Ладно, в конце концов, это не его служба. Тут свои порядки.

Участковый расслабился и пошёл вдоль рядов. Точнее, стал усиленно продираться сквозь толпу. Шум, гам, крики, вопли продаваемых животных дополняли картину вселенского бардака, и младший лейтенант ощущал рабочее напряжение.

Нет, в Горелово рынок не входил в его территорию, но Алексей с удовольствием неоднократно помогал двум другим сослуживцам, на участке которых как раз и располагался гореловский рынок. Попович запугивал всех своей мощной фигурой и с ним мало, кто рисковал ругаться.

Внезапно прямо перед носом Алексея рука уже знакомого мужичка осторожно, но быстро вытащила увесистый кошель из богатых одежд толстого человека, обливающегося потом.

Вначале Алексей возмутился краже, но потом понял, что произошла экспроприация экспроприированного. Вор украл у вора. И как быть? Красть нехорошо, но деньги стянули у богатого.

Алексей запутался. В армии ему довелось провести в учебке почти два года. Где каждое утро начиналось с бодрой политинформации. Мы — страна трудового народа, а враг — наглые буржуины. В милиции замполит заострял внимание на других важных вещах — кого сегодня развести на парочку пузырей. Но суть от этого не менялась. Есть богатые, есть бедные, и совесть Алексея болела за обделённых. Кстати, рядом с толстяком стоял здоровяк, смахивающий на телохранителя. За что он зарплату получает?

Но ведь кража тоже есть зло! Что же он за сотрудник милиции такой!

Каким-то чудом уцепившись за спину вора, Попович протолкался вслед за ним и увидел его подельника, тянущего руку к юбке плохонько одетой девушки.

Злоба, разогретая первым вором, взыграла при виде наглости второго. Алексей коршуном вцепился в локоть мужичка и вывернул его максимально сильно, но так, чтобы не сломать.

Мужичок уже вытащил тощий кошелёк, держа его на весу и тут же с воплем уронил на землю. Девушка отпрянула, оглянулась, заметила свою потерю, мгновенно подобрала и сбежала в толпу.

— Ты чего? Ты чего? — запричитал второй вор.

— Ничего, — улыбнулся Алексей и отпустил руку мужичка.

Однако, его подельник, очевидно, раздосадованный потерей, налетел на участкового, невзирая на то, что был в два раза меньше комплекцией и потребовал компенсации.

— За что? — удивился Алексей.

— За всё, — нагло закричал первый вор, нервно дёргая щетиной подбородка.

— Как скажешь, — пожал плечами Алексей и внезапно выхватил кошелёк из-за пазухи первого вора, — твоё?

— Моё! — рука недотёпы рванулась следом, но схватила лишь воздух.

— Хорошо, пошли искать толстячка, — мирно согласился участковый.

— Какого толстячка? — заикаясь, пробормотал щетинистый.

— У которого ты спёр…

Последние слова Алексей произносил уже в пустоту. Наглый воришка сбежал. Собравшаяся вокруг поглазеть толпа разочарованно вздохнула и пошла по своим делам.

Кошелёк следовало вернуть в отделение, по идее, потерпевший именно туда должен был обратиться за помощью.

— Подскажите, — обратился Алексей к выглядевшей солидно и опрятно женщине, — в какой стороне находится княжеская дружина?

— А тебе зачем? — затараторила женщина.

— На работу устроиться хочу, — недовольно буркнул участковый.

— Ааа, — понимающе кивнула женщина и махнула рукой, — туда.

Дружинник в красном кафтане, опиравшийся на косяк ворот гарнизона правым плечом, слегка офигел и позвал дежурившего десятника. Десятник, в тёмно-красном кафтане, тоже впал в ступор и привёл Алексея к сотнику, в небольшое одноэтажное строение, расположенное буквально метрах в десяти от ворот.

— Чего? — высокий подтянутый мужчина с развитым плечевым поясом, еле сдерживаемым льняной рубахой, и обрезанными под горшок волосами посмотрел на безмятежно улыбающегося участкового и сурово потребовал у своего подчинённого, — А, ну-ка, дыхни.

— При чём тут это? — возмутился десятник, — А то сам не знаешь, что смена только началась и никто больше одного стакана себе не позволит.

