ни за что не управится, скорее, сломается, поэтому приходилось полагаться на ловкость рук, а гребень пока бросить на землю.

— Меня всё устраивает, — Хару продолжал вяло сопротивляться, не вставать и не думал.

— Меня нет, если хочешь, чтобы я помогла найти этого Асахи.

В киноварно-красных глазах тэнгу загорелись радостные огоньки. Она поможет, поможет!

— Людям вряд ли понравятся белые волосы, а с таким ужасом на голове тебя примут за какого-нибудь злого монстра.

— Но я тэнгу, а не монстр, у нас мир с людьми, — возразил Хару и попытался задрать подбородок, но Акико в этот момент боролась с жутким колтуном и случайно дёрнула его. — Ай!

— Ага, конечно, как будто все люди знают об этом вашем мире.

— Но его заключал сёгунат.

— Вот сёгунат и знает, а простые крестьяне боятся и ёкаев, и прочую нечисть, даже самую маленькую и безобидную, — после этих слов Акико вздохнула. — Зачем тебе красная лента? Разве тэнгу не красные маски с длинными носами носят?

— Тэнгу очень похожи на людей в одном из обликов, а в другом нас не отличить от птицы… — в голосе Хару звучали нотки грусти, он говорил абсолютно серьёзно. — Поэтому чтобы припугнуть людей и среди ёкаев не показаться слабыми, много веков назад кто-то и создал такую маску. Ты только не говори никому!

Он почувствовал, как её пальцы, всё ещё распутывающие его волосы, вдруг начали дрожать. Хару вздрогнул и обернулся, из-за чего Акико чуть не вырвала ему колтун с корнями. Оказалось, она стояла и беззвучно смеялась, отпустила жуткие волосы Хару и погладила его по голове.

— Ты хочешь пугать людей и ёкаев, Хару? — продолжая смеяться, спросила она и вновь запустила пальцы в его волосы. На некоторое время он задумался и в итоге ответил:

— Я не хочу, чтобы мою семью считали слабой или чтобы на нас нападали.

Акико промолчала и с улыбкой продолжила возиться с волосами Хару.

— А ты боишься ёкаев? — вдруг спросил он, пытаясь не качаться, но сидеть траве было скучновато.

— Ты многого обо мне не знаешь, Хару, — усмехнулась Акико и нахмурилась, тщательно стараясь распутать колтун и не причинить боль. — А сам… — начала говорить она, но передумала, а вместо этого спросила другое: — Как же ты стал бездомным?

Обрадовавшись, Хару резко выпрямился и поведал ей свою историю, не забыв в подробностях рассказать, какие хорошие у него сёстры, какой сильный старший брат, какая добрая и заботливая мать и какой строгий, но справедливый отец. Он перестал замечать, как Акико выдёргивала ему волосы, которые не удавалось распутать. Поглощённый своим же рассказом, он с восторгом описывал, как собирался изготовить эликсир или пилюлю бессмертия, в том числе поведал, как познакомился с Асахи и сколько всего тот знал и мире и людях.

— Где же живёт твой Асахи?

— В доме клана Хонда? Его зовут Хонда Асахи, — с уверенностью ответил Хару то, что помнил.

— К сожалению, я не так много кланов знаю. Провинцию хотя бы помнишь или какие-то ещё названия?

Акико успела распутать достаточное количество колтунов, поэтому подняла гребень с травы, на всякий случай протёрла об рукав и уже его запустила в волосы Хару.

— Э-э, — задумчиво протянул Хару. — Отаки? Ка… Я помню, там был иероглиф «верх». Кадзуса?

Гребень уже не застревал в волосах, а спокойно прочёсывал их. Довольная своими трудами, Акико не смогла удержать улыбку и заговорила:

— Тебе невероятно повезло, Хару, мы сейчас находимся в провинции Симоса, она граничит с Кадзусой.

— Значит, ты поможешь? — с надеждой в глазах он обернулся, а Акико как раз убрала гребень.

— Я же уже пообещала, — ответила она и размяла руки и шею. — Другого комплекта одежды для тебя, к сожалению, у меня нет, может, найдём что у торговцев. Надеюсь, у тебя в мешке драгоценности.

Прищурившись, она бросила взгляд на пояс Хару.

— Не смотрел.

Он взял мешок в руки и потянул за ленту, однако та не поддалась.

— Нет! — расстроенно воскликнул тэнгу и дёрнул ещё сильнее. — Нет-нет!

— Что-то не так? — Акико насторожилась и подошла ближе.

— Кажется, сёстры завязали его такой же лентой, какой отец связал меня… только достойный сможет снять её…

— Дай сюда.

Акико выхватила мешок из его рук и со всей силы потянула за красную ленту, просунула под неё пальцы, дёрнула ещё сильнее, но та осталась на месте. Ничего не говоря, она схватила меч за рукоять и вынула его из ножен, попыталась разрезать ленту остриём, однако чары тэнгу делали её неразрываемой. Ткань мешка тоже не поддавалась, словно лента сделала её невероятно прочной.

— Что за странная семья у тебя! — фыркнула Акико, засунула меч обратно Хару за пояс, а мешок разочарованно кинула ему в руки. Чуть не выронив, тэнгу всё-таки поймал его. — Пошли к твоему Асахи.

В заборе не было никаких ворот, поэтому Акико подошла к ним, ловко подпрыгнула, ухватилась руками за верх, подтянулась и спрыгнула с другой стороны. Хару вскочил с травы и побежал следом, пока девушка не успела скрыться. Он с лёгкостью присел и перемахнул забор, приземлившись рядом с Акико. Та бросила последний взгляд в сторону храма, переполненный удивившей тэнгу ненавистью, после чего молча прошла мимо тропинки и отступила на небольшое расстояние в лес.

— Лучше оставаться незаметными, — пояснила она, когда Хару догнал её и открыл рот, чтобы задать вопрос, но она опередила его. Поэтому он задал другой:

— Мы от кого-то прячемся?

— Ты не в своём дворце, маленький тэнгу, настоящий мир полон опасностей.

Она уверенно шла вперёд, ловко перепрыгивая валявшиеся ветки и ступая практически бесшумно. Хару вдруг понял, что не знает, о чём поговорить. Он с восторгом заслушивался историями Асахи, часто слушал болтовню Хотару, но сам, как оказалось, не так часто рассказывал что-то сам. Самой яркой своей историей он считал как раз последнюю об изгнании, но больше ничего вспомнить не мог, поэтому шёл в тишине.

Заскучав, он начал напевать мелодию себе под нос. Акико вдруг резко обернулась и замотала головой по сторонам, как вдруг уставилась на Хару и с удивлением спросила:

— Ты умеешь подражать птицам?

— Я пел… — он почувствовал, как к щекам прилил жар. — И я же тэнгу.

— А можешь узнать, нет ли тут поблизости птичьих гнёзд с яйцами?

— Зачем? — удивился Хару и пожал плечами, засомневавшись в таких возможностях. — Не уверен.

— Тогда неважно.