Он вспомнил свою семью, и в груди разлилось тепло. Представил, как старый монах убил женщину и детей, как запер в храме девочку, как… нет, о пытках и мучениях Хару решил не думать. Но в нём проснулась злость к старику и сочувствие к жертве в лице Акико. А к ней самой… тэнгу не знал, боялся он её или жалел. Возможно, всё сразу. Он понимал, что было бы легче сейчас разойтись, вместе с Сотой и Хибики они бы как-нибудь добрались до княжества Отаки, разыскали ьы резиденцию, в которой жил Асахи. Но теперь он подумал, что не может бросить на произвол судьбы девушку, которая осталась без дома и семьи, которой не за что цепляться и не к кому идти. Должно быть, она и к Хару прибежала, потому что он не просто помог ей покинуть опечатанный храм, но и выслушал её, пожалел, в конце концов, просто побыл рядом.

— Молодой господин, пойдём уже, — не выдержал Сота и вновь попытался потащить обоих тэнгу прочь из деревни.

Но Хару не мог. Заботящийся о семье и всегда готовый помочь нуждающимся, он не мог отвернуться от девушки, которая хоть и оказалась убийцей, но в прошлом успела намучиться. Жизнь сделала её жестокой, и Хару не желал бросать её.

— Мне не нужна помощь убийцы, — всё ещё серьёзным тоном повторил он.

— Вот! — воскликнул Сота и подтолкнул друзей вперёд, а Хибики настороженно следил за молодым господином, подозревая, что тот не закончил.

— Но, — продолжил Хару, и взгляд его потеплел, когда он посмотрел на Акико, — я не брошу друга одного. Я бездомный тэнгу, а ты тогда теперь бесхрамная мико?

В золотистых глазах цвета ямабуки появилось тепло и надежда, Акико посмотрела на Хару и вновь уткнулась носом в его рукав. По её щекам стекли две слезы, которые она сразу вытерла о его одежду, оживилась и тихим, но довольным голосом произнесла:

— Спасибо.

А вот друзья Хару не обрадовались: если Хибики молча вздохнул и отвернулся, то Сота тут же остановился, упёрся ногами в землю и дёрнул руку белого тэнгу, да так сильно, что пошатнулись и он, и Акико, которая держалась за Хару с другой стороны.

— Молодой господин, скажи, что она не пойдёт с нами! — потребовал возмущённый Сота и дёрнул ещё раз, на этот раз чуть не уронив Хибики.

— Прекрати, — потребовал последний, а затем перевёл взгляд на Хару. — Я тоже против, чтобы она шла с нами.

Небольшой камень вдруг прилетел белому тэнгу по затылку, едва не запутавшись в пепельных волосах, но с гулким звуком приземлился под ноги. Хару высвободил правую руку, которую держал Сота, и почесал голову. Мальчишка спрятался за старшими, а взрослые нахмурились и покрепче стиснули вилы. Кто-то взял в руки горсть зёрен и вдруг рассыпал их по земле у ног незваных странников. Должно быть, услышал разговор о тэнгу и посчитал это забавным. Никто не ожидал, что Хару в тот же момент упадёт на землю и начнёт клевать их, в буквальном смысле слова. Стоя на четвереньках, он опускал нос в землю и подцеплял зёрна по одному, затем глотал их с задранной головой. Видимо, в переходной форме у него остались не только ноги, но и какие-то птичьи привычки.

Сота и Хибики ошарашенно смотрели на молодого господина, после чего первый бросил сердитый взгляд на людей, выискивая того, кто посмел так насмехаться над Хару. Акико тоже сначала стояла в замешательстве, после чего попыталась поднять белого тэнгу — руку она по-прежнему не отпустила, поэтому потянула за неё.

От этой картины люди пришли в восторг и дружно захохотали, враждебность отступила, злились теперь только ёкаи.

Пожилой мужчина отделился от толпы, держась за ветхую палку, и вышел вперёд.

— Мы видим, что вы не хотите причинить нам вреда, — мудро заговорил, вероятно, старейшина деревни. — Но наш люд боится вас, поэтому просим почтенных тэнгу уйти с миром.

Продолжая держать Хару за руку, Акико сделала шаг вперёд и, опередив вскипающего от злости Соту, настойчиво попросила:

— Позвольте нам приобрести здесь одежду, мы заплатим и уйдём.

В толпе людей поднялось активное волнительное обсуждение, кто-то хотел прогнать поганых ёкаев, другие же заинтересовались дружелюбными тэнгу.

— Хорошо, — ответил старец и двинулся им навстречу. — Следуйте за мной.

Хару наконец-то доклевал зёрна, его взгляд прояснился, юноша наконец-то поднялся с земли и в замешательстве замер на месте, не понимая, что произошло.

— Пойдём, молодой господин, — вздохнул Хибики и последовал за стариком, на миг обернувшись. — Ты тоже, Сота.

— Ты мне не указ, — пробурчал тот, но от толпы людей отвернулся.

Акико потянула Хару за рукав и тоже пошла за старейшиной деревни. Кто-то в шутку кинул в них горсть бобов — должно быть, ожидая, что тэнгу снова примутся клевать их. Однако с бобами такое не сработало: все четверо только нахмурились и обернулись, а десятилетний ребёнок пискнул и скрылся за спиной широкоплечего мужчины.

— Мы вам не они*, нас не изгоняют бобами, — тихо произнёс Хибики, вряд ли кто-то из толпы услышал его.

— Чем же вас изгоняют? — с лёгкой улыбкой поинтересовался старик, который всё-таки расслышал его слова.

— А вы хотите нас изгнать? — с возмущением воскликнул Сота и нагнал старейшину, поравнявшись с ним.

— Лучше быть готовым ко всему, — мудро заключил он и повёл их дальше.

Они прошли половину деревни, люди выглядывали из своих домиков и на этот раз даже выходили на улицу. Кто-то наблюдал с интересом, кто-то шикал и ругался, но теперь никто не демонстрировал страха и не пытался ничего бросить, ведь ёкаев вёл почтенный старец — ни один житель не решался поднять руку на него. И не потому, что боялся, а из уважения.

В центре, что неудивительно, оказалось самое большое скопление домиков, там же стояли лавки с всевозможными овощами и фруктами, выпечкой, а также тканями.

— Доброе утро, Кику, — добродушно обратился старик к молодой женщине. — Подбери одежду этим господам.

— Нам нужны две накидки, — тут же произнёс Хибики, рассматривая развешенные в лавке ткани и некоторые готовые кимоно.

— И комплект одежды для молодого господина, — влезла Акико, потянув за собой Хару и указав на его неопрятный вид. Вся одежда запачкалась ещё вчера, когда он сжигал печати в храме, где она была заключена. От белого цвета не осталось и следа.

Молодая женщина с опаской посмотрела сначала на светловолосого рыжеглазого Хибики, затем перевела взгляд на ещё более пугающего Хару с пепельными волосами и киноварно-красными глазами, вздрогнула, сглотнула, но всё-таки взяла себя в руки.

— Вам нужно светлое или что-то менее приметное? — она старалась вести себя доброжелательно, присутствие старика успокаивало, однако внешний вид путников как бы намекал, что перед ней стояли не люди.

— Светлое.

— Менее приметное.

Хибики и Акико произнесли это одновременно.

— Молодой господин всегда ходит в белом, — заявил Хибики, прищурился и окинул девушку недовольным взглядом, Сота согласно закивал с прикрытыми глазами.

— У него белые волосы, красные глаза, ещё и красная лента на лбу. Если вы его ещё и в белое нарядите, то он просто будет ходить по округе и как будто кричать: «Эй, посмотрите все на меня!» — фыркнула Акико, слегка наклонила голову вперёд и изогнула брови. — Хару, ты сам как считаешь?

— Я думаю, Акико права, — произнёс он и виновато посмотрел на друзей. — Хотя в белом я, правда, ощущаю себя лучше.

— Могу предложить вам белый верх с чёрным узором или, может, подойдёт чёрный верх с белым узором, чёрный низ и тёмную накидку, — осмелилась вмешаться женщина по имени Кику. Она указала рукой на образцы тканей. — Примерьте.

Кику являлась хозяйкой единственной на округу лавки с тканями и одеждами. Всё-таки находились они в небольшой деревне, а не крупном городе, поэтому милая женщина не могла предложить постояльцам спрятаться за ширму, чтобы примерить одежду. Она подозвала к себе Хару и завесила его большим тёмным покрывалом.

— Я помогу молодому господину одеться, — сказал Хибики и собрался зайти следом за белым тэнгу.