Акико пожала плечами, радостно глотая прохладительный напиток и улыбаясь, в горло вдруг свалился кусочек льда, но она и его заглотила — крошечный и почти растаявший. Тогда Хару продолжил:

— Моё имя означает «весна», а твоё, как предположил Асахи-аники, «осеннее дитя» (Акико (яп. 秋子) — осеннее дитя), верно?

— Думаю, что так, — равнодушно ответила Акико, дожидаясь, когда последние капельки с носика кувшина упадут ей на язык. Во всяком случае, родилась Акико осенью, поэтому не удивилась бы, если бы матушка назвала её именно так.

— Мои друзья в шутку назвали меня владыкой Весенних Вод, — сделав серьёзное выражение лица, с гордостью заявил Хару.

Акико на миг отвлеклась от кувшина, взгляды золотистых глаз цвета ямабуки и киноварно-красных пересеклись — она убедилась, насколько уверенно говорил Хару, и засмеялась:

— Не шутишь? А ничего лучше они придумать не смогли? Ха-ха-ха!

— Это хорошее прозвище! — возмутился Хару и прищурился. — И я придумал тебе похожее, — продолжил он, не давая ей ни слова вставить. — Ты будешь владыкой Осенних Вод.

Чем увереннее и серьёзнее говорил тэнгу, тем смешнее становилось Акико — та уже была готова стучать руками по воде, если не нырнуть с головой, но даже это не спасло бы её.

— А владыка Зимних и Летних Вод есть? Сота и Хибики, наверное? — вовсю хохотала Акико, в то время как Хару принял задумчивое выражение лица и выдал:

— Я их так не называл, но, наверное, можно. Или дождаться, когда встретим кого-нибудь с иероглифами «зима» и «лето».

Белый тэнгу искренне не понимал, что вызывало смех у жрицы, а то в свою очередь не могла осознать, как можно говорить нечто столь нелепое с такой серьёзной моськой. Вскоре Сота не выдержал и подплыл к Хару с вопросом:

— Над чем вы тут смеётесь? Я тоже хочу.

Сквозь слёзы на глазах Акико взглянула на него, по-прежнему продолжая хохотать, изогнула брови и спросила:

— Это вы придумали дать Хару прозвище владыка Весенних Вод?

Сота смутился, но не подал виду, только глаза слегка опустил:

— Да, мы, что-то не так?

Хибики тоже к ним подтянулся, насторожившись.

— А я теперь владыка Осенних Вод! — воскликнула Акико и неприлично громко заржала, на этот раз хлопнув по воде несколько раз.

— Да что не так? — непонимающе спрашивал Хару, в то время как Сота с Хибики переглянулись и тоже засмеялись.

— Хару, у тебя для всех есть прозвища? — крикнул Асахи, расслышавший конец диалога.

— Конечно, — на полном серьёзе ответил белый тэнгу. — Но если вы так смеётесь, то я не буду озвучивать прилюдно.

Он не разозлился, вовсе нет, Хару просто не мог злиться на друзей, но расстроился, что над его словами так смеялись. А он даже не понимал, в чём заключалась причина.

Поэтому с опущенной головой он вернулся к Ёске и нашёл глазами поднос на камнях, взял чашу и сделал глоток, но та оказалась пуста. Заметивший это Сота, который поспешил вернуться за молодым господином, прикрыл рот рукой и попытался подавить смешок, но всё равно хрюкнул в кулак. Хибики хлопнул его по лбу, отодвинул в сторону, протянул руку к кувшину и наполнил Хару чашу. Тот смущённо отпил и отвернулся.

Акико успела вернуться к принцессе Хачими, которая всё это время сидела и дулась в уголке, так и не отведав божественного прохладительного напитка, как вдруг жрица заметила, что недопитый кувшин ещё остался у Хибики в руках. Она уверенно нырнула и поплыла вперёд, мгновенно оказавшись на другом краю, спрашивая:

— У вас ещё выпить есть?

Юноши не заметили, как она плыла, поэтому совершенно не ожидали тут увидеть и вздрогнули. Рука Хибики дрогнула, а кувшин случайно выскользнул из пальцев и едва не плюхнулся в воду. Но шустрая Акико хищно облизнулась, ринулась к нему и вскоре уже плыла к принцессе Хачими, показывая остальным язык. В руке она держала уже согревшийся от пара кувшин, однако расстраиваться не спешила, а залпом осушила остатки.

Нагретое, безо льда уже казалось не таким вкусным, Акико разочарованно зачавкала и поставила кувшин на поднос, где стоял такой же пустой. А сама пододвинулась к принцессе Хачими и решила поинтересоваться:

— Ну как, рыбка, жива ещё?

— Если ты грубить пришла, то иди дальше веселись с остальными.

— А если поговорить?

Принцесса слегка повернула свою голову.

— О чём же?

— Что ты думаешь об Асахи? — вдруг спросила Акико, понизив голос. — Ты всё ещё считаешь, что их семья выращивает плоды бессмертия?

— Да, — без колебаний ответила кои и повернулась уже всем телом. — Его семья жестоко убивает наш род, чтобы использовать как удобрение.

— Тогда зачем ты увязалась за нами? — с подозрением спросила Акико.

— Чтобы встретиться с даймё Хондой, — не желая вдаваться в подробности и выдавать своих планов, отчётливо проговорила принцесса Хачими. — Как посол от кои.

Акико вздохнула. Надеялась выведать какую-нибудь информацию, а принцесса Хачими оказалась умнее, чем на первый взгляд.

— Что же вы не соберёте всех возмущённых ёкаев и не заявитесь к даймё целым советом пострадавших?

— Как будто бы их так легко собрать, — вздохнула принцесса Хачими, словно серьёзно размышляла об этом варианте. Розовые глаза рассматривали пар, витающий над поверхностью воды, она подтянула к себе ноги и обхватила колени, слегка опустилась так, чтобы рот находился под водой, и выпустила несколько пузырьков.

От её вида Акико улыбнулась, но смеяться в голос не стала — по уровню не дотягивало до владык Весенних, Осенних и прочих вод, но всё равно выглядело забавно.

— А ты пыталась?

Розовые глаза с тоской взглянули на жрицу.

— Кои просто хотят смириться и принять свою судьбу, а я впервые вышла на берег, — тяжело вздохнула она. — Я не представляю, где искать остальных. Я только по слухам от своих собратьев знаю, что убивали не только кои, но и других ёкаев, а также людей. Даймё неважно, кого приносить в жертву ради собственной выгоды, а сёгунат закрывает на это глаза.

После этих слов принцесса Хачими вновь опустила рот под воду и забулькала.

Заметив издалека этот жест, Ёске осторожно приблизился, но не подплывал далее, чем на середину водоёма.

— Принцесса Хачими, у вас всё в порядке? — обеспокоенно воскликнул он.

Но та издавала только буль-буль-буль. Акико усмехнулась и провела рукой по мокрым волосам, которые хоть и были заколоты, но она уже успела поплавать, поэтому теперь с них текла вода, после чего ответила вместо принцессы:

— Мы просто беседуем, не переживай.

Асахи вдруг поднялся из воды, обернул своё тело белым полотенцем и взошёл на камни:

— Друзья, не будем терять времени, закругляйтесь и будем отправляться.

— Но я хочу ещё посидеть в воде, — заспорил Хару, чем вызвал улыбку на лице Асахи.

— Не переживай, на территории нашего замка есть озеро, а если снова захочешь на горячие источники, то в нескольких часах езды на лошадях и такие имеются.

Ничего не поделать.

Тэнгу дружно поднялись, пока Ёске обеспокоенно поглядывал в сторону принцессы Хачими. Но та тоже вылезла из воды, завернулась в полотенце и ушла в другую сторону вместе с Акико. Ёске вздохнул с облегчением и последовал за юношами.

Через несколько часов Асахи наконец-то привёл путников к лошадям, которых они собирались на время взять за деньги, а затем те бы вернулись обратно в деревню. Сын даймё договорился с хозяином, после чего обратился к ёкаям:

— Выбирайте понравившихся, если, конечно, не хотите идти пешком.

Сота и Хибики прищурились, уже на входе сморщили носы от неприятного запаха, затем подошли и осмотрели крупных животных, на которых ранее никогда в жизни не катались.

— Пожалуй, я полечу, — решительно заявил Сота и шмыгнул наружу, подальше от неприятного запаха. Хибики улизнул вслед за ним:

— Соглашусь.

Хару растерянно посмотрел то на одного, то на второго друга. У них-то была возможность летать, а вот ему приходилось находиться рядом с пахучими существами…