— Прогуляемся по замку, — предложил он и окинул всех взглядом.

— Мне нездоровится, — тут же заявила принцесса Хачими. Вид у неё, в самом деле, казался болезненным — бледная, уставшая, с мешками под глазами, она пошатывалась из стороны в сторону. То ли еда оказалась невкусной, то ли запах приготовленной рыбы сводил их с ума, то ли принцесса просто устала после дороги, но сил у неё на прогулки не осталось. Ёске вызвался проводить принцессу в её покои, поэтому кои вместе ушли, оставив Асахи и ёкаев.

Сота и Хибики переглянулись, после чего второй сказал:

— Мы немного пройдёмся с вами и к вечеру полетим.

Лететь с полными желудками — не лучшее решение, поэтому они решили немного передохнуть, впитать и уже затем отправляться во дворец Кинъу.

Поскольку Хару впервые посетил резиденцию Асахи и сам показывал другу абсолютно весь дворец Кинъу, то и тому теперь не терпелось похвастаться своим замком. До парящего в небесах дворца дому Асахи, конечно, далеко, однако выглядел он внушительно. Сын даймё повёл их по коридору, пропуская множество дверей, и сообщил:

— Здесь живут слуги, ничего зрелищного.

А после вывел гостей в широкий коридор, завешенный множеством бумажных фонарей с узорами в виде грушевых цветов. Поскольку именно здесь не было окон, фонари всегда горели и создавали приятное свечение. Асахи отворил огромную дверь и впустил гостей в библиотеку. Хару замер в дверях, заметив огромное количество шкафов, переплетённых книг и свитков, в помещении также находились столы, вокруг которых на полу лежали круглые подушки.

— Это крупнейшая библиотека в княжестве Отаки, даже во всей провинции Кадзуса, — с гордостью заявил Асахи и обвёл взглядом шкафы. Часть из этого его в юности заставили прочитать и вызубрить учителя, какие-то трактаты они рассказывали сами, с какими-то Асахи приходилось разбираться самостоятельно.

— Если хотите, можете почитать, вдруг что про ленты тэнгу найдём.

Гости растерянно переглянулись. Хару и Сота почти не изучали грамоту, поэтому оба знали лишь небольшое количество иероглифов, Акико и вовсе всю жизнь была заточена в храме, даже не знала, что именно содержали тексты печатей, которые не выпускали её на свободу. Из них всех Хибики был самым начитанным, однако и он не горел желанием рыться в старинных свитках, тем более они с Сотой вскоре собирались во дворец Кинъу.

— Пожалуй, нет, — за всех ответил Хару и выдал неловкий смешок.

Сота перевёл взгляд на светлого тэнгу и отступил к выходу:

— И мы полетим уже, да, Хибики?

Прикрыв глаза, Хибики юркнул за ним, но на прощание обернулся и махнул Хару:

— До встречи, молодой господин.

После чего оба обратились птицами и в одно мгновение улизнули, будто их тут и не было.

Хару с досадой дёрнул свою красную ленту, но та, как и ожидалось, не поддалась, а так и продолжала обвивать его лоб, словно спящая змея оплела ветку. Его вид лишь вызвал улыбку на лице Асахи, тот усмехнулся и сказал:

— Понял, идём в оружейную.

И направился к двери, в которую только что выбежали Сота и Хибики. Хару и Акико последовали за ним, они вновь прошли множество коридоров, поднялись сразу на третий этаж, прошли мимо различных залов, в которых на специальных подставках выставили всевозможную броню, затем подошли к другой лестнице и спустились на второй этаж. Хару уже запыхаться успел, когда Асахи наконец-то подвёл их к заветной двери в оружейную.

Они вошли в помещение, на стенах которого было развешено множество мечей различной длины — катаны, вакидзаси, тати, танто, на специальных подставках были сложены копья, нагинаты, луки, отдельно также стояли кусаригамы. Хару с интересом рассматривал всё вокруг себя, впервые его пустили в оружейную.

Во дворце Кинъу отец не считал нужным тренировать младшего сына и совсем не доверял ему оружие, тот в нём и не разбирался, поэтому здесь у него разбегались глаза. Асахи, к тому же, выдвинул ящики и продемонстрировал лежавшие в них кинжалы и кунаи.

