— Чтобы не «нормальные» шеи посворачивали, — прыснули девушки.

— Непонятно и настораживает, — грозно произнёс Алексей.

— Твоё дело попой вилять, — отмахнулась княжна, — вот и виляй, нечего шеей вертеть.

Все эти хихоньки и хаханьки придали учёбе развлекательный оттенок и участковый сам не заметил, как начал выписывать вензеля бёдрами. Девушки начали шутить о том, что пора Алексея с собой на девичник брать. А потом и на свидания.

Юноша отшучивался, но двигался всё увереннее.

Наконец, все устали, наигрались и закончили с переодеваниями и походками.

Перед ужином Алексей и Алёнушка вновь занялись рисованием, ну, и, конечно, скромными поцелуями.

— Значит, ты собралась потащить своего парня на девичник, чтобы там другие девчата меня охмуряли?

— Нет, — нервно ответила княжна, — это была шутка.

— Непохоже. Ты так уверенно говорила о том, как мы будем подолы задирать, прыгая через костры…

— Да это только на Ивана Купала!

— Не ври, Анфиска проболталась, что девушки тайком тренируются. И на такую тренировку собирались взять меня. Разве ты не понимаешь, что они там при мне подолы будут задирать как можно выше?

Вместо ответа княжна надолго впилась в губы Алексея.

— И ведь какая-нибудь находчивая обязательно разболтает, чтобы парни подглядывали. Я прав? — спросил участковый в паузе.

Алёнушка опять ринулась на штурм собственных чувств.

— Не могла я не поддержать шутку, — произнесла она, тяжело дыша.

— Я понимаю, — рассмеялся Алексей, — женская солидарность.

— Точно понимаешь? — княжна неожиданно резко надавила ладонями на мощную шею младшего лейтенанта, — Задушу!

— Да, понимаю, понимаю. У нас есть ещё одно маленькое дело.

— Какое?

— Тебе надо написать на листочке четыре цифры.

— Зачем?

— Буду ставить эксперимент, — вздохнул участковый, — надеюсь, получится.

Вскоре перед ним лежал листок с надписью — один четыре один семь.

Лицо генерала словно накрыло штормом.

— Что случилось? — участковый приготовился к дурным вестям.

— Только что позвонили, Москва не нашла чертежи Малоюлинского монастыря. Куда только не слали запросы. При том, что надо соблюдать режим секретности.

— Чертежи монастыря нам не помогут.

— Почему?

— Погодите, я хотя бы умоюсь, а то вы пытаетесь разговаривать с человеком, ещё не продравшим глаза после сна.

— Дери свои зенки скорее. Завтрак готов.

Яичница на колбасе и шкварках. Ломтики сала и ветчины. Кофе.

— Монастырь построен на развалинах крепости.

— Какой?

— Не знаю.

— И что искать? То, не знаю, что? Какие-нибудь факты есть?

— В монастыре, в подвале, пять этажей вниз.

— Ничего себе.

— Я думаю, это как раз крепость и была. На самом нижнем этаже есть руническая надпись на стене.

Генерал принёс листок, карандаш и положил перед Алексеем. Участковый нарисовал.

— Спросить специалистов по археологии? — задумчиво произнёс Василий.

— Да.

Некоторые пары проходили в виде практики. Младший лейтенант уже работал, поэтому многие нюансы и так знал. Он слушал преподавателя, без остановки орущего на непонятливых студентов и рисовал синим карандашом цветочек из сна Алёнушки. Получалось неплохо.

На предпоследней паре в аудиторию явился декан факультета и вызвал Поповича в коридор.

— Ты что натворил? — злобно прошипел седой профессор в сером костюме.

— Ничего.

— А почему тебя спрашивают из органов? — декан немного успокоился.

— Консультацию хотят взять, — беззастенчиво соврал Алексей.

— У тебя? — удивился профессор.

— У меня. А они вам что сказали?

— Выделить им свободный кабинет на часок, привести тебя туда и не мешать.

— Вы же не думаете, что они собрались меня пытать?

— Честно говоря, первая мысль именно такой и была.

Попович вспомнил свои начальные шаги в жёстком сарафане и тяжело вздохнул. Вообще-то, комитетские его и собирались пытать. Своеобразно, конечно. Но разница небольшая.

Они пришли в пустой класс, где профессор передал юношу с рук на руки. Алексея ожидало три человека. Мужчина и две женщины. Портной, хореограф и костюмер.

Участкового раздели до трусов, мужчина обмерил его с ног до головы и ушёл. Костюмер достала из саквояжа длинное, глухое, закрытое со всех сторон чёрное платье и нацепила на молодого человека.

— Оно ему как раз впору, — хмыкнула хореограф, Елена Степановна.

— Да, — согласилась Светлана Михайловна, — но можно ещё подобрать.

— Пока хватит, пройдись, — потребовала худая, как щепка, хореограф.

Алексей мысленно настроился и продемонстрировал все походки, так тщательно разучиваемые вчера. Женщины не останавливали, внимательно наблюдая за ним.

— Ты что, ходил в театральный кружок? — спросила наконец Елена Степановна.

— Немного, давно, — сообразил поддакнуть участковый.

— Ну, третья походка, — пожала плечами костюмер, — как у проститутки.

— У шалавы, — немного поправила её хореограф, — согласна. Только по вечерам подрабатывать.

— Это плохо? — расстроился Алексей.

— Нет, — хореограф поджала губы, — все походки имеют значение. Главное, не ходить с деревянной задницей. Она должна быть естественной, живой, шевелиться, притягивать мужские взгляды.

Елена Степановна по ходу урока дала очень дельные советы. Как ставить стопу, когда с пятки, когда с носка. В какой момент сгибать колени, как поворачивать плечи одновременно с бёдрами, и когда бёдра вертятся отдельно от всего туловища.

Конечно, запомнить всё оказалось нереальным, тем более, заучить, но походка Алексея в женском платье стала более уверенной, лёгкой, изящной. Через час они распрощались. На душе участкового стало немного легче.

— Скорее в мой кабинет, — дверь квартиры открылась, как только Попович поднял руку нажать на звонок.

— Что случилось?

Вместо ответа генерал указал на карту, расстеленную на столе:

— Проверь, она или нет?

Участковый склонился и некоторое время пристально разглядывал, водя по карте пальцем.

— Похоже, очень похоже. Вот тут мы спускались, вот тут ходили. Здесь очень много пыли, а вот тут надпись на стене. Очень похоже.

— Похоже, или в яблочко.

— Как я сейчас скажу? Завтра в княжестве проверю и будем знать точно. Где взяли?

— Один из экспертов в главке увлекается такими рунами. Он подсказал, что это может быть за строение. Обратились к археологам, они направили дальше, короче, дошли до Академии Наук СССР. Там вспомнили про какого-то дедушку, ещё дореволюционного знатока. В результате появилась эта карта. Копия, разумеется. Сама карта хранится в специальной плёнке, в специальном отделе архива.

— А вы мне сейчас не секретную информацию рассказываете?

— Нет, двоечник. Это обыкновенные условия хранения раритетов.

— Тут куча странных знаков, я ничего не понимаю.

— Мне сообщили, куда смотреть.

Генерал достал из портфеля запечатанное сургучом письмо и вскрыл его. Затем бросил взгляд на карту. Снова в письмо и снова на карту.

— Я так понимаю, — Василий ткнул пальцем в длинную чёрточку, — потайной ход здесь. Только начинается он на минус четвёртом этаже, затем надо спуститься вниз и потом начинается ход. Больше ничего не известно. Тебе следует за вечер всё зазубрить. А пока идём ужинать.

Настроение генерала заметно улучшилось. Он даже уговорил свою жену на пару рюмок коньяка. В том смысле, что выпьет он с Алексеем. Когда разрешение было получено, Василий достал из холодильника бутылку, на которой было нарисовано десять звёздочек и налил к ужину.

— Тебя Елена Степановна хвалила.

— Ещё бы, меня вчера полдня Алёнушка мучила. Переодела в сарафан и заставила ходить по её спальне туда-сюда, туда-сюда. Она, две её служанки и Анфиса, дочь сотника. И каждая мои ноги сгибала лично, по спине стучали кулаком, за попу щипали, чуть ли не дружно, по коленям били. Издевались, как могли.

Упоминание дочери навело на лицо генерала лёгкую грусть, он тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли.