Мелкие пташки садились на плечи лешего, заодно и на голову девушки. Затем осмелели, несколько быстроглазых приземлились в подставленную ладонь изумлённой княжны. Мелькали бабочки, прозрачные стрекозы.

Алексей попытался запомнить дорогу, но память расплывалась, тут же сбрасывая картинки прочь — земляничную поляну, белые ромашки на берегу ручейка, берёзовую рощу.

Леший несколько раз оглянулся на участкового и вздохнул в куцую бородку.

— Здесь осторожнее, — предупредил Фома на краю болота, — идите след в след.

Почти сразу Попович заметил, что за ними с недоверием наблюдает из кустов девушка. Лица не разглядеть, но то, что уши торчат, словно огромные зонтики, заметно было хорошо.

Наконец, они добрались до густых высоких зарослей, на краю которых и тянулось вверх заморское чудо. Мох по его краям отливал изумрудно-зелёным, в стороне виднелись проплешины воды, наполовину затянутые тиной. Ряска оплетала жёлтые бутоны калужницы болотной.

Сыскари близко не подошли, только стали расспрашивать лешего, что и как росло, где и как сломано было, что за следы оставались.

— Дык, это, отпечаток маленькой ноги, — Фома ткнул пальцем на траву, — туточки примято было, выпрямилось уже.

— Покажите размер и очертания? — попросил Алексей.

Леший отломал в сторонке пару веточек и замерил по следу, затем передал участковому.

— Это в длину, это в ширину.

— Женщина, что ли? — удивился Попович.

— Вроде, как запах неместный, — раздался за их спинами голос.

Все обернулись. Перед ними стояла красивая невысокая девушка с очень большими ушами и длинными волосами. Та самая, сообразил Алексей.

Кикимора

— Ефросинья? — уточнил он.

— Да, — зарделась кикимора и бросила на лешего взгляд, — давно так никто не называл, всё Фроська, да Фроська.

Алёнушка насупилась, но промолчала.

— Что значит «неместный»? — деловито поинтересовался Алексей.

— Обычно деревенские пахнут по-своему, в основном, парным молоком, городские — мешаниной из портовых запахов и свежеструганного дерева, — объяснил леший, — военные — железом, а есть люди, которые отдают какими-то странными смесями, и сказать, кто они такие, невозможно. Правда, в лесу они бывают редко.

— Хорошо, — Алексей задумался, — под ногами я не вижу твёрдой почвы. Что это значит? Почему мы спокойно стоим на этом месте? Здесь твёрдо?

— Нет, — ответила Фрося, — Фома вам помогает.

— То есть, без его помощи мы бы провалились?

— Да.

— А человек, который воровал ваш кустик?

— Тоже должен был провалиться.

— Или оставить более видные следы? — сообразил участковый.

— Да.

— А их нет, — Алексей оглянулся и указал рукой до ближайшей твёрдой земной поверхности, — мог там стоять второй человек и помогать вору?

— Колдовать? — удивилась Алёнушка.

— Да, — согласился на такую формулировку молодой человек, — и если так, то вор — это либо мальчик, либо девочка, но подросток. Помощник чародея или знахарки.

— Почему ты так думаешь? — княжна изумлённо посмотрела на юношу.

— А кому ещё нужно странное растение с непонятными способностями? Ведь не один раз пришли, а несколько.

— Надо спросить знахарку, — предложила Алёнушка.

— Дойдём до этого, — буркнул Попович, — не ошибиться бы с вопросом.

— Я думаю, мог, — произнёс Фома, и увидев, что его не поняли, добавил, — мог стоять второй человек и помогать воришке не провалиться в болоте.

— Ещё один вопрос, — участковый пристально вглядывался под ноги, — это голубика?

— Да.

— Смотрю, её здесь полно, но в той стороне, куда направлен след, на расстоянии вытянутой руки её нет. Как будто подросток присел и съел всё, что было вокруг.

Все уставились на пустое пятно на общем сине-голубом фоне.

— Главный в этой паре обеспечил твёрдую дорожку только по прямой линии до куста. А маленький помощник не удержался и начал есть ягоду. Ему пришлось ступить с дорожки, и он оставил след. Неглубокий, так как держался за дорожку. Ягода воришке понравилась. Идём к берегу по прямой.

Они дошли до земли и выбрались на твердь.

— И с берега голубику можно легко достать, — Алексей обвёл рукой, указывая на ягодную россыпь, — но она нетронута.

— Главный вор не разрешал её трогать, — догадалась княжна.

— Да, — кивнул участковый, — скорее всего, чтобы не оставлять следов и улик. Поэтому надо сходить на рынок и спросить, кто вчера-сегодня из детей покупал голубику. Как выглядит этот ребёнок.

— Отличная идея, — захлопала в ладоши Алёнушка.

— Как сказать, — вздохнул Алексей, — подростка могли и не отпустить на рынок.

— Если его посылали за едой, — возразила княжна, — то он и голубику купил, вместе с едой, и по-быстрому тут же съел.

— Хороший вывод, — одобрил участковый.

— Как нам в Ростов идти? — спросил Авось лешего.

— По прямой, никуда не сворачивайте.

Фома и Фрося сердечно распрощались с сыскарями и словно исчезли на ровном месте.

— Ух, — не выдержала Алёнушка, — аж страшно стало.

Вскоре они наткнулись на земляничную поляну, и девушка попросила задержаться. Мужчины не стали перечить, наоборот, немного собрали в ладошку для княжны.

Алексей несколько секунд смотрел, как сок бежит по губам девушки, затем наклонился и поцеловал. Княжна ответила, но тут же оттолкнула.

— Твой эксперт наблюдает.

Они одновременно повернулись к Авосю и увидели, как он шагает к краю полянки спиной к ним.

— Он понятливый, — пробормотал Попович, — иногда я думаю, что он знает, что произойдёт через некоторое время.

— Разве так бывает?

Участковый лишь пожал плечами.

Недалеко от поляны виднелся дом лешего

К рынку они подходили слегка объевшиеся и на ягоды в корзинках и лукошках смотрели равнодушно. Голубики в продаже было немного, человек пять и все они стояли в одном месте.

Алёнушка стала расспрашивать и сразу всплыл маленький помощник. Им оказался смуглый мальчик десяти лет.

— Точно иностранец, точно говорю, — болтливую старушку пытались перебить соседки, но безуспешно, — белые широкие штаны, белая жилетка, сам только улыбается, по-нашему не бельмеса.

— Говорил на другом языке? — уточнил Алексей.

— Он вообще не говорил, — влезла в разговор девушка немного моложе княжны, — только улыбался и пальцем показывал.

— А как же платил?

— Ему скажешь десять, он монеты на руку высыпает и ждёт, когда ты попытаешься взять, руку убирает и даёт монету помельче. Начинаешь с ним ругаться, он только улыбается.

— Торгуется? — усмехнулся участковый.

— Ещё как, но, если ему никто не продаёт, даёт столько денег, сколько просят.

— Голубику тут ел?

— Да, — хором ответили женщины, и старушка добавила, — немного отошёл и махом всё съел.

— Спасибо.

Сыскари медленно побрели вперёд, куда глаза глядят, и принялись обсуждать варианты поиска воров, главного и мальчика. Ни участковый, ни Алёнушка, ни Авось никогда с подобным не сталкивались.

Лес и болото сразу отпали. Лучше лешего и кикиморы у них не никак не получится. Ростов? А что Ростов? Если несчастный кустик растёт чуть ли не в единственном экземпляре. У знахарей его нет. Иначе вор там и покупал бы. И сам не продаёт, не для этого воровал.

Предлагались самый неожиданные и нелепые версии, но проверить их не выходило. Что делать? Ходить, искать смуглого мальчика в белых штанах и жилетке? А если воры даже не в Ростове, а в деревушке невдалеке от города прячутся?

За обсуждением у сыскарей вышла настоящая прогулка. Сначала по рынку, а потом и дальше.

— Недалеко Лукерья Степановна проживает, — заметил Авось, — зайдём, поздороваемся?