Рассвирепевшая принцесса Хачими случайно ударила саем в стену, разозлилась, схватила рукоять обеими руками и снова замахнулась.

Акико бесшумно заскользила по земле, напружинилась и подпрыгнула, чтобы впиться клыками в кои, однако внимательный Ёске успел заметить её раньше. Он рванул вперёд, набрав неслыханную скорость, оторвал ноги от земли и полетел на Хару, успел вцепиться руками в змею, а принцесса Хачими проткнула его тело саем. Ёске взвыл и с грохотом упал.

Хару отклонился, поэтому его в итоге совсем не задело, но ему на живот приземлился кои. На светлой персиковой одежде вмиг образовалось тёмно-красное пятно, принцесса Хачими в ужасе отпрянула назад и поднесла руки ко рту.

Ёске скатился на пол, но продолжал сжимать змею в руках. Акико в ужасе смотрела на него, поражённая такой жертвенностью и преданностью неблагодарной кои. Пока та в ужасе стояла в стороне, Акико вырвалась и спряталась за Хару. Руки принцессы Хачими дрожали, та в ужасе смотрела то в улыбающееся лицо Ёске, сумевшего защитить свою госпожу, в его глубокие голубые глаза, то переводила взгляд на пятно и вытекающую кровь, которая по углублениям текла к корням. Вдруг она заметила, как плоды ещё больше насытились и покраснели, тогда принцесса Хачими захохотала.

Акико и Асахи насторожились, а кои приблизилась к Ёске и выдернула сай из его спины, тот вскрикнул и замолк, а принцесса уже диким взглядом смотрела на Хару.

Кусту бессмертия нужно больше крови.

Она замахнулась, как Акико обратилась человеком, а в её руках засветилось что-то фиолетовое. Сай обо что-то стукнулся и отдался вибрацией.

***

— Мико, а что от тебя хотела госпожа Фуку?

Взгляд Акико вновь стал задумчивым, она перестала рассматривать манящие далёкие звёзды. Золотистые глаза цвета ямабуки застыли в одной точке, уголки губ дёрнулись, на лице появилась едва заметная улыбка.

— Ничего, — таинственно произнесла Акико.

Глядя вслед уходившим тэнгу, Акико с трудом отвернулась от них и всё-таки взглянула на прекрасную женщину в фиолетовых одеяниях. Почему-то рядом с ней она чувствовала себя виноватой, словно госпожа Фуку видела её насквозь. Стараясь сохранять спокойствие, она натянула на лицо милую улыбку и вежливо поинтересовалась:

— Госпожа Фуку, вы хотели о чём-то поговорить?

В фиолетовом свечении украшения в волосах госпожи едва заметно поблёскивали, но даже так создавали ощущение загадочности и величия. На её фоне в своих простых одеждах Акико сошла бы за обычную служанку. В целом, она и не являлась кем-то знатным, а всю жизнь и вовсе провела в заточении.

— Да, — женщина смотрела на неё с серьёзным видом. — Как тебя зовут, дитя?

Акико ни на мгновение не засомневалась, что та намеревалась поговорить о чём-то ещё, но не спешила начинать с важного. От внимательного взгляда становилось не по себе, пробежался холодок по спине, но Акико всё-таки заставила себя ответить уверенным голосом:

— Акико.

Не нарушая границ приличия, госпожа Фуку держалась на почтительном расстоянии, но всё-таки сделала шаг навстречу и наконец-то задала тот самый важный вопрос, о котором думала жрица:

— Акико, это ты убила старого монаха, о котором все говорят?

В другой ситуации она бы спокойно соврала или переключилась на другую тему, но из-за внимательного взгляда госпожи Фуку пристыженно опустила голову и выдавила тихое:

— Да.

Она не могла понять, что за неведомая сила заставляла её говорить правду и, вдобавок, ощущать собственную вину. Неужели это были чары тэнгу? Если белые вороны-тэнгу славились опасными убийцами, то, может, совы-тэнгу умели гипнотизировать или как-то влияли на сознание?

— Ты змея, что была заперта в храме?

Акико встревоженно нахмурилась, сглотнула, но всё-таки заставила себя вновь сказать:

— Да.

Она была готова ко всему: чтобы госпожа Фуку разозлилась и выгнала её из деревни Неспящих Сов, чтобы нарекла злым и опасным ёкаем, чтобы ударила, в конце концов, поэтому Акико даже виновато отвернулась в сторону, почему-то не желая защищаться. Но госпожа Фуку быстрой торопливой походкой приблизилась, обхватила её за плечи и нежно потянула к себе, прижимая к своей груди и глядя её голову, спину.

Непонимающе Акико стояла на месте и не двигалась, тупо пялилась перед собой, не зная, как реагировать, нужно ли что-то ответить, пока госпожа Фуку не заговорила вновь:

— Я знала твою мать, Акико.

В груди вдруг всё сжалось, в глазах защипало, губы задрожали. Акико сжала пальцы и машинально ухватилась за широкие рукава госпожи, но руки соскальзывали, поэтому она цеплялась ногтями, едва не порвав мягкую ткань. Пока она молча стояла и осознавала смысл слов госпожи Фуку, та продолжила:

— Не мне судить, правильно ты поступила или нет, убив того монаха, — она всё ещё гладила Акико по волосам и спине. — Я лишь желаю, чтобы у тебя было всё хорошо. Если что-то случится, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне.

Акико вдохнула и ощутила, что её нос заложен, она захлюпала, а из глаз полились слёзы. Госпожа Фуку ещё сильнее сжала её в своих руках, наклонилась и носом прижалась к волосам, приговаривая:

— Тише-тише, всё хорошо, я с тобой.

Впервые за долгое время Акико позволила себе выплеснуть эмоции — вернее, они сами выбрались наружу. Большую часть своей жизни она провела в заточении, поэтому не давала себе права на отчаяние, а продолжала жить, чтобы отомстить.

Неизвестно, сколько времени они так простояли, но в какой-то момент тихий плач Акико начал стихать, а госпожа Фуку мягко улыбнулась и протянула к её лицу широкое фиолетовое перо.

— Пусть оно освещает тебе путь, дитя, а может, и спасёт в трудный момент.

***

В руках Акико держала широкое совиное перо, излучающее фиолетовый свет. Она закрыла Хару своим телом и с ненавистью посмотрела на принцессу Хачими, над ними возник непробиваемый фиолетовый купол, защищающий от врагов.

— Не смей. Трогать. Хару!

Решительные золотистые глаза цвета ямабуки светились уверенностью, Акико приготовилась защищать Хару до последнего вздоха. Фиолетовый купол получился совсем небольшим и укрыл лишь их двоих, ни Асахи, ни лежавший чуть в стороне Ёске под него не попал. Сквозь него всё было видно, внешне он напоминал обычный фиолетовый туман, однако принцесса Хачими вновь попыталась ударить саем, но тот звенел и не мог пройти сквозь полупрозрачную завесу.

— Что это такое?! — сердито прокричала принцесса и нахмурилась. — Ладно, неважно, тут ещё человек есть. Твоя же кровь подойдёт?

В её глазах, улыбке, в каждой черте лица, во всех жестах и движениях сияло бешенство и злорадство. С жутким диким взглядом и надменной ухмылкой она провела саем по куполу, обошла его и двинулась к Асахи. Хару вздрогнул, в ужасе глянул на Акико и воскликнул:

— Мико, ты можешь защитить Асахи?

А Акико нужных слов подобрать не могла, не в силах понять, с какой целью он хотел спасти человека, который мучил его, а может, и вовсе убить собирался. Она и ответить не успела, как решительные карие глаза Асахи пересеклись сначала с её золотистыми цвета ямабуки, он слегка кивнул, а затем взглянул в киноварно-красные, на миг на его лице появилась улыбка, но он быстро отвернулся и уставился на принцессу Хачими.

Хару смотрел на него с растерянностью. Даже сквозь фиолетовую завесу он ощущал, что Асахи не испытывал страха, а наоборот, решительно настроился, но Хару не понимал его. Должно быть, тот придумал какой-то план.

Акико тоже не догадывалась, что же замышлял Асахи, но она отчётливо осознала, что он попросил её защищать Хару. Несмотря на причинённые раны и боль, по каким-то причинам он всё равно не хотел давать белого тэнгу в обиду. Сначала пролил его кровь, а теперь желал уберечь.

Принцесса Хачими наконец-то оказалась перед ним и ринулась вперёд, намереваясь заколоть саем. Асахи достал кинжал, которым резал Хару и Акико, и отбил удар. С улыбкой он поднялся на ноги, пошатнулся, едва не упал, но решительно взглянул кои в глаза. Та рассвирепела и вновь напала, но Асахи парировал, прыгнул вперёд и сделал выпад, не давая ей ранить себя.