— Знаю, — буркнул сотник и вновь покосился на Алексея, — может, он того? Проблемы с головой?

— Почему? — вежливо поинтересовался младший лейтенант, — Неужели никто из обворованных не приходит за своими вещами?

Оба дружинника переглянулись и расхохотались. Десятник даже схватился за живот и согнулся пополам.

Отсмеявшись, подтянутый мужчина в рубахе вытер набежавшие слёзы и покачал головой:

— Ну, насмешил, так насмешил. Ты откуда такой взялся?

— Из Гореловки. То есть, вы присваиваете себе чужие вещи? — всё так же вежливо спросил участковый.

Десятник громко икнул и резко поднёс кулак к лицу юноши.

— Ты говори, говори, да не заговаривайся, — чересчур поспешно ответил он, — откуда у нас возьмутся чужие вещи?

— То есть, воров вы не ловите?

— Нам за это не платят, — хмыкнул сотник, — поди, рядом с толстяком стоял его охранник, верно?

— Да.

— Ну вот, — усмехнулся сотник, — сегодня плетей получит и будет дальше внимательнее к делу относиться.

— Или выгонят без гроша, — добавил десятник.

— А ты, значит, честный? — вдруг прищурился подтянутый мужчина.

— В меру, — уклончиво ответил Алексей, — без фанатизма.

— Не хочешь в дружину вступить?

— Так я с утра не употребляю, — огорчённо развел руками участковый, — только по вечерам, редко, по чуть-чуть.

— Это ж хорошо! — вскинулся мужчина, не обращая внимания на то, что десятник дотронулся до его рукава, — Нам такие и нужны. Да не тяни ты меня, сам разленился и своих не гоняешь. Что, испугался конкуренции?

— Да я прямо сейчас могу его нахлобучить! — лицо десятника обиженно покраснело, — Пусть выходит на честный бой!

— Не, — замотал головой Алексей, — в другой раз. Тем более, что в дружину я вступать не хочу.

Провожавший до ворот Алексея десятник настороженно смотрел на него всю дорогу и успокоился только тогда, когда участковый покинул территорию гарнизона.

— Эх, — молодой человек оглянулся по сторонам, — куда пойти-то?

Неожиданно взгляд наткнулся на сидевшего на корточках седоватого старичка в старой поношенной рубахе и порванных на коленях штанах. Старичок подпирал спиной высокий забор гарнизона и внимательно смотрел на Алексея. Участковый подмигнул дедушке и вновь отправился на рынок. Ну, куда же ещё идти?

Рынок по-прежнему шумел и торговался. Солнце уже поднялось, не спеша прятаться за облаками. Народ недовольно щурился и постепенно расходился по домам.

За одним из прилавков разгорелся спор и мгновенно толпа нахлынула туда потешить своё любопытство. Алексей протолкнуться не смог, но с высоты его роста он и так всё увидел.

Покупательница пронзительно верещала о том, что продавщица обманула её, неправильно посчитав сдачу, и требовала честной народ намять бока мошеннице. А продавщица орала, что та дала ей только двадцать копеек медью, а не рупь серебром.

— Зараза такая! — голосила женщина в тёмно-синем сарафане, — Что ж это делается, люди? Доколе мы будем это терпеть?! Рыночные торгаши совсем оборзели! На глазах раздевают догола!

Возражения продавщицы тонули в нарастающем гуле народного протеста. Так ведь её сейчас побьют, сообразил участковый, а товар нагло растащат.

— Я знаю, что надо делать! — громовой голос Алексея перекрыл все шумы. Воцарилась мёртвая тишина. Такого не ожидал никто.

Расчёт участкового был прост — лжец почти всегда не продумывает все последствия своего вранья. Сложно это сделать. Особенно, если появляется неучтённый фактор в виде участкового.

Алексея пропустили к прилавку, и он руками отодвинул ротозеев на метр-полтора от спорщиц. Никто не возражал, всем стало жутко любопытно, что будет дальше.

— Ничего ты не знаешь! — вновь заголосил тёмно-синий сарафан.

— Погодь, сначала чё парень скажет, балаболка, — раздалось в толпе, и покупательница сникла.

— Где её деньги? — спросил Алексей у продавщицы.

— В кошеле, — поморщилась женщина с красным передником на объёмной груди.