Хару с уверенностью выхватил один из них, подложил под ленту и попытался перерезать, однако та не поддалась. Акико сняла со стены одну из катан и сама решила проверить, получится ли у неё. Осторожно поддела красную ткань пальцами и прижала холодное лезвие ко лбу Хару, услышав смешок от Асахи:

— Не убей Хару только.

Остриём наружу Акико потянула катану, но лента совершенно не поддавалась, как будто была сделана из более прочного металла. Асахи тоже снимал разное оружие и пытался перерезать ленту Хару, но без толку, они словно жемчуг свиньям давали — никакого результата. Ни единая нить не порвалась, лента как была целой, так и осталась. Всё-таки Джунъичи, отец Хару, считался одним из сильнейших тэнгу, вот и чары его непросто развеять.

Через несколько часов, когда троица перебрала всё оружие, Хару со вздохом опустился на пол, взгляд уставился куда-то в стену. Лента по-прежнему висела у него на лбу и никуда не собиралась оттуда деваться.

— Отец, что я должен сделать? — взвыл расстроившийся Хару, не представляя, как быть дальше. — Как мне стать достойным? Спасти жизнь человека или ёкая? Просто помогать всем вокруг? Что мне делать?

Акико присела рядом с ним и обратилась к Асахи, который прохаживался по комнате:

— Чем ты тогда сеть перерубил? Если ты чем-то оружие пропитал, то может добавить это на перья Хару, тогда и получится?

— Точно нет, — решительно отрезал Асахи. Не хватало портить перья Хару слюной крысы, к тому же, её запас уже иссяк. — Хару, не переживай, мы что-нибудь придумаем.

Акико с подозрением прищурилась и продолжила сверлить Асахи взглядом, но тот не спешил ничего пояснять. Хару тоже диалог не продолжал, а какое-то время сидел и грустил, пока в голове не пронеслась мысль, что сейчас он хотя бы в окружении друзей. И стало легче.

— Аники, а запасной оружейной у вас тут нет случайно? — пошутил он с надеждой в голосе, мало ли где запряталось оружие, которое всё-таки сумеет разрезать ленту…

— Оружейная, увы, лишь одна, но есть зал с артефактами, можно там попробовать что-нибудь поискать, но это может быть опасно, — задумчиво предостерёг Асахи. — Я бы не рисковал, если честно, очень многое собрано с убитых ёкаев… извини, Хару.

— Давай попробуем, — обрадовался белый тэнгу появившейся надежде и уже даже загорелся, как Акико сразу после воскликнула:

— Нет! Они могут оказаться опасными.

— Но попробовать-то можно… — продолжая надеяться, умоляюще произнёс Хару.

Асахи перестал ходить по комнате, сложи руки за спиной и подошёл к сидевшим на полу.

— В целом мико права, мы даже не знаем, как пользоваться теми артефактами, они просто запечатаны в одном из залов.

— Мы секретов твоей ленты не знаем, хотя это чары твоей семьи, а уж что там будет — страшно представить. А если ты умрёшь?

Вряд ли там было всё настолько плохо, но Акико не хотела, чтобы пострадал юноша, который освободил её из опечатанного храма. Она боялась одиночества, не желала вновь остаться одна, поэтому решила, что лучше найти более безопасный способ. Отец Хару же должен был оставить сыну возможность вернуться домой, он мог дать какую-то подсказку, о которой Хару не догадался.

— Тогда надо думать, как мне стать достойным… — вздохнул Хару и уставился перед собой, киноварно-красные глаза смотрели в пустоту, а белый тэнгу погрузился в свои мысли.

Чего хотел от него отец? Хорошего воина Джунъичи не собирался делать из Хару и уж тем более не позволил бы тому стать главой, на эту роль он всю жизнь готовил своего старшего сына Масао. Тогда что ему нужно от Хару? Чтобы тот не шалил, не шумел, а послушно вёл себя? Но Хару все дни на земле не делал ничего плохого и не портил никому жизнь, а лента не считала его достойной. Он и во дворце Кинъу не то чтобы плохо вёл себя, наоборот, обо всех заботился, а это аукнулось ему.

— Может, твой отец хочет, чтобы ты помогал окружающим? — вторгся в его мысли Асахи.

Тот вынырнул из пучины размышлений и с улыбкой посмотрел на друзей: