— Предлагаю вернуться в замок.

Пока Хару, Акико и Асахи подходили к грушевому саду, звон металла пронзал воздух, тёмная и светлая тень мелькали среди листвы и вновь исчезали. Улыбки не сходили с лиц Соты и Хибики, пот лился с их лбов, те уже уставали и тяжелее дышали, но прерываться не спешили. Тогда Хару окликнул их:

— Обедать пойдёте?

Сота отвлёкся, остановился, нашёл глазами белого тэнгу и ответил:

— Лечу!

Но в этот самый момент шустрый Хибики приставил катану к его шее, самодовольно прищурил глаза и хитро улыбнулся:

— Я снова победил.

— Эй, Хибики, так нечестно! — запротестовал Сота, оттолкнул его катану своей и сердито обернулся. — Ты победил лишь потому, что я отвлёкся.

— Но победил же.

Тот и не собирался спорить. В честном поединке у него вряд ли бы получилось выиграть: он тренировался в разы меньше, опыт в реальных сражениях и вовсе не имелся. Конечно, до Масао, старшего брата Хару, Соте ещё было далеко, однако с ним занимались хорошие учителя среди тэнгу, а вот Хибики редко брал оружие в руки — приходилось изворачиваться.

Они спрыгнули на землю, убрали оружие в ножны, догнали Хару с остальными и вместе отправились к красивому многоэтажному замку. В огромном светлом зале с высокими потолками накрыли гигантский длинный стол, заставленный множеством разнообразных блюд из рыбы и мяса. В нос ударило большое количество различных приятных ароматов — выпечки, овощей, супов и всего остального. У Хару, который не чувствовал себя голодным, чуть слюнки не потекли, но он сдержался и сглотнул.

Асахи важно прошествовал к столу и уселся на своё обычное место, где всегда сидели сыновья даймё, но во главе стола никого не было, как и остальные места сыновей пустовали.

— Аники, твой отец вернётся сегодня? — Хару указал в сторону пустого места.

Протирая руки влажным полотенцем, Асахи слабо улыбнулся и взглянул на белого тэнгу, расположившегося напротив:

— Сомневаюсь, но если вдруг это счастье случится, я считаю своим долгом оставить для него его законное место.

Остальные тоже взяли полотенца и протёрли руки, после чего слуги унесли их. Блюда располагались друг над другом на специальной подставке в несколько этажей. На многих располагались небольшие рисовые шарики со специальным соусом внутри и обёрнутые рыбой. Любовь Хару к рыбе, конечно, не сравнится с его фанатизмом по дзендзаю, однако рыбу он ел довольно часто, как и рис, который мог клевать днями напролёт.

Во дворце Кинъу специальные отряды тэнгу отвечали за поставку еды, добывали как рыбу, так и мясо, всевозможные крупы, бобы, фрукты и овощи — никто не голодал. Когда перед Хару вставал выбор — блюдо из мяса или рыбы, он без раздумий выбирал второе.

Помня о любви Хару к рыбе и рису, Асахи взял палочками рисовый треугольник, завёрнутый в тёмно-зелёный лист, и положил белому тэнгу на тарелку со словами:

— Попробуй.

— А что это? — поинтересовался Хару, который всё это время рассматривал всевозможные рисовые шарики, а столь крупный треугольник не заметил.

— Омусуби, — улыбнулся Асахи. — Мы часто брали их с собой на тренировки, они символизируют гору, а на верхушке, — он указал на кусочек лосося, — подношение. Внутри такая же начинка, можно определять по верхушке и выбирать то, что нравится.

Хару взял омусуби рукой и с любопытством надкусил сторону с верхушкой, ощутил на языке нежный лосось, идеально сваренный рис вперемешку со вкусом моря от водорослей. Хару с наслаждением проглотил и откусил ещё.

В стороне от стола, у стены, на полу сидела девушка в ярко-зелёной одежде. Когда все расселись и начали есть, она взяла в руки сямисэн (Сямисэн — японский трёхструнный щипковый музыкальный инструмент), воскликнула и провела плектром по струнам, мелодичный звук наполнил зал. Все взгляды приковались к ней, девушка мило улыбнулась и продолжила играть оживлённую мелодию, издавая оживлённые восклицания.

В этот момент в сопровождении Ёске в зал вошла принцесса Хачими с приподнятой головой. Розовые одежды украшало привычное огромное количество жемчуга, в высоко заколотых, местами заплетённых светлых волосах звенели серебряные заколки и украшения. Принцесса Хачими оглядела всех своими розовыми глазами, бросила взгляд на пустое место во главе стола, прошлась к остальным и опустилась со стороны напротив Асахи.

Ёске был одет не столь богато, но тоже привёл себя в порядок. Он не стал закалывать свои рыжие волосы, поэтому те теперь спадали ему на плечи — настолько яркие, словно огоньки, поэтому возникало ощущение, что он горел. Обернувшись, Хару даже вздрогнул и чуть не бросился тушить пожар, но вскоре догадался, что Ёске всего лишь распустил волосы. Те были не однотонными, а переливались разными оттенками оранжевого, поэтому и возникало ощущение, будто то был реальный огонь.

Оказавшись за столом, кои презрительно глянули на рыбные блюда, еле сдержались, чтобы не скривиться, взяли палочки и потянулись за другой едой. Асахи вежливо поинтересовался:

— Вы не едите исключительно рыбу или все морепродукты?

Ёске бросил взгляд на принцессу Хачими, но та не спешила отвечать, поэтому он взял инициативу в свои руки, скромно опустил голову и негромко произнёс:

— Только некоторые виды рыбы.

— Тогда можете обратить внимание на вкуснейшие такояки из осьминога, а также нежнейшее крабовое мясо.

Асахи и сам потянулся за тем, что только что назвал, как Акико ухватила палочками один из такояки, положила Хару на тарелку, а следующий взяла себе. Хару с интересом потыкал тёмно-коричневый шарик палочками, тот смялся и вновь выпрямился, после чего белый тэнгу поднёс его ко рту и надкусил, распробовал новый необычный вкус и съел целиком.

Сота с наслаждением доедал свой тондзиру (Тондзиру — суп из свинины, овощей и мисо), громко чавкая и не беспокоясь о манерах, в то время как Хибики обратился к Хару:

— Молодой господин, мы с Сотой думаем вечером слетать во дворец Кинъу на пару дней, постараемся вернуться как можно быстрее.

— Без проблем, — улыбнулся Хару, потянувшийся за очередным омусуби. Теперь, когда он встретил своего друга и находился в его замке, вдобавок, с ним ещё и Акико, он не переживал, что останется один. К тому же, Асахи предлагал после обеда сходить в оружейную и попробовать избавиться от красной ленты — может, уже вечером Хару вернётся во дворец Кинъу вслед за Сотой и Хибики.

Он потянулся за рисовым шариком в рыбе, соус таял на языке, а Хару от удовольствия зажмурил глаза, наслаждаясь изумительным вкусом.

Несколько часов они просидели за столом, основные блюда унесли и заменили десертом. Девушка с сямисэном в руках вместо прежних оживлённых мелодий начала играть более спокойную. Хару наконец-то получил свой дзендзай с данго, однако позабыл оставить на него место в животе! Съел всего ложечку, а дальше не лезло.

Если между остальными в течение всего пиршества шли различные диалоги, то принцесса Хачими всё время молчала, однако, когда подали десерт, она наконец-то обратила своё внимание на Асахи. Вскинула голову, украшения в её волосах зазвенели от столь резкого движения, а она поинтересовалась:

— Сын даймё, а где ваши братья?

Асахи оторвался от сладкой груши и взглянул в вопрошающие розовые глаза:

— Разъехались по делам, кто до генерала дослужился, кто по провинциям ездит, кто участвует в работе сёгуната, — пояснил он и надкусил грушу. — Я слежу за делами в семейном замке.

— Вы можете как-то связаться со своим отцом? — продолжала настаивать принцесса Хачими.

— Я уже отправил гонца с письмом к нему, но он не всегда отвечает, — Асахи снова надкусил грушу.

И без того пухлые губы принцессы надулись.

— А вы не переживаете, что с вашим отцом могло что-то случиться?

— Я уверен, он в порядке, — решительно настаивал Асахи.

Больше принцесса Хачими не пыталась общаться, а молча доедала десерт. Когда все насытились, слуги пришли убрать посуду со стола, Асахи поднялся, за ним Хару и остальные.